Председательствующий пообещал США и мировому сионизму скорое поражение. На трибуну поднялся Таха Ясин Рамадан, весь зал аплодировал стоя. Вице-президент ровным, спокойным голосом объяснил, что агрессия Вашингтона, Лондона и Тель-Авива против иракского народа нарушает международное право. Речь его не раз прерывалась патриотическими выкриками и дружным скандированием зала: «Американцы – террористы!»

«Мы много раз приглашали американцев приехать сюда и убедиться, что у нас нет оружия массового поражения. Но они отвергали все наши предложения», – заявил вице-президент. В этот момент его прервала галерка, скандирующая самый популярный иракский лозунг – формулу народной любви к президенту: «Духом! Кровью! С тобою, о Саддам!» Снова заголосил мой сосед-бедняк: «Мы и наше руководство – не афганцы. Мы не позволим сделать с собой то, что сделали с ними!» Другой делегат потребовал немедленно объявить бойкот всем товарам американского и израильского производства, американским банкам и, что самое главное, доллару.

Таха Ясин Рамадан терпеливо ждал. Когда делегаты утихли, он поблагодарил их и пошел на место. Зал был близок к экстазу. «Йеменские ракеты» начали размахивать флагами Ирака и Палестины. Все присоединились к общему хору: «Духом! Кровью! С тобою, о Саддам! Духом! Кровью! С тобою, о Саддам!»

На трибуну вышел представитель Палестины – его появление привело делегатов в еще большее неистовство. Флаги уже не опускались, кричали теперь все – каждый что-то свое. Размахивали тоже кто чем мог. «Духом! Кровью! С тобою, о Палестина!» – кричала женщина с грудным ребенком на руках. Палестинец победоносно вскинул руки и пытался дирижировать залом. «Саддам Хусейн – лидер всех арабов! Он поведет нас в борьбе против США, Британии и сионистов», – провозгласил он. «Мы не боимся американцев!» – завывал бедняк в грязной тужурке. Этот возглас, видимо, лишил его остатка сил – хватая ртом воздух, он сполз в свое кресло.

Я повернулся, чтобы спросить, кто он и где работает. Услышав, что я журналист из России, он бросился меня обнимать: «Передавай привет вашему президенту Путину! Россия и Ирак – друзья на вечные времена! Вместе мы всех победим! Обязательно передай от меня привет господину Путину! Меня зовут Абдель-Хадим, я работаю сторожем здесь, в Багдаде».

Пообщавшись со мной, он вновь обрел силы и вскочил. «Свободу всему миру!» – потребовал он, очевидно решив, что надо поддержать не только иракцев и палестинцев, но и русских. «Интифада против американцев! Палестина победит! Ирак победит! Саддам Хусейн победит! Ясир Арафат победит!» – ответил ему с трибуны представитель Палестины. Их диалог прервался, потому что весь дворец конгрессов снова начал скандировать: «Духом! Кровью! С тобою, о Саддам! Духом! Кровью! С тобою, о Ирак!» «Саддам Хусейн – не просто руководитель! Он – символ всей нации! Он – новый Салах-ад-дин!» – покидая трибуну, объявил оратор.

К сцене подбежала девочка с портретом Саддама на груди и прочитала поэму собственного сочинения о страданиях иракского народа. Зал смолк. Я заметил, что она первая на этой сцене сегодня, кто говорит без бумажки. Закончив, девочка смущенно улыбнулась. Ее подвели к вице-президенту, он бережно обнял ее, стараясь не задеть висящим на поясе пистолетом. Охранник отвел девочку на место, но по дороге я останавил юную поэтессу. «Меня зовут Джумля, – краснея, сказала она, – мне тринадцать лет, но я уже учусь в десятом классе». И немедленно убежала. Охранники проводили ее внимательными взглядами.

В это время появились иракский оркестр и хор радио и телевидения. Зазвучали задорные песни. Одна из них напоминала «Шербурские зонтики» на арабский лад, с припевом из двух слов: «Аллах акбар». Едва стихли последние аккорды, Таха Ясин Рамадан с охраной ушел, за ним потянулись к выходу профсоюзные работники. В них трудно было узнать людей, которые еще несколько минут назад бились в патриотическом экстазе. Расслабленные лица, благодушные улыбки. Йеменцы громко обсуждали, куда идти обедать.

Имя Саддама Хусейна в Ираке было окутано плотной пеленой мифов. Уже много лет практически никому в Ираке не было известно местонахождение руководителя; естественно, говорили иракцы, сейчас, когда американцы ведут охоту на него, охрана президента вынуждена его прятать. Президента ежедневно показывали по телевизору, но в основном это были кадры как минимум десятилетней давности: Саддам и дети, Саддам в толпе, Саддам в курдском национальном костюме, Саддам стреляет из ружья. Кадры сопровождались триединым лозунгом: «Бог! Родина! Руководитель!»

Мне рассказывали, что есть телефонный номер, по которому любой иракский гражданин может позвонить президенту и рассказать ему о своих проблемах – Саддам всех выслушивает и обязательно помогает. Правда, все мои попытки раздобыть этот номер не увенчались успехом. Поэтому, когда я услышал о багдадском кафе, куда Саддам, уже будучи президентом, частенько заходил и угощал всех посетителей кока-колой, я поначалу подумал, что это очередной миф. «Да нет, серьезно, на том берегу Тигра находится район, где президент жил, когда переехал из Тикрита в Багдад. Там до сих пор живут многие его друзья». И правда, уже вскоре мне удалось разыскать этот район.

На въезде в него висел огромный портрет Саддама, держащего в руках тарелку, в ней что-то похожее на пельмени. За ним стояли в ряд несколько десятков совершенно одинаковых коттеджей – их Саддам специально построил для своих старых товарищей. Далее шла череда 16-этажных домов – сюда переселили всех остальных обитателей района, где некогда жил Саддам. Его дом не сохранился, старых домов здесь вообще нет: то ли их разбомбили во время «Бури в пустыне», то ли снесли ради модернизации города.

На берегу реки, рядом с небольшой мечетью, и стояло открытое кафе, в которое, говорят, хаживал президент. Чтобы туда попасть, надо было пройти под мостом, а мосты, как и все особо важные объекты в Багдаде, были окружены колючей проволокой. Пришлось выискивать дыру в ограждении и пролезать сквозь нее.

В кафе было полно народу – местные жители пили чай, курили кальян, играли в карты или домино. Я отыскал хозяина, им оказался 85-летний Абу Фарук, очень живой и активный старик. После традиционного ритуала знакомства, объятий и приветствий первое, что он мне сказал: «Оставь мне, пожалуйста, свой адрес в России. Я уже очень давно хочу съездить в вашу страну. Я к тебе в гости приеду!»

Он усадил меня за стол, я предложил ему посидеть со мной. Абу Фарук извинился: ему нужно обслуживать посетителей, но если выдастся свободная минутка… Выполнив очередной заказ, он подошел ко мне, поговорил со мной минуту-другую, а потом опять побежал за чаем для кого-то из вновь пришедших. Наше общение затруднялось еще и тем, что у Абу Фарука почти не было зубов, поэтому говорил он очень неразборчиво – приходилось все время переспрашивать.

– А правда, что президент когда-то жил в этих краях? – осторожно начал я.

– Ну конечно, у него же здесь жили дядя и тетя – он к ним переехал из Тикрита. Здесь он неподалеку и в школе учился.

– А чем занимался Саддам в то время?

– Да чем мы тогда занимались… Время было бедное, особо не погуляешь, бегали купаться все время сюда, даже и спали на берегу, – рассмеялся Абу Фарук.

О любви Саддама к плаванию в Ираке ходили легенды. Поговаривали, что, уже став президентом, он любил переплывать Тигр наперегонки с купающимися мальчишками – и каждый раз-де приплывал первым. Последние 10 лет он, правда, прилюдно уже не плавал. Но судя по виду, открывавшемуся с багдадской телебашни, любовь к заплывам на дальние дистанции у него не прошла: на территории одного из его дворцов, которая видна с телебашни, есть бассейн размером с небольшое озеро.

– И что, президент тоже с вами бегал купаться? – продолжал я расспрашивать хозяина кафе. По моим подсчетам, если Абу Фаруку и правда было 85 лет, то Саддам Хусейн младше его на целых 20.

– Да нет. Я в то время уже работал, а он, пока его приятели бегали за девушками, сидел здесь на берегу и книжки читал.