— Надо проверить вон тот немой дом! — сказал он.

Дом этот находился на пути наступления батальона. Из него никто не стрелял, но у командира было подозрение, что в этом доме фрицы притаились, чтобы ударить нам в тыл.

Через несколько минут, ознакомив разведчиков с задачей, старший лейтенант скрытно вывел взвод к улице, которую надо было перебежать под огнём противника, чтобы добраться до подозрительного дома.

В разведку пошли десять человек, в том числе был и я. Первым двинулся старшина Шапошников. Пригнувшись, он одним броском перебежал улицу и исчез в пробоине стены. Несмотря на сильный огонь, открытый фашистами, за Шапошниковым побежали все разведчики. Едва мы начали осмотр первого этажа, как сзади раздался сильный взрыв и грохот обвала. Старшина, не прекращая осмотра, послал туда двух бойцов посмотреть, что случилось. Они скоро вернулись и доложили, что попаданием снаряда разрушена стена, которая завалила выход из здания. Это никого не обескуражило, и взвод, разбившись на две группы, продолжал осмотр. В угловой комнате схватили фаустника. Около него была куча мин. Фаустник признался, что во втором этаже засада. Действительно, едва мы стали пробираться туда, как сверху скатились по лестнице две ручные гранаты. Старшина Акинин спокойным движением ноги отбросил их в стороны, и они разорвались, не причинив нам вреда.

Тут, у лестницы, мы заняли оборону. Надо было срочно донести комбату об обнаруженной засаде, между тем выход из дома на улицу был завален. Решили попробовать пробраться через железные ворота, выходившие на смежную улицу. Правда, они были заперты и находились под огнём немецкой баррикады, но другого выхода не было.

Донесение было приказано доставить бойцу Десяткину. Он взял с собой длинный шнур, две ручные и одну противотанковую гранаты и по-пластунски пополз к воротам. На помощь ему пополз боец Сучков. Они прикрепили гранаты к висевшему на воротах замку, соединили шнур с кольцом и вернулись обратно. Через минуту раздался взрыв. Ворота были открыты. Десяткин опять пополз, потом одним броском перебежал улицу и исчез в развалинах дома, на той стороне.

Несколько раз немцы пытались выбить нас из дома, но мы отбрасывали их огнём автоматов. Потом появился вернувшийся от комбата Десяткин и сказал, что на штурм этого дома идёт стрелковое подразделение, а разведчикам дано новое задание.

Гвардии сержант В. СОРОКИН.

Командир батареи гвардии капитан Демидов получает приказание огнём прямой наводки поддержать движение пехоты. Орудийные расчёты быстро прицепляют пушки к автомашинам, и батарея мчится по центральной улице к Александерплац.

Впереди машина шофёра Настенко. На перекрёстках улиц и в отдельных домах, мимо которых мчатся машины, ещё гремит стрельба. Но опытный водитель, воевавший в Сталинграде, уверенно ведёт машину. Расчёты отстреливаются из автоматов.

Становится горячо. Повсюду дымятся пожары. Где-то здесь должен быть наш рубеж. Машины останавливаются. Неожиданно по ним открывается частая стрельба. У самых машин рвутся мины. Капитан быстро ориентируется. Оказывается, что здесь немцы, прорвавшиеся из соседнего квартала. Он подаёт команду, и машины начинают быстро разворачиваться обратно. Первой развернулась машина гвардии сержанта Яковенко. Часть бойцов по команде капитана уже соскочила на землю и отстреливается из ближайших укрытий. Вслед разворачиваются и остальные машины. Неожиданно передняя машина Яковенко останавливается, загородив узкий проезд. Водитель тяжело ранен. Немцы усиливают огонь… Останавливаются и остальные машины. Их водители тоже выведены из строя. Около них рвутся ручные гранаты и фаустпатроны…

К остановившейся машине Яковенко бежит Настенко. Не обращая внимания на убийственный огонь неприятеля, он заводит мотор, вскакивает в кабину и садится за руль. Рядом у стены разрывается фаустпатрон. Машину заволакивает дымом. В тот момент, когда она уже двинулась вперёд, второй фаустпатрон попадает в самую машину. Водителя взрывом выбрасывает из кабины, и он, оглушённый, падает на мостовую…

Настенко с трудом поднимается, бежит ко второй машине и даёт полный газ. Машина срывается с места и скоро исчезает за углом. Туда же спешит и её орудийный расчёт… Через две минуты снова показывается Настенко. Он подбегает к третьей машине и под неприятельским огнём выводит её на укрытую огневую позицию. Через минуту оттуда звучат первые выстрелы наших орудий. Разрывы снарядов вносят замешательство в ряды противника. Пользуясь этим, отважный Настенко пробирается к своей машине и выводит её вместе с орудием из огня. Пушку Яковенко расчёт укатывает на руках.

Вскоре убийственный огонь четырёх пушек делает своё дело: немцы отходят. Батарея выдвигается вперёд на новые позиции и продолжает беглый огонь.

Всю ночь отважный водитель один поочерёдно работал на трёх машинах, перебрасывал орудия с одних позиций на другие.

Гвардии сержант А. ЛЕЩУКОВ.

Всё тесней смыкается кольцо вокруг немцев, обороняющихся в центре города. Вот уже и мрачная громада полицей-президиума. Его громоздкие сообщающиеся корпуса с внутренней тюрьмой, большими пристройками и колодцами-дворами занимают целый квартал у Александерплац.

Моя рота получила приказ штурмовать эти здания, но большая группа неприятеля засела в подвале одного дома и огнём пулемётов и фаустпатронов преградила нам выдвижение на рубеж атаки. Положение осложнялось тем, что дом и особенно подвал нельзя было достать даже артиллерией…

Незадолго до начала штурма ко мне обратился старший сержант Иванов с просьбой выделить ему трёх бойцов, с которыми он попытается ликвидировать немцев, стреляющих из подвала. Ознакомившись с его планом, я дал разрешение.

Старший сержант с тремя автоматчиками пробрался через пролом в стене и скрылся в соседнем доме. Немного спустя они появились среди развалин, ползком пробираясь к дому, где засели фаустники. Их заметили немцы из здания полиции и открыли огонь. Но смельчаки продолжают ползти. Вот они уже совсем близко от цели. В это время пуля ранит старшего сержанта. Он задерживается лишь на несколько минут, чтобы перевязать себя, и снова ползёт, напрягая силы… Еще немного, и вся группа исчезает за рухнувшей стеной.

Превозмогая боль, Иванов первым поднимается на ноги и бросает гранаты в окно подвала, из которого только что прозвучала очередь пулемёта. Вслед за ним бросают гранаты автоматчики Табунюк, Гончарук и Евченко. Они одновременно врываются в подвал через окна и в упор расстреливают немцев. Короткая схватка, и одиннадцать уцелевших гитлеровских головорезов бросают оружие, поднимают руки.

Гвардии капитан М. ДАВЫДОВИЧ.

Бой на улице.

Командиру роты гвардии старшему лейтенанту Балабкину перед штурмом здания полиции приказано было захватить соседний дом, занятый немцами, из которого они простреливали все подступы к главным корпусам. Для прикрытия роты он назначил мой пулемётный расчёт. Выполняя задание, я вместе с расчётом скрытно пробрался в соседний дом и, заняв позицию в окне второго этажа, открыл огонь по дому, где сидели немцы. Мы расстреливали их огневые точки не только из станкового пулемёта, но также и из автоматов. В это время рота во главе со старшим лейтенантом Балабкиным бегом преодолела опасный участок и ворвалась в дом.

Немцы открыли огонь по моему пулемёту, когда наши были уже в доме напротив. Я приказал наводчику Кондрову быстро сменить позицию, перенести пулемёт на первый этаж. Только он выполнил моё приказание, как немцы увидели нас, и большая группа бросилась на пулемёт.

Выждав несколько секунд, я скомандовал: «Огонь!»

Кондров выстрелил из пулемёта в упор по противнику. Его помощник боец Шепило и я одновременно открыли огонь из автоматов. Фашисты заметались, падая под нашими пулями.