Этим летом они столкнулись с ещё более настойчивым сопротивлением их попыткам промышлять здесь со стороны испанских властей, возглавляемых новым губернатором Калифорнии Пабло Висенто де Сола. Испанцы зорко сторожили все источники пресной воды по побережью и запрещали иностранцам приставать там. Лишь вчера, когда капитан «Ильменя» американец Уильям Водсворт и комиссионер судна португалец Джон Элиот де Кастро высадились на шлюпке и попытались договориться с миссионерами о закупке мяса и овощей, их с угрозами встретил сержант испанского сторожевого наряда и потребовал немедленно убираться отсюда вместе с их кораблём.

Был поднят якорь, и «Ильмень» отошёл вдоль побережья на несколько миль. Охота в затянутой водорослями морской капусты бухточке оказалась не особо успешной: добыли лишь четырёх каланов. Но к вечеру на берегу недалеко от бухты был замечен пасущийся дикий скот. Посовещавшись, капитан Водсворт, комиссионер Элиот де Кастро и Тараканов решили рискнуть на следующее утро сделать высадку с целью поохотиться на бизонов. Операцию планировалось завершить быстро, чтобы вновь не привлекать к себе внимания испанских сторожевых постов.

23 сентября 1815 года

Утром, едва рассвело, на двух шлюпках направились к берегу. Тараканов и четверо алеутов предпочли привычные им байдарки. В общей сложности набралось более двадцати человек.

Шлюпки первыми достигли неширокой, укатанной волнами полосы прибрежного песка. Со своей байдарки Тараканов видел, как капитан Водсворт — здоровенный, но с лишним жирком на животе битюг, родом из Массачусетса, невысокий, смуглый португалец Элиот и несколько матросов, взяв ружья, пошли по каменистой тропе к вершине поросшего кустарником холма. По словам накануне побывавшего здесь разведчика, стоило перевалить через холмы — и до пастбища, где гуляли бизоны, рукой подать.

Группа во главе с капитаном и комиссионером уже скрылась в кустах, когда и Тараканов доплыл наконец до берега. Он намеренно взял подальше, много левее, чтобы воспользоваться для подъёма неглубокой лощиной. По его мнению, для охоты вполне хватило бы человек пять-шесть, но если уж захотелось поразвлечься другим, он мешать им не будет и выйдет к стаду так, чтобы не мешали и ему.

Тараканов начал подниматься лощиной наверх, но внезапно оттуда, где высадились его товарищи, раздались выстрелы. Оглянувшись, он увидел, как из кустов выскакивают испанские солдаты, стремясь захватить шлюпки. Хорошо, что на берегу на всякий случай было оставлено двое часовых. Они и открыли огонь по испанцам.

Сверху скатывались по камням попавшие в засаду матросы. Выстрелы участились. Слышались проклятья на русском, испанском, английском языках. Операцией захвата командовал тот же высокий черноусый сержант, который пару дней назад посоветовал им убираться подальше.

Троих матросов схватили и, повалив на землю, вязали руки. Одна шлюпка с людьми уже отваливала от берега. С неё вели огонь по испанским солдатам. Но где же капитан, где Элиот де Кастро? Неужели задержали и их?

Тараканов побежал назад, к своей байдарке. Он видел, как после удара прикладом по голове рухнул на землю один из алеутов. Но вот появился и капитан. Он возник в стороне от каменистой тропы, на песчаном обрыве, без сапог и без ружья.

Тараканов, уже отплывавший от берега, отложил в сторону весло и полез за ружьём. Похоже, Водсворту понадобится помощь, потому что на второй шлюпке, кажется, забыли про капитана. Успевшие добраться до неё матросы начали судорожно грести к кораблю.

Капитан Водсворт, оттолкнув кинувшихся к нему солдат, прыгнул с обрыва вниз и заскользил по песку. Скоро он был уже на прибрежной полосе и бежал к воде. Испанский солдат, припав на колено, стал целиться в него. Тараканов выстрелил, и солдат ткнулся носом в землю. Тем временем капитан с разбега нырнул в набежавшую на берег волну и пропал из виду. Водсворт был отличным пловцом, и теперь Тараканов не сомневался, что он ускользнёт от преследователей. С берега раздалось ещё несколько выстрелов, но это была уже стрельба вслепую. Лишь на мгновение голова капитана показалась над волнами, а потом он вновь нырнул.

Тараканов направил байдарку так, чтобы повстречать Водсворта на пути к кораблю. Он видел, как капитан вновь появился на поверхности и дальше поплыл, уже не скрываясь под воду. Вскоре Тараканов поравнялся с ним и спросил:

   — Ты не ранен, Билл, помощь не нужна?

   — Всё в порядке, — отфыркнувшись, ответил Водсворт, — доплыву.

   — Где Элиот?

   — Испанцы взяли его, будь они прокляты! И сам, как видишь, ушёл чудом. Кого ещё взяли, Тим?

   — Человек пять-шесть.

Свои потери они подсчитали лишь на борту «Ильменя». Кроме Элиота, захвачены были четверо русских матросов, один американец и один алеут — должно быть, тот самый, кого оглушили прикладом по голове.

Посовещавшись с Таракановым, Водсворт решил уходить отсюда. Возле Сан-Педро они оставили партию из двадцати четырёх алеутов во главе с помощником Тараканова Борисом Тарасовым. Надо было срочно забрать их, пока и они не попали в засаду. Судя по всему, испанцы начали основательно подготовленную охоту на русских промышленников.

Ново-Архангельск,

1 октября 1815 года

«Вот и осень пришла», — думал Баранов, глядя из окна кабинета на расцвеченный багрянцем и золотом лес по склонам гор. Рваные клочья туч прикрыли вершины гор на противоположной стороне залива. С утра сыпал мелкий дождь.

На рейде лишь два судна, оба американские, — злополучный «Педлер» Уилсона Ханта и «Изабелла». Ежели чужеземный мореплаватель случайно завернёт к ним на постой, может подумать, что попал в американский порт.

Свои суда все в разъездах, на промыслах. «Открытие» под командой Подушкина возглавляет партию где-то у Шарлоттовых островов. «Кадьяк» тоже крутится в проливах недалеко от Ситхи. «Ильмень» и «Чириков» — в Калифорнии.

У Кускова в селении Росс дела, судя по его сообщениям, идут неплохо. Укрепился, застроился и кузницу завёл и другие мастерские, мельницу хочет ставить. Может, уже и верфь в заливе Румянцева основал, как собирался. С головой мужик, самый надёжный помощник. И овощи растит, и мясом от своих стад угощает.

Посеянные когда-то в Калифорнии покойным Резановым семена добрососедства дали всходы. Недаром гишпанцы даже пару десятков голов рогатого скота и лошадей Кускову на развод подарили. У него и овцы, доставленные на «Ильмене» из других миссий, уже есть. И торговля с тамошними гишпанскими селениями развивается. Теперь можно и Сандвичевым внимание уделить.

План отправки надёжного человека на Сандвичевы вынашивался с лета. Когда-то хотел доверить это дело Лазареву, но передумал. Не оттого ли так обиделся на него молодой флотский офицер? Вернувшись в Кронштадт, будет, конечно, жаловаться на Баранова, чтоб оправдаться в глазах начальства. Но и он суть конфликта с Лазаревым в записке главному правлению уже изложил. Пусть в морском министерстве дадут оценку своевольным действиям их офицера в период пребывания на службе компании. Характер-то у него совсем не сахар, что и ссора с ним доктора Шеффера доказывает.

В прошедшее после ухода «Суворова» время Баранов неоднократно встречался и беседовал с доктором медицины и естественных наук Егором Николаевичем Шеффером. Он нашёл в воспитаннике Гёттингенского университета, ещё семь лет назад связавшем свою судьбу с Россией, внимательного собеседника, всегда готового послушать рассказы об испытаниях, какие довелось перенести Баранову за четверть века жизни в Америке. Доктор с видом преданного пса смотрел ему в рот, согласно кивал головой и с глубоким участием говорил: «Как я понимаю вас, дорогой Александр Андреевич! Как жестока и несправедлива была к вам судьба! Вы полностью можете располагать мною. Буду счастлив заслужить ваше доверие и принести пользу компании». Что ж, сейчас тридцатишестилетний доктор, при его образовании, со знанием европейских языков и молодой кипучей энергией, действительно может принести компании пользу. Именно ему решил Баранов поручить ответственную миссию на Сандвичевых островах. Другого человека, который мог бы справиться с этим делом, он сейчас не имел.