Я еще раз рассмеялся, живо представляя себе, как чужды и непонятны были английским обывателям «викторианского» стиля нравы и обычаи русских революционеров. Это были два полярно противоположных мира.

А Ротштейн между тем резюмировал:

— Вот, если вы конкретно представите себе то окружение, в котором находилась домашняя квартира Ленина, окружение, постоянно и назойливо напоминавшее о себе, то вам станет яснее, почему Ленин так охотно проводил целые дни в читальном зале Британского Музея.

Много лот спустя я прочитал в воспоминаниях Н. К. Крупской о Ленине следующие слова, относящиеся к их пребыванию в Лондоне в 1902-1903 гг.:

В моей памяти невольно воскрес тот рассказ, который я слышал от Ф. А. Ротштейна в годы моей эмиграции[48].

Александра Михайловна Коллонтай не принадлежала к числу оседлых лондонских эмигрантов. Она бывала в Англии лишь наездами. Однако всякий раз, как судьба забрасывала ее в наши края, к ней невольно обращались взоры всей эмигрантской колонии Лондона. К тому были вполне достаточные основания.

Первое основание состояло в том, что Александра Михайловна была очень яркой и талантливой личностью. По происхождению и воспитанию она являлась редким исключением в нашей революционной среде. Отец ее Домонтович был генералом царской службы. Мать, очень красивая женщина, происходила из буржуазных кругов, связанных с Финляндией. Под Выборгом Домонтовичи имели небольшое поместье. Семья не принадлежала к высшей аристократии, но ее никак нельзя было также причислить к кругам разночинной интеллигенции. В детстве Александра Михайловна воспитывалась дома. Только в 16 лет она экстерном сдала экзамен за гимназию. С детства же она говорила на французском, немецком и английском языках. Молодой девушкой Александра Михайловна вышла замуж за инженера Коллонтай, но скучная мещанская жизнь «домашней хозяйки» не могла удовлетворить живую, одаренную женщину, и через три года она разошлась с мужем.

Середина 90-х годов прошлого века. Массовое рабочее движение в России начинало подымать голову. Марксизм одерживал свои первые победы в широких кругах русской интеллигенции. Еще дома, живя с родителями, Александра Михайловна впитала в себя многое из духовного арсенала тогдашней прогрессивной мысли. Ее отец был — по масштабам времени и с учетом его положения — либералом и находился в оппозиции к царизму. Ее учительница М. И. Страхова была радикалкой, носительницей взглядов 70-х годов. Александру Михайловну как-то стихийно потянуло к рабочему движению. Сначала она участвовала в различных культурно-просветительных организациях, занимавшихся распространением знаний среди фабрично-заводского населения. Но знаменитые стачки петербургских текстильщиков, разыгравшиеся в 1896-1897 гг., толкнули Александру Михайловну на революционный путь. Ей не хватало выучки и образования для новой деятельности, и в 1898 г. она уехала в Цюрих, где поступила в университет и стала слушать лекции известного в то время профессора Геркнера, специалиста по социально-экономическим вопросам.

За границей Александра Михайловна провела около полутора лет, изучая марксизм и знакомясь с пролетарским движением Западной Европы. Она побывала в Англии, где встретилась с известными лейбористскими деятелями супругами Вебб, и в Германии, где познакомилась с Бебелем, Каутским, Карлом Либкнехтом, Розой Люксембург. В Швейцарии она вошла в контакт с некоторыми лидерами русской социал-демократии. Все это оказало сильное влияние на духовное формирование Александры Михайловны — дочь генерала превратилась в революционную социал-демократку. Когда в 1899 г. А. М. Коллонтай вернулась в Россию, ее дальнейший путь был окончательно определен.

Другое — и, пожалуй, самое главное — основание, привлекавшее всеобщее внимание к Александре Михайловне, было связано с ее революционной деятельностью, которая распадалась на два основных периода: в России и в Европе.

В России Александра Михайловна работала в 1899-1908 гг. Чем она тут только не занималась! Вела пропаганду в рабочих кружках, писала прокламации, выступала на нелегальных собраниях за Невской заставой, участвовала в организации подпольной газеты, была казначеем Петербургского Комитета партии, публиковала статьи в русском социал-демократическом журнале «Заря» и в немецком органе социал-демократов «Новое время». Параллельно Александра Михайловна сотрудничала в легальных марксистских ежемесячниках «Образование» и «Научное Обозрение», а в 1903 г. выпустила серьезное исследование «Жизнь финляндских рабочих», стоившее ей трех лет упорного труда.

Революция 1905 года открыла перед Коллонтай широкое поле деятельности. Обладая большими ораторскими способностями, она быстро приобрела популярность в рабочих и демократических массах. Ее выступления на митингах тех дней часто превращались в политические события. Особенно сильное впечатление она производила на женщин-работниц. Очень скоро Коллонтай организовала первый клуб работниц в Петербурге. Крепче всего были ее связи с текстильной промышленностью, где женщины играли важную роль в производстве. Ведя решительную борьбу с буржуазным феминизмом[49], Александра Михайловна стремилась привлечь массы женщин-работниц в партию. В 1906 г. в качестве делегатки от России она участвовала в Международной конференции работниц в Мангейме.

Отлив революционной волны и все усиливавшаяся реакция положили конец деятельности Коллонтай в России. Ее брошюра «Классовая борьба», направленная против ревизионизма Бернштейна, была конфискована. Другая ее брошюра «Финляндия и социализм» послужила поводом для привлечения Александры Михайловны к суду по обвинению в призыве к вооруженному восстанию. Положение явно осложнялось.

В 1908 г. в Петербурге был созван Всероссийский съезд женского равноправия, организованный сторонницами буржуазного феминизма; на нем присутствовала рабочая группа, возглавляемая Коллонтай. После выступления Александры Михайловны полиция устроила облаву и хотела захватить ее «на месте преступления». Это не удалось: помогли друзья и товарищи. Однако стало совершенно ясно, что оставаться в Петербурге Коллонтай больше не может. Прямо со съезда ей пришлось нелегально уехать за границу.

А. М. Коллонтай в годы эмиграции

Так начался второй период ее деятельности — в Европе. Оказавшись за рубежом, Александра Михайловна сразу с головой ушла в революционную агитацию среди иностранных рабочих. Вот когда ей особенно пригодились ее ораторский талант и превосходное знание европейских языков!

Первым этапом был Берлин. Тут она возобновила свое старое знакомство с вождями германской социал-демократии и по предложению Каутского и Вурма объехала Рейнскую область и Пфальц с докладами о русской революции.

В следующем, 1909 г., Коллонтай вместе с Кларой Цеткин была послана немецкой социал-демократией в Лондон для поддержки левого крыла английского женского движения. В течение шести недель Коллонтай и Цеткин выступали на бесчисленных собраниях в закрытых помещениях и под открытом небом — в Альберт-Холле и в Гайд-Парке, упорно ведя кампанию против узости и однобокости английского суфражизма.

Затем Александра Михайловна посвятила себя агитационной работе среди германского пролетариата, игравшего в то время ведущую роль в Европе. По приглашению местных социалистических организаций Коллонтай не раз выступала также во Франции, в Бельгии, в Голландии, в Швейцарии, в Швеции, в Норвегии, в Дании, на Балканах. В 1911 г. она участвовала в организации стачки парижских пролетарок против дороговизны и милитаризма, а несколько позднее — в руководстве стачкой бельгийских горняков в Борианаже. Из года в год в день 8 марта Александра Михайловна появлялась на трибуне международных женских митингов, обращаясь с горячим призывом к миллионам работниц во всех концах земли.