Шейх Насралла оказался первым арабским деятелем за долгие годы, который смог заявить: «Мы победили!» Неважно, какой ценой, неважно даже, правда ли это. Отныне он становится авторитетом и образцом для подражания для прочих арабских лидеров и политиков.

Президенту Судана Омару Баширу, уже не первый год готовящемуся к схватке за дарфурскую нефть, несказанно повезло. Не будь ливанской войны, первые же столкновения в Судане стали бы сравнивать с иракскими, а его бы прозвали вторым Саддамом. Теперь же он становится вторым Насраллой и обретает миллионы союзников и поклонников в разных арабских странах, готовых отправиться сражаться в Судан за его право обладать нефтью Дарфура.

Демарш суданского лидера, очевидно, не будет последним. Израиль своей операцией в Ливане открыл ящик Пандоры. Эта война показала, что гнев Запада вовсе не сокрушителен, что с Западом можно и нужно воевать и победой над Западом является выживание лидера – вне зависимости от того, сколько человек погибло вообще. Этим рецептом еще не раз воспользуются.

Встретиться с руководством «Хезболлы» в Бейруте довольно непросто. Что до шейха Хасана Насраллы – так он вообще фигура для журналистов недосягаемая. «Извините, но Израиль разыскивает его. Поэтому мы не можем рисковать его жизнью, он не дает никаких интервью. Ни с кем не встречается. И вообще не появляется на публике», – объясняют в пресс-службе шиитской группировки. Однако даже встреча с одним из ответственных шейхов среднего звена оказывается делом непростым. В назначенный час я подъехал в Дахию, бедный и полуразрушенный шиитский район Бейрута, контролируемый «Хезболлой», к неприметной заправке. Через несколько минут за мной подъехал «Мерседес» с молодым бородатым водителем, который отвез меня в нужное место – в офис одного из религиозных руководителей «Хезболлы» Халиля Ризка.

– Ты не боишься «Хезболлы»? Все ведь считают, что мы очень страшные, убиваем всех подряд? – шутя приветствует меня шейх Халиль. После недолгого разговора в офисе он предлагает мне съездить на юг Ливана – к израильской границе. Шейх садится за руль, я – рядом, и мы едем по Дахии на юг. Вокруг, вдоль улиц, развешаны портреты шахидов – бойцов «Хезболлы», погибших во время войны с Израилем 2006 года. Это рекламные плакаты, которые блок «8 марта» использует на нынешних парламентских выборах (эта коалиция и противостоящая ей «14 марта» названы в честь двух митингов, прошедших в 2005 году, – за и против вывода из Ливана сирийских войск). А еще повсюду висят портреты Хасана Насраллы, лидера исламской революции в Иране аятоллы Хомейни и нынешнего иранского духовного лидера аятоллы Хаменеи.

– А вы хотели бы, чтобы Ливан стал исламской республикой, как Иран? – спрашиваю я.

– Нет, конечно, это невозможно. У нас в стране так много христиан. Мы вовсе не хотим всех заставлять жить, как мы.

– Ваши политические соперники говорят, что «Хезболлой» руководит Иран, который хочет взять Ливан под свой контроль.

– И мы можем говорить об их связи с Саудовской Аравией.

– Эти портреты иранских аятолл доказывают, что их влияние на «Хезболлу» очень велико.

– Нет. Просто Иран тратит очень большие деньги на помощь жителям Дахии. Строит школы, дороги. Почему этого не делает правительство Ливана? Почему оно бросило своих граждан – может, потому, что оно рассчитывает на то, что о них позаботится Иран? После выборов мы исправим это. Никакая помощь из Ирана нам больше не понадобится, потому что правительство будет нести ответственность за всех ливанцев.

Мы подъезжаем к огромному ангару и меняем машину – пересаживаемся в большой джип, в который кроме нас садятся еще двое охранников. По дороге в сторону границы с Израилем я дохожу до самых важных вопросов:

– Если коалиция во главе с «Хезболлой» будет формировать правительство после выборов, это будет означать, что начнется новая война с Израилем?

– Почему же? – без улыбки отвечает шейх. – Мы не хотим войны. В 2006 году, когда Израиль напал на Ливан, у власти было не правительство «Хезболлы», а прозападное правительство Синьоры. А мы сейчас, между прочим, выполняем все резолюции Совбеза ООН о прекращении огня.

– Но «Хезболла» отказывается разоружаться.

– Если мы сложим оружие, с нами никто не будет разговаривать. В этом мире разговаривают только с сильными. Вот когда наша коалиция выиграет выборы, нас не смогут изолировать. И европейцы, и американцы будут с нами разговаривать.

– Вы думаете, возможны переговоры между Бараком Обамой и Хасаном Насраллой?

– Зачем? Пусть США ведут переговоры с Ираном. Государство должно вести переговоры с государством. Мы уезжаем в горы и примерно через час подъезжаем к клубничным плантациям. Они принадлежат шейху Халилю – здесь, недалеко от израильской границы, находится его дача. Он показывает мне огромные парники, в которых трудятся замотанные в черное работницы. Потом возле крайне скромного дачного домика шейх и его друзья раскуривают кальян.

– В чем главная проблема Ливана?

– Коррупция, конечно, – не задумываясь отвечает мне шейх.

Он рассказывает о том, что после победы их коалиции «8 марта» в Ливане будет установлена «Третья республика» – она положит конец той коррупции, которая сейчас владеет Ливаном. Под похожими лозунгами (вроде борьбы с коррупцией) 30 лет назад произошла, кстати, исламская революция в Иране.

– Мы тут совершенно разных взглядов, – вклинивается в разговор один из гостей шейха, – вот я, например, буду голосовать за Харири. Но это не мешает нам сидеть вместе и общаться. Работницы в чадрах приносят три ящик с клубникой, шейх укладывает их к себе в джип, и мы собираемся в обратный путь.

– Ну что, ты любишь «Хезболлу»? – спрашивает у меня тот человек, который, по его словам, будет голосовать за Харири.

– Только попробуй сказать, что нет, – громко смеясь, говорит шейх Халиль и картинно заносит над моей головой свою тяжелую трость. Все хохочут. Мне нечего ответить.

Чтобы поговорить с руководством блока «14 марта», в который входят поклонники покойного экс-премьера Рафика Харири, нужно приехать в дорогой бейрутский квартал Корейтем. На въезде стоит блокпост – и хотя мое имя есть в списке, такси, на котором я приехал, тщательно осматривают. Заглядывают и в багажник, и под днище. Теракты в Ливане – давняя политическая традиция, поэтому такие предосторожности, как и перегороженные улицы в центре Бейрута, никого не удивляют.

Именно на этой улице живет сейчас Саад Харири, лидер парламентского большинства, молодой человек с густо набриолиненными волосами и модной бородкой. Четыре года назад он после гибели своего отца неожиданно для самого себя из легкомысленного плейбоя превратился в лидера самой мощной либеральной политической силы в стране. Впрочем, предвыборные плакаты блока «14 марта» по-прежнему украшает лицо покойного премьера-олигарха Рафика Харири.

В соседнем доме с Саадом Харири живет Омар аль-Хури, депутат, член правящей коалиции и бывший президент Ливанской федерации шахмат. Он встречает меня на пороге своей роскошной квартиры, улыбается и сетует на то, что это его вынужденное жилище – прежний дом был разрушен в прошлом году, когда правительство предприняло попытку разоружить «Хезболлу», а та отказалась и фактически взяла под свой контроль весь Бейрут.

Омар аль-Хури рассказывает о своем давнем знакомстве с Кирсаном Илюмжиновым, о том, что не раз приезжал в Москву. Разговор, впрочем, каждые тридцать секунд прерывается из-за того, что у парламентария звонит мобильный. «Сорри-сорри-сорри», – каждый раз говорит он, но трубку всегда берет.

– «Хезболла» хочет превратить Ливан в банановую республику. Чтобы мы полностью зависели от Ирана, – рассказывает он мне, когда телефон умолкает.

– Но про вас говорят, что вы слишком сильно зависите от Саудовской Аравии и США.

– Да? А какие доказательства? Доказательств нет!