-- Александр, ты живой?

   Сашка узнал голос Степана.

   -- Живой еще, -- стуча зубами, ответил он.

   -- Погодь немного, -- Степан отошел в сторону, уступая место своему товарищу, стоявшему за его спиной.

   Человек стал возиться с замком и быстро открыл его. Степан вытащил парня из клетки, шепнув подельнику:

   -- Про одежу-то мы забыли.

   Кузнец кивнул и принялся шерстить по углам. Вскоре он нашел то, что искал.

   Вдвоем они быстро одели парня.

   -- Позови Козьму, -- почти закончив одевать парня, велел Степан кузнецу.

   Тот ушел и вернулся с широкоплечим мужиком в нагольном тулупе.

   -- Давай прощаться, что ли? -- сказал мужик.

   -- Может с нами? -- предложил Степан.

   -- Куда мне... -- Козьма протянул левую руку. -- Длань сохнет. Да и кашель замучил. Потому и приставили меня сторожить пленников. Скоро князь, как тебе выдаст гривну и выставит со двора.

   -- Ну как знаешь, -- вздохнул Степан.

   -- Куда поедешь-то? -- участливо спросил Козьма.

   -- В Чернигов сначала, а там куда бог велит, -- ответил Степан.

   -- Не довезешь, -- тяжело вздохнув, стражник кивнул в сторону Александра. -- Ишь как горит.

   -- Может и не довезу, -- согласился Степан.

   -- Зачем он тебе? Токмо рисковал зря. Не жилец он. -- осуждающе заметил товарищ.

   -- Он мне ногу новую подарил, -- фыркнул Степан, не желая говорить правду.

   -- Ну, с богом, -- старый друг Степана нервничал. -- Токмо свяжите меня крепче, и синяк под глазом поставьте.

   -- Это можно, -- улыбнулся Степан.

   Лавр размахнулся и от души вдарил сторожу. Козьма отлетел к стенке, свалившись на пол. Кузнец связал стражника его же поясом, но меч забирать не стал. Просто откинул подальше.

   -- Вещи мои заберите, -- слабым голосом попросил Сашка, указывая на стол.

   Лавр сложил все в сумку, лежавшую тут же. Бросив мимолетный взгляд на истерзанного мужика, покачал головой. Достал нож и милосердно всадил его в самое сердце. Несчастный дернулся и затих.

   Крадучись вдоль стены, Степан с кузнецом волокли Сашку, стараясь не шуметь. У ворот их ждали. Еще один товарищ Степана выпустил беглецов со двора через узкую калитку, дав себя связать. Выбравшись наружу, они пошли проулками, не решаясь выходить на главную улицу. Большой не отштукатуренный Успенский собор оставался по левую руку. Церковь Бориса и Глеба хорошо видная при свете луны была отличным ориентиром. Сразу за храмом, приятели свернули к старому кладбищу, и дальше пробирались, бредя среди укрытых снегом могильных плит и покосившихся крестов.

   Так, соблюдая осторожность, они вышли к воротам на южной стороне города, где Степан остановился, напряженно вслушиваясь в ночные звуки. Воротная башня охранялась двумя лениво переговаривавшимися стражами, гревшимися у костра. Степан терпеливо дождался, когда один из них юркнул в башню, чтобы позвать сменщиков, а второй отвернулся, отойдя от костра, чтобы справить малую нужду. Шел шестой час ночи.

   Беглецы осторожно перешли улицу, свернув в ближайший проулок. Собаки во дворе всполошились, загавкали. Степан, опасаясь, что шум привлечет внимание сторожи, перешел на бег. Лавр тяжело дышал, но тащил Сашку на плече и чуть-чуть приотстал.

   -- Давай шустрее, -- обернувшись к нему, прошипел Степан.

   Кузнец остановился, чтобы перекинуть Сашку на другое плечо и, тяжело ступая, поспешил за Лавром.

   Не доходя до Борисоглебских ворот, Степан, шедший первым, остановился, прижавшись к забору. Долго осматривался по сторонам. Собачий лай поутих, оставшись вдалеке. Как назло, ярко светила луна. Впереди лежал пустырь, отделявший крепостную стену от усадеб и, хорошо просматривавшийся со стороны ворот. Убедившись, что ворота никем не охраняются, Степан, утопая по колено в снегу, побрел к стене. Лавр, тяжело дыша, согнувшись под тяжестью ноши, поспешил за ним. По ведомым только ему приметам Степан нашел тайный лаз в стене. Был он очень узок, и человек, даже скинув тулуп, с трудом мог протиснуться сквозь него. Первым полез Степан. Затем, кузнец протолкнул Сашку, а Степан с другой стороны помог вытащить парня.

   Оказавшись за стеной, мужики перекрестились, облегченно вздохнув, и начали спускаться с крутого обрыва.

   У подножья горы в хаотичном порядке разбросаны дворы ремесленников, а чуть поодаль, соседствуя с полуземлянками бедноты, стояло подворье одного из резанских бояр. Степан уверенно шел к реке, обходя стороной богатые дома, где могли быть собаки.

   Выйдя на реку в условленном месте, они сели в поджидавшие их сани и понеслись по льду вверх по реке.

   В вознице Сашка опознал сына Дмитра, чему очень удивился. Местятка откровенно недолюбливал приблудных, как он их называл за глаза. Но гадать, что двигало парнем, у Сашки уже не было сил. Вскоре он провалился в полуобморочное состояние.

   Очнулся уже в деревянном рубленном доме, лежа на широкой дубовой лавке стоявшей у самой стены. Потолок в доме, как таковой, отсутствовал, вместо него, источая приятный аромат, плотными рядами свисали веники. Рядом со столом, весело потрескивая, горела лучина.

   -- Очнулся! -- радостно заверещала сидящая рядом Рада.

   К нему сразу подошла Людмила, положа ладонь на лоб.

   -- Температуры нет, -- удовлетворенно заметила она. -- Выкарабкался.

   -- Где мы? -- первым делом поинтересовался Сашка.

   -- Я и сама не знаю, -- призналась девушка. -- В глуши какой-то.

   -- Мы у тятиного побратима гостим, -- моментально подсказала словоохотливая Рада.

   Молодой, крепкий организм быстро шел на поправку. Сашка уже на следующий день пробовал присаживаться, а через пару дней попробовал вставать, а еще через день ему разрешили ходить.

   Степан, как парень очнулся, удовлетворил его любопытство. Один хороший человек предупредил Степана, что князь послал людей за ним и его спутниками. Ему повезло, что он с наступлением первого часа ночи увел девушек с собой навестить старого друга. Ветеран сидел дома, а его сын Василий служил князю. Вот парень и примчался с дурной вестью, что князь с епископом послали людей, да не отроков, а самых лучших гридней. Вышата сразу отослал сына обратно на княжеское подворье, осторожно вызнать причину такой чести, а сам отправился на то самое подворье, где искали Степана. По дороге он встретил Местяту, которого по счастью узнал, так как давно не видел парня. Местятка выглядел растерянным, шел, куда глаза глядят. Вышата привел его к себе во двор, и там парень поведал им, что княжьи слуги перерыли весь двор, ища виновных. В чем обвиняли Степана - никто не знал, но слух пошел гулять моментально. Якобы тать пытавшийся убить князя, показал на Степана, как на своего товарища. Местятка незаметно ускользнул с подворья и брел куда глаза глядят. Он испугался, что его призовут к ответу вместе с дядькой.

   Как стемнело, к концу первого часа, прискакал Василий с новостями. Ночью, говорят, поймали татарского лазутчика, а в град он приехал со Степаном, которого стали подозревать, что снюхался он с погаными.

   -- Бред какой-то, -- фыркнул Сашка.

   Дальше события разворачивались следующим образом - на вечевой площади выкрикнули о награде за поимку преступников. В городе оставаться стало опасно. Василий сообщил, что пойманный вор содержится в пыточной избе на старом княжеском дворе, отданном епископу. Сторожем там определили друга Степана. Вышата отправился к нему и договорился о побеге. Остальное, как говориться, дело техники. Вышата вывез девушек за город, велев им ждать в условленном месте в условленное время.

   -- И что теперь? -- выслушав рассказ Степана, спросил Сашка.

   -- Думал в Чернигов податься, -- мрачно сообщил Степан. -- Но Василий сказал, что князь подался в Киев...

   -- Зачем в Чернигов? -- спросил Сашка и закашлялся.

   -- Пока не поправишься никуда не пойдем, -- предупредил Степан, игнорируя вопрос. -- А там видно будет.