Я доехала до Малеков за рекордное время. Подъезжая, я увидела, как ворота открылись, и нос машины показался из-за поворота. Я ударила по тормозам и юркнула в ближайший поворот, не сводя взгляда с зеркала заднего вида, пока БМВ не проехал мимо.

За рулем был Донован, его взгляд не отрывался от дороги. Кажется, я заметила Кристи, но не была уверена.

Я услышала гудок и посмотрела через лобовое стекло. Сосед Малеков, в своей темно-синей машине, терпеливо ждал, когда я освобожу ему проезд. Я сделала много застенчивых и извиняющихся жестов и дала задний ход. Выехала с подъездной дорожки и остановилаь, чтобы дать ему проехать. Произнесла губами слово «извините», когда он повернулся и посмотрел на меня. Он улыбнулся и помахал рукой, и я помахала в ответ. Когда он исчез из вида, я подъехала к воротам в резиденцию Малеков.

Охранника у ворот не было. Я набрала код, который дала мне Таша. Раздалось счастливое пиканье. Ворота слегка покачались и распахнулись, чтобы принять меня. Я проехала по дорожке и свернула за угол. Смутно мне приходило в голову, что Кристи могла остаться дома. Надо было придумать, чем оправдать свое появление. Ну, ладно. Часто, лучшая ложь — это экспромт.

Во дворе не было машин, хороший знак. Два из трех гаражей стояли открытыми и были пусты. Мне приходилось оставлять машину на виду, не было никакой возможности избежать этого. Но если я здесь по уважительной причине, зачем прятать машину? Если Малеки вернутся, я что-нибудь придумаю. Я прошла мимо главного входа, завернула за угол и дошла до кухни, вытащив из сумки папку. Через окно было видно Энид, которая стояла возле раковины. Она заметила меня, помахала, и пошла к задней двери, чтобы впустить меня.

Она вытирала руки полотенцем и отступила, давая мне войти.

— Здравствуйте, Энид. Как дела?

— Нормально. Почему вы заходите через заднюю дверь? Вы только что разминулись с Кристи и Донованом, они вышли через главный вход.

На ней был большой белый передник поверх джинсов и футболки, волосы аккуратно убраны под вязаную шапочку.

— Правда? Я их не видела. Я два раза звонила у передней двери. Наверное, вы не слышали, так что я решила обойти вокруг. Не могу поверить, что я с ними разминулась.

Я увидела на столе ингредиенты для выпечки: две палочки сливочного масла, мерный стаканчик, наполненный гранулированным сахаром, баночка с разрыхлителем для теста и контейнер молока. Духовка была разогрета и большая форма для выпечки смазана маслом и припудрена мукой.

Энид вернулась к столу, взяла сито и стала просеивать муку, которая образовала идеальную горку. Пока я наблюдала, она добавила муки лопаткой. Я редко что-нибудь пеку, но, когда я это делаю, то добавляю продукты по мере надобности, не понимая, что упускаю важнейшие ингредиенты, пока не делается уже поздно. «Быстро добавьте взбитые яичные белки и мелко нарезанный свежий имбирь…»

Энид была методична. Я знаю, что она не стала бы печь ничего из готовых смесей, и ее кексы никогда не осядут.

— Куда все подевались? Никаких машин нет в гаражах.

— Мирна лежит. Представляю, через что она прошла.

— Что с ней? Она заболела?

— Не знаю. Она кажется встревоженной и плохо спит.

— Может быть, мне нужно с ней поговорить. А где все остальные?

— Кристи сказала, что Беннет приедет обедать. Они с Донованом поехали в похоронное бюро. Звонили из офиса коронера. Тело отдадут сегодня днем, и они поехали выбирать гроб.

— Когда похороны? Кто-нибудь говорил?

— Говорили насчет понедельника. Только для семьи и близких друзей, публику пускать не будут.

— Думаю, что нет. Уверена, они сыты по горло вниманием прессы.

— Вам чем-нибудь помочь?

— Да нет. Я недавно звонила Кристи и обещала, что верну эту папку. Она сказала оставить ее в офисе Бадера. Я могу потом выйти через переднюю дверь.

— Хорошо. Можете подняться по боковой лестнице, если хотите. Вы знаете, как найти офис?

— Конечно. Я там уже была. Что вы готовите?

— Лимонный кекс.

— Звучит хорошо.

Я поднялась по боковой лестнице, с папкой в руках, и замедлила шаги на верхней площадке.

Этот холл был утилитарным, полы и окна — голыми. Этот особняк был построен во времена, когда у богачей были живущие в доме слуги, занимавшие закоулки и щели в задней части дома или на чердаке. Я осторожно приоткрыла дверь слева. Узенькая лестница вела наверх, теряясь в темноте. Я прикрыла дверь и двинулась дальше, заглянув в большой шкаф со скатертями и салфетками и маленький чулан со старинным комодом. Коридор повернул на девяносто градусов вправо, выводя к главному холлу через арку, прикрытую камчатной драпировкой.

Я увидела полированные перила главной лестницы посередине холла. За лестничной площадкой было другое крыло дома, зеркальное отражение того, где я сейчас находилась.

Широкая ковровая дорожка пересекала мрачный холл. В дальнем конце камчатная драпировка намекала на арку и на еще одну лестницу.

Обои были неяркими, мягкий цветочный узор, который бесконечно повторялся. Через интервалы на стенах были закреплены хрустальные бра в виде тюльпанов. Возможно, они были установлены при постройке дома и потом были переделаны с газа на электричество.

Слева от меня было три двери, каждая опечатана огромным Х ленты места преступления.

Я предполагала, что одна вела в спальню Гая, другая — в спальню Джека, а третья — в общую ванную. Справа были еще три двери. Я знала, что вторая вела в апартаменты Бадера: спальню, ванную и офис. Ближайшая ко мне дверь была закрыта. Я оглянулась, чтобы убедиться, что Энид не последовала за мной. Все в доме было тихо. Я взялась за ручку и осторожно повернула. Заперто.

Ну, что теперь? Это был простой старомодный английский замок. С ключом, который, наверное, подходил здесь к любой двери. Я оглядела холл в обоих направлениях. Нельзя было терять времени. Дверь в апартаменты Бадера была закрыта. Я подошла к его спальне и повернула дверную ручку. Незаперто. Я заглянула внутрь. Там был ключ, аккуратно вставленный в замочную скважину с обратной стороны. Я вытащила его и устремилась к двери в комнату Беннета. Вставила ключ в замок и попыталась повернуть. Ключ вошел. Но в замке ощущалось какое-то сопротивление. Я нажала посильнее, прижав слегка дверь. Прошло несколько секунд, ключ вдруг повернулся, и я вошла.

Я быстро оглядела комнату, стараясь охватить взглядом как можно больше. Горели две настольные лампы. Это должна быть спальня Беннета. Он до сих пор хранил все принадлежности своих детских увлечений. Модели самолетов и машин, стопки комиксов, ранние выпуски журнала «MAD», награды школьной спортивной команды. Он вставил в рамки портрет Джими Дуранте и собственную цветную фотографию в 13 лет, в нарядных черных брюках и розовой рубашке с черным галстуком. Пробковая доска до сих пор висела на дверце шкафа. К ней были приколоты газетные заголовки об убийстве Мартина Лютера Кинга и Бобби Кеннеди. Там были фотографии «Аполлона-8», в день, когда его запустили с мыса Кеннеди. Над незастеленной кроватью висел постер фильма «Странная парочка».

Было нетрудно угадать главный год в его жизни. Здесь не было ничего после 1968 года.

Я включила верхний свет и пересекла комнату, поставив сумку на пол у ног. Письменный стол был встроенный и простирался от стены до стены, прерываясь двумя окнами.

Книжные полки висели над столом. Большинство книг выглядели старыми, судя по названиям, это были учебные пособия, копившиеся годами. Я пробежала взглядом по корешкам.

«Круг чистой воды», Максвелл; «В ковчеге места нет», Мурхед; «Преследуя съедобную жизнь», Гиббонс; «Море вокруг нас», Карсон.

Почти нет художественной литературы. Почему-то неудивительно. Беннет не казался мне интеллектуалом, или человеком с развитым воображением. Персональный компьютер занимал центральную часть стола, вместе с большим принтером. Компьютер был выключен, и блестящий серый экран монитора отражал кусочки света, проникающего через дверь в холл.