-- Беги, князь, -- прохрипел он. -- Мы прикроем.

   -- Никуда я не побегу, -- заупрямился князь. -- Отобьемся.

   -- Нет, -- крикнул боярин Максим, срубив своего противника. -- Много их. Одного срубишь - двое на его место встают.

   Вдруг враги стали падать, сраженные стрелами и болтами. Справа раздался яростный вопль и сбоку на врагов налетела ватага, размахивающая мечами и саблями. Князь обернулся. Увидел, что со спины тоже идет помощь, воодушевленно крикнул:

   --Бей паскудников! -- и очертя голову бросился в бой.

   Его порыв подбодрил гридней, они перешли в наступление, тесня противников. И вот те разом, как по команде бросились бежать. Гридни последовали за ними, разя беглецов.

   Дрочила Прокопьевич слушал звон железа, пытаясь определить ход схватки. По его мнению, бой слишком затягивался. И когда из леса на поляну вынырнул раненный гридь, прижимавший рукой рану в боку, боярин быстро спешился.

   -- Ну?

   -- Порубили всех, -- тяжело дыша ответил раненный.

   -- А князь? -- тревожно спросил боярин.

   -- Не достали мы его, -- последовал ответ.

   -- А Захарий?

   -- Говорю же - всех порубили.

   -- Как же так? -- воскликнул воевода.

   Тут он увидел бегущие в лесу фигуры, они падали под мечами преследователей. Драчило обнажил саблю, отведя руку назад.

   -- Боярин, ты чего? -- гридень почувствовал недоброе.

   Вжик! И сабля отделила голову от тела.

   -- Дурни! -- в сердцах выкрикнул боярин. -- Ничего поручить нельзя!

   Он вскочил на коня и ускакал по протоптанной тропе, когда гридни Михаила Черниговского уже выбирались на поляну.

   Парни радовались жизни, обирая мертвецов. Им досталась богатая добыча. Среди нападавших простых мужиков было мало, но даже они имели кольчатые брони. Пускай с заплатами и сробленными во времена царя Гороха, в пятнах ржавчины, но все же брони. Один Сашка сидел, понурив голову. Невеселые мысли навивали тоску. Князь твердо знал, что нападение случится, иначе не заставил бы их мерзнуть в санях под дерюгой в полном воинском облачении и с самострелами в руках. Те точно знали, что в возках везут княжеское серебро и иное добро. Он сам видел, как все это грузили в сани. Поезд незаметно подменили и вместо казны с малочисленной охраной, нападающие нарвались на вооруженный отпор. Получается князь специально подставил Сашку и его парней.

   Михаил Всеволодович обошел всех мертвецов, каждому заглянул в лицо, качая головой. Над одним распростертым телом постоял особенно долго, тяжело вздыхая:

   -- Эх, Захарий, Захарий...

   К князю подошел его боярин. Максим Лукинич тоже опознал убитого, приходившимся ему дальним родственником.

   -- Дозволь, княже, похоронить Захарку по-христиански? -- попросил он.

   -- Не ожидал я от него такого, -- сухо ответил князь. -- Делай, что хочешь.

   -- А что с пленными делать? -- спросил боярин.

   Князь напрягся, лицо словно окаменело.

   -- Вырезать, -- со злостью сказал он сквозь плотно сжатые зубы.

   В первой же деревне, князь оставил своих убитых и раненных. Сбыслав, которого Сашка посчитал мертвым, оказался жив и даже не сильно ранен. Броня остановила острое железо, но на месте ударов остались здоровенные синяки. И вообще убитых, в той ночной стычке было мало, все-таки брони хорошо защищали от ударов. Когда князь покидал деревню на кладбище у деревянной часовни добавилось четыре могильных холмика, а по избам сидели полторы дюжины раненных.

   -- Дня через два, -- наставлял Максим Лукинич землепашцев, -- свезете тело Захария в град. Сани все себе оставите за труды, князь дарит. А тех, что в лесу лежат, погребите по-христиански. Что с них возьмете - ваше.

   Боярин замолчал. В зобу дыханье сперло. От волнения он не смог больше выговорить ни словечка, только махнул рукой, тайком стирая набежавшую слезу. За что бог наказывает Черниговскую землю?

   Выйдя к пределам черниговщины, князь остановился в одной из приграничных деревенек. Людям и коням нужен отдых. Затопили баньку, попарились. Парни пользуясь случаем почистили брони от крови и ржавчины. Сашка одно знал точно - вооружение у его парней далеко не полное. Кольчужные штаны - одни на всех и их решено было отдать Лавру, как самому лучшему бойцу. Шеломов с бармицей - две штуки. Их отдали Местятке и Костяжке. Перстатые перчатки достались им же. В арсенале десятка еще оставалось много лишнего оружия и брони. Все это добро решено было продать и докупить недостающее.

   А тем временем, люди отдыхали, сытно ели, много спали. Пока не прискакал гонец с весточкой из Чернигова.

   -- Князь, весть худую принес я тебе, -- с понурой головой обратился воевода к северскому князю.

   -- Брат мой мертв? -- в притворном ужасе всплеснул руками князь Мстислав. -- Какое горе!

   -- Это... -- замялся воевода.

   Северский князь бесшумно ступая по дощатому полу крестьянской избы, в которой он остановился после перенося лагеря, подошел к своему воеводе.

   -- Ты не томи. Говори давай, -- сказал Мстислав, положив руки на плечи боярина и пристально глядя в глаза.

   -- Порубили всех, -- выдохнул воевода.

   -- Прими господи душу раба твоего, невинно убиенного, -- князь повернулся к иконе в красном и трижды перекрестился. -- Убийц нашли?

   -- Так это... -- воевода засопел, переминаясь с ноги на ногу. -- У Захария всех людей порубили...

   -- Так, чего ты молчишь!!! -- меняясь в лице, взволновано вскричал князь, хватаясь за сердце.

   -- Так я и говорю, -- попробовал оправдаться боярин.

   -- Захарий жив? -- ловя воздух ртом только и мог вымолвить князь.

   -- Может лекаря позвать? -- озабоченно предложил воевода, видя, как покраснело лицо князя.

   -- К черту лекаря! -- закричал князь. -- К черту тебя! Захарий жив?

   -- Не ведаю я, -- честно признался боярин.

   -- Не ведаю я, -- передразнил воеводу князь и выкрикнул грозно. -- А чего ты ведаешь?

   -- Михаил ушел и серебро вывез, -- тихо ответил боярин.

   -- Это я без тебя понял, -- заорал Мстислав.

   -- Даже если Захарий жив, то его слово против твоего...

   -- Слово, -- фыркнул с презрением князь.

   -- Моего лица никто не видел, -- зашептал воевода, -- А людишек убить князя я послал иноземцев. Никто их не видел и не знает...

   -- Думай, что говоришь!!! -- зашипел князь, схватив за грудки воеводу. -- Какое убийство? Ты, о чем? Ведать ничего не ведаю, и тебя там не было!

   Воевода кивнул, соглашаясь.

   -- А эти... людишки твои... не расскажут? -- вдруг спросил князь.

   -- Так срубили их, -- заторопился с ответом воевода. -- Последний ранен был. Так я его сам...

   -- Точно срубили? -- упершись горячим лбом в потный лоб воеводы спросил князь, обдав жарким дыханием.

   -- Сам видел, -- соврал Дрочила Прокопьевич. -- Вот те крест.

   Мстислав Глебович, северский князь, после ухода боярина долго и жарко молился. С одной стороны - бог отвел от греха, брат остался жив. С другой стороны - скотницы ему не видать, Михалко все серебро и злато вывез. Это плохо. Очень плохо.

   -- Нужно действовать. И немедля, -- подумал князь.

   Разбуженные слуги резво разбежались, созывая княжеских и земских бояр и любимых дружинников на совет.

   -- Что делать будем? -- задал вопрос князь Мстислав, когда все собрались, рассевшись согласно чину по лавкам.

   -- Точно Михайло бежал? -- спросил боярин Дмитр теребя бороду.

   -- Точно, -- видя, что князь молчит ответил Дрочила Прокопьевич.

   -- Откель ведаешь? -- быстро спросил Афанас, старый битый жизнью боярин, отличавшийся прямо-таки маниакальной подозрительностью.

   -- Сказывал холоп Захария, -- не сразу ответил воевода, глядя на князя.

   Лицо северского князя оставалось беспристрастным, и воевода решительно продолжил: