Его брат задумчиво кивнул.

— Чертовски удобно, вот что я скажу. На ловца и зверь бежит! — Он умолк, захваченный красотой своей метафоры.

— Господи, Фред! — вскричал Нэд. — В самую точку! Устроим охоту и затравим шпиона!

— Трубя в рога, без сомнения, — сказал совершенно раздосадованный Пурпурная Горечавка, — еще и собак спустим.

Нэд просиял, радуясь, что его так хорошо поняли.

— Совершенно верно!

— Мы, — рявкнул Ричард, — ничего подобного делать не станем!

— Цель — не спугнуть шпиона, — услужливо объяснила Генриетта.

— Спасибо, Генриетта, — сорвался Ричард. — Уверен, данное заявление всех нас чрезвычайно укрепило.

— Сегодня у него совсем плохо с нервами, — прошептала сестра Ричарда жене Ричарда.

— Бедняжка, просто ему хочется гоняться за шпионами, — прошептала в ответ Амели.

— Может, вы двое хоть минуту посидите тихо? — бросил Ричард.

Женщины обменялись взглядами взаимного сочувствия и понимания.

Нэд, ненадолго растерявшийся, быстро пришел в себя.

— А, я понял, — сказал он. — Это новое задание, да? И все мы идем поодиночке, чтобы узнать, кто первый поймает шпиона. Мы применим ту… ту тактику выслеживания, которой нас обучали сегодня днем. — Он повернулся к своему брату: — Ставлю десять гиней — я первым найду шпиона!

— Это не задание. И не игра. Это, черт побери, досадная помеха. — Ричард глубоко вздохнул, стараясь не выйти из себя.

— Послушайте, — вступил Майлз, придя на помощь своему осажденному лучшему другу. — Если шпион узнает о нашей школе, это коснется всех нас. Старина Бони[49] внесет наши имена в очередной список приговоренных к смерти.

Фред сильно нахмурился.

— Но если мы поймаем шпиона, — произнес он напыщенным тоном человека, разъясняющего сложную теорему, — он не сможет сообщить наши имена.

Нэд восхищенно ахнул.

Ричард застонал.

Амели пришла ему на выручку, погладив по руке.

— Я понимаю, отказ от сегодняшних вечерних развлечений вызвал большое разочарование, но мы должны воспринять это как еще одно проявление неуважения к нам, за которое мы должны отомстить преступному режиму, — с искренним пафосом сказала она.

Очень тронутый ее словами, Нэд Толмондели с чувством завел «Правь, Британия». Мисс Грей прервала его как раз после того, как Британия управилась с волнами, но до того, как британцы никогда, никогда, никогда не станут рабами.

— Не хочу показаться навязчивой, — сказала она, — но, мне кажется, нужно навести справки и попытаться свести до минимума угрозу, которую представляет собой эта особа недружелюбного характера.

— А? — подал голос Нэд Толмондели.

— Я так понял, она имеет в виду, нужно расспросить других людей про этого парня-шпиона, — объяснил его более понятливый брат.

Нэд кивнул, пораженный. Фред всегда оставался самым умным в семье.

Генриетта подавила смешок и по привычке посмотрела на Майлза, чьи губы кривились от сдерживаемой усмешки. Их глаза на мгновение встретились, поделившись весельем, прежде чем Майлз вдруг застыл и отвел взгляд.

Потрясенная Генриетта устремила все внимание на мисс Грей, неумолимо перечисляющую места, где Ричард мог навести справки, — в местных гостиницах, там могли заметить чужого человека; в соседних домах, куда могли съехаться гости; на почтовых станциях, где записывают проезжающих, и так далее и тому подобное. Слушателей словно засасывала трясина, глаза у всех остекленели. Генриетте оставалось только предполагать, на что были бы похожи ее уроки, и она порадовалась, что мисс Грей недавно избавилась от своих обязанностей.

— Я навел справки везде, — пресек безжалостный поток слов Ричард. — В ближайших гостиницах чужих не оказалось, и незнакомых экипажей поблизости не видели.

— Вот поэтому с призраками и трудно, — ни к кому не обращаясь, заметил Майлз.

— Монаха-призрака не существует, — с нажимом сказал Ричард.

— А когда мне было пять лет, он говорил совсем другое, — прошептала Генриетта Амели.

— Вы не просили… — начала миссис Кэткарт.

— Да! — рявкнул Ричард.

— Я собиралась сказать, — спокойно продолжала миссис Кэткарт, — вы не просили принести нам еще чаю? Если в окно за нами подглядывает французский шпион, то чай, как ничто другое, придаст нашему собранию обычный вид.

Подыскивая возражение, Ричард просто уставился на нее. Амели всплеснула руками:

— Миссис Кэткарт, вы ангел!

— Довольно приземленный, — весело усмехнулась дама. — Как будем проводить время?

— Я мог бы пойти проверить часовых, — с надеждой предложил Майлз.

— О нет, ты никуда не пойдешь, — мрачно сказал Ричард. — Ты останешься здесь со всеми нами.

— Но…

— Здесь, — с нажимом сказал Ричард.

— У меня идея, — вмешалась Генриетта, стараясь не слишком задумываться над горячим желанием Майлза уйти. — Давайте поиграем в шарады. Таким образом мы будем казаться самым обычным собранием — она подчеркнула слово «обычным» ради возбужденного брата, — а сами попрактикуемся в перевоплощении.

— Отличная идея! — воскликнул Фред Толмондели, новыми глазами, с уважением глядя на Генриетту.

— А это не вызовет у французского шпиона подозрений? — возразил Майлз, сердито посмотрев на Фреда.

— Если только он будет с нами в комнате и услышит, каких персонажей мы называем, — возразила Генриетта. — 13 окно он лишь увидит компанию, играющую в шарады.

— А вдруг… — Нэд глубоко вздохнул и обвел присутствующих застывшим от ужаса взглядом. — А вдруг шпион находится в Этой Самой Комнате?

— Поверьте мне, — сухо сказал Ричард, — этот вопрос я уже выяснил.

Его слова омрачили атмосферу. На веснушчатом лице Нэда отразилась смесь смущения и возмущения.

— Вам и следовало это сделать, — миролюбиво заметила миссис Кэткарт. — В таких делах осторожность лишней не бывает, не так ли, дорогой мой?

— Мы должны выглядеть обычно, — подчеркнул Ричард. — Обычно. Это означает, никакой практики во французских диалектах, никаких неожиданных попыток лазания по стенам и решительно никаких полуночных охот.

Говоря это, Ричард пристально посмотрел на Фреда Толмондели, не поняв, что потратил свой предостерегающий взгляд не на того брата.

— Одна из молодых леди должна обладать музыкальным талантом, — с приятной улыбкой вставила миссис Кэткарт. — Уверена, песня поможет всем нам немного успокоиться.

— Великолепно! — воскликнула Амели. — Генриетта может спеть. Что может быть, — она улыбнулась мужу, встревоженно вглядывавшемуся в темноту за окном, — обычнее?

— Я не в голосе, — стала увиливать Генриетта.

— Не глупи, — сказала Амели, абсолютно лишенная музыкальности. — Мне твой голос очень нравится.

С обычной своей энергией Амели перегнала всех из Розовой комнаты в музыкальную, подтолкнув Майлза в нужном направлении, когда тот выказал намерение отклониться в сторону парка.

— Но я просто хотел…

— Нет, — сказал Ричард.

— Ой, ну ладно, — неохотно пробормотал Майлз.

Генриетта распелась, голос легко скользил от ноты к ноте.

Майлз повернулся к Ричарду, с тоской смотревшему в окно.

— Ты уверен… — начал он.

— Сидеть! — отрезал Ричард.

— Друг, собака, две большие разницы, — сказал под нос себе Майлз.

Но сел. Он выбрал, заметила Генриетта, самое дальнее от рояля кресло. Прищурившись, девушка стала перебирать ноты. Бога ради, можно подумать, с прошлого вечера она подхватила проказу! Он боится, что она бросится на него от избытка любовной тоски?

Конечно, в несчетный раз за такое же количество минут напомнила себе Генриетта, она сама дала ему от ворот поворот. Но она не хотела такого. Неужели он не может вести себя хотя бы цивилизованно? Неужели она просит слишком многого?

Мисс Грей кашлянула с угрожающей важностью.

Покраснев, Генриетта схватила первые попавшиеся ноты и сунула их мисс Грей.

— Это «Caro mio ben»[50], — сообщила Генриетта.