Примечательно, что именно Хасан Тураби привел нынешнего президента к власти – в 1990-е годы он был фактически духовным лидером Судана, возможно, более влиятельным, чем президент аль-Башир. Однако в конце 1990-х Омару аль-Баширу удалось оттеснить бывшего учителя.

Одним из приближенных Хасана Тураби в те годы был и Осман Мудауи. Однако затем он сделал правильный выбор, поддержав аль-Башира, и сейчас возглавляет комитет по международным делам в суданском парламенте.

– Главная проблема Судана – это заговор Запада, – уверяет меня Мудауи. – Они пытаются расчленить нашу страну как единственное государство, которое может сказать «нет» американцам. Они хотят видеть Судан слабым. Таким, как Чад. Знаете, как в Чаде добывается нефть? Там существует соглашение о разделе продукции, по которому народ Чада должен получать только 10 % от прибыли. Но американцы не дают им даже этого. Они дают им только 5 %. А мы, суданцы, не такие. У нас нефть добывает консорциум, в который входят китайцы, малазийцы и суданская компания Sudapec. И консорциум получает только 50 %. А остальные 50 % идут в бюджет.

Осман Мудауи говорит, что он большой друг России. В прошлом году он приезжал в Москву и был очень впечатлен встречами в Думе и Совете Федерации.

– Россия всегда была сверхдержавой. И я думаю, что война в Грузии должна пробудить в России желание вернуть свое место в мире. Саакашвили – глупец. Он думал, что сможет завоевать Южную Осетию и ему удастся остаться безнаказанным. Но вы его проучили. И мы были рады этому. Нас не одурачили западные СМИ, которые пытались представить Грузию как жертву. Мы сразу поняли, что Грузия – агрессор.

Осман Мудауи надеется, что Россия сможет помочь Судану так же, как раньше ему помогал СССР. И действительно, возможно, в ближайшее время связи между Москвой и Хартумом станут более тесными. В прошлом году президент Медведев назначил главу комитета Совета Федерации по международным делам Михаила Маргелова своим спецпредставителем по Дарфуру. Как раз на прошлой неделе Маргелов отправился в свою первую в новой должности поездку в Судан.

Уехать из Дарфура оказывается не так просто – и все из-за местной вежливости. В Судане почти повсеместно традиции велят здороваться на улице с каждым встречающимся прохожим. В Дарфуре же обычаи еще более требовательные – там нужно каждому пожимать руку. И если на оживленной улице еще позволительно не обмениваться рукопожатиями с каждым встречным, то в замкнутом помещении это будет считаться грубостью и наглостью. Так, в зале ожидания аэропорта я обнаруживаю, что каждый вновь входящий проходит по рядам и лично здоровается со всеми присутствующими.

В ожидании самолета все пассажиры, собирающиеся улететь, выстраиваются в очередь перед трапом – они хотят поздороваться за руку со всеми прибывшими. Следовательно, самолет не улетает, пока все не пожмут друг другу руки.

– Так всегда происходит? – пытаюсь выяснить у других пассажиров.

– Да, конечно. Дарфурцы очень дружелюбны, – объясняют мне. – А сейчас тем более, ведь на этом самолете прилетел губернатор.

Во время моих путешествий по горячим точкам, я все время замечал, что почти везде, куда я приезжаю, люди заражены антиамериканизмом. Америку ненавидели в Ираке, в Судане, в Палестине, в Сербии, в Сирии, и даже в России антиамериканизм набирал обороты. В конце 2007 года я поехал в командировку, которая должна была положить конец всей моей предыдущей работе. Это была поездка не на войну, а в мир – в Америке выбирали президента и им должен был стать Барак Обама. Обама нравился всем – даже тем палестинцам, суданцам, сирийцам и сербам, которые обычно ненавидели Америку. Обама говорил, что понимает, что США играют совсем не ту роль в мире, которую должны играть – и с этим надо покончить. Это была всеобщая надежда, что несправедливость этого мира можно поправить – надо только, чтобы один человек далеко-далеко, в Вашингтоне, все понял и все наладил.

В последние выходные перед выборами борьба между кандидатами в президенты сместилась в несколько важнейших штатов. Все усилия кандидатов сконцентрировались в Огайо, Флориде, Пенсильвании и, конечно, Виргинии.

Виргиния – особенно важный штат потому, что последние 44 года он голосовал только за республиканцев, но сейчас, согласно опросам, готов был проголосовать за Барака Обаму. А значит, я еду в Виргинию.

Уже поздний вечер, но все стоянки вокруг школы в Гленн-Аллене, пригороде Ричмонда, заполнены. – Вам придется парковаться в двух кварталах отсюда. Через два часа на школьном стадионе будет выступать Сара Пейлин, – объясняет женщина-полицейский.

Школьный стадион маленький, здесь всего одна трибуна примерно на пятьсот человек. Билет на нее стоит $5. С трибуны все хорошо видно – но проблема заключается в том, что кандидат в вице-президенты от Республиканской партии Сара Пейлин будет стоять к трибуне спиной. В Америке положено, чтобы оратор выступал, глядя в камеру, на фоне аплодирующих сторонников. Еще примерно полторы тысячи человек находятся на футбольном поле – сюда вход бесплатный. Я иду не на огороженный помост для журналистов, а в толпу на футбольном поле. При входе мне выдают плакат «Country First» – главный лозунг кампании Маккейна–Пейлин, который можно перевести как «страна превыше всего».

На поле много пожилых людей, все они белые, и у них довольно сердитые лица. Наверное, потому, что очень холодно, а начало митинга, назначенное на 18.30, задержали до 21.00. С тех пор как Сара Пейлин стала кандидатом в вице-президенты, на митинги республиканцев стало ходить намного больше народа – чтобы посмотреть на новую звезду политики.

Наконец выходит ведущий и тут же начинает злить публику:

– Либеральная пресса пишет, что итог выборов уже предрешен. Что мы уже проиграли, а Барак Обама уже стал президентом. Вы верите этому?

– Нет! – зло отвечает стадион.

– Они пишут, что наши голоса уже ничего не значат. Что само голосование – формальность. Что Барак Обама уже назначил новый аппарат Белого дома.

– Что у нас теперь, Советский Союз? – рычит рядом со мной бородач в камуфляже.

– И еще. Барак Обама решил изменить дизайн американского герба. Он для него слишком бело-красно-синий!

Толпа сжимает кулаки и потрясает плакатами «Country First».

На сцене появляется женщина-пастор и начинает молитву.

– Дорогой Бог, помоги, пожалуйста, Джону Маккейну, Саре Пейлин, а также всем кандидатам от Республиканской партии…

Рядом со мной к сцене протискивается женщина с красочным самодельным плакатом, на котором написан стишок «I vote for vet and mommy, not for socialist and commie» («Я голосую за ветерана и мать, а не за социалиста и коммуниста»). Я на всякий случай уточняю у стоящей рядом пары, Чарли и Джилл, кто такие социалист и коммунист.

– Барак Обама, конечно. И поэтому мы против него. Ведь мы – рабочий класс.

– Постойте, вы рабочий класс и поэтому вы против коммуниста Обамы?

– Конечно. Он хочет забрать деньги у тех, кто работает, и раздать их тем, кто не работает. Он настоящий коммунист! Он хочет повышать налоги!

Джилл и Чарли злятся не на шутку.

– Но, мне казалось, Обама обещает как раз снизить налоги тем, кто зарабатывает меньше $250 тыс. в год.

– Он врет. Мы ему не верим. А кстати, откуда вы?

– Из России.

– Из России? Как интересно. А вам видно оттуда Сару Пейлин?

На сцене тем временем появляются три ветерана, которых представляют как сокамерников Джона Маккейна по вьетнамскому плену. Их сменяют бывшие губернатор и прокурор Виргинии. Все они говорят примерно одно и то же: что Барак Обама намерен перераспределить благосостояние и отнять деньги у тех, кто работает; что он хочет сохранить зависимость Америки от иностранной нефти и ослабить американскую армию.