-- Вот, что я получаю! -- купец взмахнул рукой с зажатым в кулаке древком стрелы.

   Лекарь колдовал над раненной ногой купца, собираясь специальной ложкой вынимать наконечник, оставшийся в ране.

   -- Столько товару потерял! -- продолжал орать купец на Шемяку. -- Два десятка лошадей угнали!

   -- Верну тебе твой товар, -- разозлился Шемяка.

   -- Нет, вы, послушайте его! -- взревел Нестор. -- Товар он вернет! Там меха черной лисицы на двести гривен, да бобра на триста! И это еще не все...

   -- Я все верну, -- пообещал Сашка, внутренне холодея.

   -- Значит так, -- произнес купец тоном не терпящим возражений. -- Все брони, оружие и кони, что есть у тебя и твоих людей - объявляю своей собственностью.

   -- Но, -- попытался возразить Шемяка, но был перебит.

   -- То по уговору, по правде, -- жестко пресек пререкания купец. -- А вы сами теперь мои холопы.

   Сашка молчал, не веря своим ушам.

   -- Да уходить надо, не мешкая! До караван-сарая доберемся - там отсидимся. Может, бог даст, кого встретим там, -- сказал купец.

   -- Сам доберешься до своего сарая, -- процедил Шемяка со злостью.

   Он направился к торкам, со стороны наблюдавшим за разговором. Карасик баюкал раненную руку.

   -- Сильно поранило? -- спросил Сашка.

   -- Да, нет, -- улыбнулся молодой торк. -- Жжет только сильно.

   -- Вы со мной? -- спросил Шемяка. -- Надо догнать грабителей. Слышали, что Нестор с нами хочет сделать?

   -- Да где их искать? -- с сомнением произнес Чурнай.

   -- По следам найдем, -- решительно заявил Итларь.

   -- У меня есть идея получше, -- сказал Шемяка.

   Они бросили купца, громкими воплями насылавшего на охранников проклятия. Его единственный громила ничего не смог поделать, и с невозмутимым видом отошел в сторонку, уступая дорогу. Чимбук с товарищами присоединился к отряду Шемяки.

   -- Может нам купца того, -- предложил он, сделав характерный жест.

   -- И куда нам с товаром? Как объясним его смерть? -- усомнился Местятка.

   -- Степь велика, -- неопределенно махнул рукой Чимбук. -- С таким богатством нас обратно в род примут.

   -- И далеко твои родичи кочуют? -- поинтересовался Ратмир.

   -- К татарам ушли, -- честно признался Чимбук.

   -- Нет, к татарам я не пойду, -- наотрез отказался Шемяка.

   -- Если не вернем товар, -- предупредил Чимбук, -- мы уйдем.

   -- Там видно будет, -- неопределенно ответил Шемяка, переглянувшись с Местяткой.

   Пленный половец никуда не делся - лежал, как миленький, на сырой земле, вращая глазищами.

   Половцы, испросив разрешения, принялись грабить мертвецов, обдирая одежду и подобрав брошенные на землю мешочки с кресалами, а Чурнай принялся за дело и вскоре пленник уже мечтал о сотрудничестве, обещая показать место становища.

   Невольный проводник не обманул, вывел их к вежам еще до темноты. Разбойники встали лагерем на широком лугу и все подходы к нему просматривались на много сотен метров. Двух и четырехколесные возы половцы, по обычаю, поставили в круг, защищая свои вежи - войлочные юрты.

   За лагерем, в пределах видимости, паслись мелкорослые и не красивые, с большой головой, но мускулистые, крепкие и быстрые, отличающиеся своей свирепостью и дикостью, половецкие кони, верблюды и волы. Где-то вдалеке слышалось блеяние овец, без которых не обходилось ни одно кочевье.

   -- Многовато их, -- прошептал Чурнай, затаившись в кустах.

   -- Зря ты пленника прирезал, -- так же шепотом ответил Чимбук. -- Наврал он.

   -- Что сделано, то сделано, -- пробурчал торк. -- Смотри. Возвращаются.

   В лагере начался переполох. Женщины, дети выбегали встречать вернувшихся из набега мужчин.

   -- Один.. шесть.. двадцать... тридцать... -- шевеля губами, считал Шемяка.

   Пленник наврал, что в стойбище не более двадцати мужчин. С учетом убитых Шемякой, и погибших в стычке с охраной каравана, их не должно было быть больше десяти.

   -- Три дюжины, -- испуганно прошептал Местятка.

   -- Многовато, -- заметил даже всегда невозмутимый Алеша.

   -- Не одолеть нам их, -- нервно кусая губу, сказал Ратмир.

   -- А придется, -- со всей решимостью, на какую оказался способен, твердо сказал Шемяка.

   Из лагеря помимо радостных криков, донеслись горестные вопли и детский плач.

   Шемяка выскочил из кустов и зашагал, обдумывая план действий. Постепенно вокруг него собрались все, тихо перешептываясь между собой.

   -- Вот как мы поступим, -- твердым голосом сказал Сашка.

   Взволнованный, он ходил взад-вперед, собираясь с мыслями.

   -- Каждый может отказаться. Я никого не неволю, -- говорил он, заглядывая в глаза товарищей.

   -- Может уже нападем и будь, что будет? -- предложил Алеша.

   -- Погоди ты, -- зашипел на него Ратмир. -- Дай боярину сказать.

   Сашка грустно улыбнулся. Вот его уже записали в бояре.

   -- Чимбук с товарищами снимут сторожу у лошадей, -- сказал он, глядя на половцев.

   -- К отарам овец надо еще пару человек отправить, -- предложил Итларь.

   -- Одного хватит, -- возразил Чимбук. -- Осипа послать надо.

   -- Я справлюсь, поверьте, -- с горячностью воскликнул парень, с надеждой глядя на хозяина.

   -- Хорошо, -- согласился Шемяка.

   -- А мы налетим верхами! -- обрадовался Чурнай.

   -- Только вы, -- уточнил Сашка.

   Стоялый мед, имеет обыкновение валить с ног, даже крепких мужчин, привыкших к возлияниям. Половцы, употреблявшие в основном перебродивший кумыс, с медом не подрасчитали. Пили в стане все: и стар и млад, даже женщины. С повышением градуса веселья - заиграла музыка, пошли совершенно дикие половецкие пляски и, молодые, сильные воины мерялись силой, сойдясь в поединках.

   Время шло, а они никак не могли угомониться. Пели заунывные песни, сидя у костров и пили, пили, пили.

   Постепенно лагерь затих, и лишь богатырский храп сотрясал ночной воздух, там где алкоголь и усталость сморили половцев.

   Ползком пробравшиеся в лагерь лазутчики устроили резню, перерезая глотки спящим под открытым небом людям.

   -- Бек в юрте спит, -- прошептал на ухо Шемяке, подкравшийся Ратмир.

   Сашка вопросительно посмотрел на парня.

   -- Тут все зачистили, -- все также шепотом ответил Ратмир.

   -- Тогда начинаем, -- произнес Шемяка.

   В костры подбросили хвороста, дров и взметнувшееся в высь пламя осветило стойбище.

   Местятка с Ефимием забегали, подрубая прутья, составляющие каркас белоснежной войлочной юрты, украшенной в технике аппликации изображениями деревьев, животных, лоз и птиц. Шум разбудил обитателей жилища, внутри раздался испуганный женский крик, послуживший сигналом ко всеобщему ору. Из шатра выскочил нетрезвый бек, с саблей в руке. Он отбил удар Ратмира, но не успел среагировать на Алешу. Кулак, усиленный бронированной перчаткой опустился на обнаженную голову хана, отправив его в глубокий нокаут.

   -- А ну вышли все! -- заорал Ратмир, заглянув в шатер.

   И тут началось, про возы-то Шемяка забыл, а оттуда повалили рассерженные половцы, сплошь молодняк, но с оружием в руках. Полетели первые стрелы.

   -- Стереги хана, -- велел Сашка Ратмиру, а сам бросился на набегавших половцев.

   Женские, полные ужаса крики, детский плач, рев раненных, победные кличи победителей смешались в одурманивающее сознание многоголосье. Сашка в азарте метался среди теней, убивая всех, у кого было в руках оружие, даже детей и женщин, которые с отчаянной смелостью набрасывались на него.

   Вдруг, убивать стало некого. Конные торки и свои половцы устроили хоровод, сгоняя в круг оставшихся живых. Местятка тащил за волосы верещавшую девку, швырнув ее к остальным.

   Даже Милко отличился, пинками гнал сверстника, сжимая в руке окровавленную половецкую саблю.

   Ефимий выгонял из малой юрты старуху, прижимавшую к груди грудного ребенка.