— Ну, чего уставился? Далее, по тексту, призрак уходит, а ты должен поклясться. Давай повторяй:

О небо! О земля! Кого в придачу?

Быть может, ад? Стой, сердце! Сердце, стой!..

(У. Шекспир, "Гамлет", Стихотворный перевод — Б.Пастернака, построчный — Скока)

И вот тут-то у меня проснулась совесть! Ну надо же! Какой я дерьмюк! В то время как Живец там мучается животом, я, как последняя дрянь, тут стихами наслаждаюсь!

— Там, эта… Мне Живца спасать надо, — сообщил я строгому буке и бросился бежать к Дозору.

Слава богам, бежал я быстро и успел вовремя — дозорный был еще жив. Подняв его пинками с пола, я вытолкнул бедолагу в проход и, прижавшись спиной к стене пещеры, начал вслушиваться в удаляющийся скулеж. Жалобные звуки становились все тише и тише, а потом и вовсе изчезли. Я разочарованно вздохнул и оторвался от стены. Судя по всему Живец никого не встретил. Ну ладно, говорящего буку — его он мог и не заметить, но привидение, привидение?

"Далее по тексту призрак уходит" — вспомнились мне слова буки. Так ведь не видел я там никакого текста. Мне представился черный омерзительно блестящий шевелящийся текст, по которому сходит в Ад призрак и меня пробрала дрожь. Вот гадость!

Тяжело вздохнув, я растянулся прямо на камнях, и только тут вспомнил, что пароль-то и не спросил. “Да и ладно,” — подумалось мне — “все равно никто не придет”. Неожиданно мне стало легко и хорошо, обиды отступили, в голове прояснилось, и я всех, кроме Одноглазого, простил. "Да пошли они! — решил я. — Куда им до меня? Глупо обижаться на убогих и слабоумных. А вот Одноглазый, зараза, это да. Это мозг. Хитрая сволочь. Это…" Я мог бы много чего порасказать о своем учителе, но тут в проходе, ведущем к Водопаду, послышались чьи-то шаги и мне пришлось быстро и по возможности бесшумно взобраться на каменный карниз, выступающий над входом в Зал Дозора. Устроившись поудобнее, я огляделся и обнаружил, что часть карниза, на которой я лежал, держится исключительно на честном слове. Вот так. Если нажать здесь, здесь, и здесь, громадная каменюка ухнет вниз. А мы тут ходим чуть ли не каждый день. О, Скок, ты просто обречен приносить людям пользу и постоянно спасать этот никчемный народишко, жалко что… Ба, да это же Одноглазый!

Мой бывший друг и учитель зашел в Зал Дозора и начал удивленно оглядываться, разыскивая, очевидно, меня. Не знаю, что толкнуло меня в тот момент, но я быстро перекатился к ненадежной части карниза, нажал здесь, здесь, и здесь, и громадная каменюка, как я и предполагал, ухнула вниз, а вслед за ней и я. Бедняга Одноглазый своими мозгами измазал весь пол. Правда, их у Одноглазого оказалось не так и много, как мне всегда представлялось. А сколько говорилось умных речей, поучений, наставлений, и где только все помещалось?

Неожиданно Одноглазый зашкрябал рукой, и в его потухшем было глазе вновь зажегся свет жизни. Ага! Я так и знал, что голова у моего учителя была явно не главной частью тела. Интересно тогда, какая?

— О, Скок, — проскрипел он, — как не удачно все… На, возьми… Старик тебе… — Одноглазый протянул мне маленькую розовую чешуйку — твой Дар и это… Просто положи в рот… — и умер. Важное, наверное, задание было, раз с того света вернулся.

Я рассмотрел чешуйку. Похоже на кусочек слоистого холма, только розовая. И покрыта какими-то белесыми мелкими кристаллами. Никогда такого не видал. Интересно… Как он сказал? “Просто положи в рот”. Сказано — сделано. Чешуйка моментально разбухла и прилипла к языку. Пошуровав во рту пальцем, я засунул ее за щеку и обернулся на звук шагов. Надзирающий за порядком, собственной персоной, мать его.

— О Боги, что это? — воскликнул он, указывая на мозги Одноглазого.

— Горшок с кашей уронил, — ухмыльнулся я.

— Какой горшок? Это же Одноглазый, — хрупс, с повернутой назад головой Надзирающий рухнул в объятия учителя, а я выглянул в проход и прислушался, не несет ли еще кого нелегкая, и тут меня расперло.

Все вокруг стало ярким и контрастным и в то же время полупрозрачным. Я отчетливо увидел, что в этом месте стены прохода значительно тоньше, чем вот здесь, а там, в глубине хребта, очень далеко, оказывается, есть скрытые от нас ходы. Вот дикие буки шевелятся в мелких норках, а вот тараканы свили гнездо, вот два мертвых человеческих тела на полу, а внизу, глубоко под ними, протекает подземная река. Фррр! — вихрь знаний закружил меня и, подняв на невообразимую высоту, кинул вниз, разрывая на мелкие кусочки, а затем, перетасовав их, собрал снова. Я посмотрел на себя со стороны и загрустил. С таким телом и таким вооружением, да против крыс?

Освободив сознание от маленькой тесной черепной коробки, я отправил его гулять по себе. У-у, как все запущено. Так, здесь побольше камней и металла, а вот здесь мозгов. Что это? Суставы, работающие при помощи мышц и связок? К злым букам! Ставим гидравлику. Зрение только сферическое, броневые пластины тут, тут, и тут. А это что? Какая несовершенная система. Механизм выдвижения сделаем телескопический, он надежнее, здесь вставим шарики, а вот тут два рубчика. Угу, я буду лучшим танцором во Вселенной!

Гордо осмотрев себя со стороны, и в целом оставшись довольным, я нанес последний штрих на грудную и спинную бронированные пластины. Полыхающий ярко-зеленым разъяренный бука. Шедевр. Я шедевр. Поместив сознание обратно, довольный собой, я осторожно провел тестирование всех систем. Да, все работает, а иначе и быть не могло. Легко поменяв лицо с затылком, и все остальное по тому же принципу — незачем терять время на развороты — я просочился сквозь стену и вытек в ущелье между Водопадом и Светящейся Водой.

Ого-го! Да мне сегодня везет. Как всегда, прямо из ниоткуда, но сегодня что-то очень медленно, появился неслыш. Так же медленно занес лапу и не торопясь потащил ее ко мне. Я же, в свою очередь очень быстро напряг железы, выделяющие одну довольно вонючую, но чрезвычайно ядовитую жидкость, чтобы они толкнули ее под давлением по особым сосудам к отверстию на верхнем небе, и одновременно согнал в больших количествах такие маленькие невидимые шарики на верхнюю и нижнюю челюсти. Причем шарики с черточкой на боку отправил вниз, а с крестиком — вверх. Описывать долго, но на самом деле произошло это почти мгновенно. Йо-хо! Струя огня ударила из моей пасти — язык не поворачивается назвать это ртом — в лапу демону. Неслыш стремительно для него, но не для меня, отпрыгнул и никуда не исчез. Большая ошибка!

Взревев соплами, я понесся к морде чудовища и, не дав ему опомниться, ударил бронированным кулаком демону в стеклянный глаз. Сила взрыва колдовского пламени была такова, что бедного неслыша развернуло вокруг себя, и он, разбрызгивая жидкий огонь и воя, унесся по дну ущелья прочь. Мне оставалось только стереть горящую зелёную кровь с рыла — опять же не могу назвать это лицом — и вернуться к нашим крысам. Взмыв в воздух, я направился вдоль ущелья в сторону Сладкого Плоскогорья, и вдруг почувствовал зверский голод.

Стремительно раскинув невидимые щупальца в разные стороны, я начал зондировать пространство в поисках чего-нибудь, способного насытить меня. Одно из щупалец дернулось и притащило ко мне трепыхающуюся восхитительную ароматную волосатую птицу. Ее мясо, ее кровь были превосходны. О боги, почему я раньше так презрительно смотрел на эту сказочную дичь? Еще два щупальца доставили мне останки Одноглазого и Надзирающего за Порядком. И вот что я вам скажу. Хоть я и любил Одноглазого, но Надзирающий оказался гораздо вкуснее. Загасив столь внезапно вспыхнувшее пламя голода, я решил изменить способ передвижения. Эдак летаючи до крыс не скоро доберешься, а Семья не может ждать так долго. Мы, боги, решаем проблемы быстро, любим рубить с плеча, особенно, когда возлюбленные чада столь сильно нуждаются в помощи нашей.

Мановением мысли я закрепил крохи своего сознания на входе в крысятник и резким усилием, разорвав ткань пространства, притянул себя к нему. Что тут началось. Крысы истошно завизжали, забегали, самые умные бросились в нору, а самые глупые кинулись на меня. Ближайшей крысе я раздавил голову, сжав ее в кулаке. Следующей обломал колун и воткнул прямо в глаз. Третья запрыгнула мне на спину и затупила свои серпы, пытаясь, что-то нацарапать на моей броне. Не люблю, когда мне портят покраску. Я разорвал эту хулиганку пополам, причем вдоль, а не поперек.