— Точно. — Ольга кивнула. — Надули.

— Зачем? — На его лице не выразилось никакого недовольства, только удивление, однако Ольга тут же залилась краской.

Ксюше стало жаль подругу.

— Это я виновата, — твердо проговорила она. — Я подбила Ольгу. От тебя ведь не дождешься инициативы.

— Что ж, понятно. — Николай немного помолчал в задумчивости. Потом перегнулся через стол и решительно пожал Ксюшину руку. — Большое тебе спасибо. Я, действительно, дурак. Делал вид, что меня ничего вокруг не интересует, даже такие замечательные девушки, как вы. Так бы и колбасился со своей штангой. — Грусть в его глазах уступила место почти мальчишескому озорству.

— Может, пойдем, потанцуем? — предложила обрадованная Ксюша.

— Можно, — тут же согласился Николай. — Но первый танец с именинницей. Хоть она и фальшивая, а все-таки. — Он встал и галантно поклонился Ольге. — Разрешите вас пригласить.

— Господи, сто лет не танцевала. — Она неловко поднялась из-за столика, зачем-то коснулась рукой волос, одернула джемпер. — Я, наверное, ужасно выгляжу. Лучше бы ты танцевал с Ксюхой.

— Ты отлично выглядишь, — неожиданно серьезным тоном произнес Николай. — Как и подобает имениннице.

— Фальшивой, — с улыбкой подсказала Ольга и положила руки ему на плечи.

Ксюша смотрела на то, как они постепенно отдаляются от нее, медленно двигаясь к центру зала, туда, где располагалась площадка для танцев. Ее охватило какое-то странное чувство. Она могла поклясться, что прежде никогда не испытывала ничего подобного. Безусловно, Николай ей нравился, и нравился очень сильно, но в Ксюшиной жизни было немало мужчин, к которым она испытывала интерес и влечение. А тут помимо этого существовало что-то еще. Какой-то комок в горле, мешающий дыханью, какая-то щемящая горечь. Перед ее взглядом все стояло его лицо, его глаза, одновременно грустные и озорные, доверчивые и насмешливые. Как в нем сочетается все это: мужество и спокойствие уверенного в себе, видавшего виды человека и почти детская непосредственность, какой-то внутренний свет, неброский, едва заметный, но неодолимо манящий, притягивающий? Наверное, многого о нем они с Ольгой так и не узнали, да и узнают ли с его скрытностью и стремлением остаться в тени?

Над залом тихо плыла печальная, романтическая мелодия. Ксюша вдруг ощутила перед глазами невесть откуда взявшуюся, зыбкую пелену и с изумлением поняла, что это слезы. Неужели она плачет? Но отчего, по какому поводу?

Ксюша поспешно полезла в сумочку, достала оттуда косметичку и принялась спасать тщательно накрашенные ресницы. Она не узнавала себя. Реветь из-за парня — ну не глупость ли! Даже если этот парень бывший чемпион и медалист, а ныне самый соблазнительный и желанный из всех представителей мужского пола! Нет, дудки, нужно взять себя в руки, тем более, Ольга и Николай вот-вот вернутся. Упаси Бог, они застанут ее в таком виде.

Однако Ксюша напрасно волновалась: Николай и Ольга не думали отрываться друг от друга, стояли в самом центре зала, обнявшись, и тихонько покачивались в такт музыке. Ксюша глянула на них, и слезы вновь побежали по ее щекам.

Ну, почему, почему он с ней? Ведь Ольга совсем не красавица, и под глазами у нее уже заметны первые морщинки. И прическа никуда не годится, и косметикой она почти не умеет пользоваться. А у Ксюши нет ни одного изъяна, она для всех хороша. Для всех, но не для Николая.

Она вдруг осознала это с пугающей ясностью и неотвратимостью. Он равнодушен к ней. Его не трогает ни ее красота, ни бойкость, ни восхитительная, точеная фигурка, ничего. Возможно, та, другая, которая предала его, тоже была невероятная красотка, и теперь у Николая что-то вроде аллергии на слишком яркие женские прелести. А может, дело в чем-то еще, неподдающемся расчетам и логике.

Ксюша вздохнула тяжело и горестно, как не вздыхала никогда в жизни. В это время музыка стихла. Николай выпустил Ольгу из объятий, и они медленно пошли к столику.

— Это было прекрасно, — призналась Ольга и залпом выпила оставшееся на дне бокала шампанское. — Ксюнь, теперь твоя очередь. — Она почти упала на стул, откинулась на спинку и мечтательно запрокинула лицо.

Ксюша впилась в подругу цепким и ревнивым взглядом. Она искала следы влюбленности, и, к своему облегчению, не находила их. Ольге просто было хорошо, легко и приятно. Возможно, на месте Николая мог быть кто-то другой, кто сумел бы отвлечь ее от постоянной тоски и боли, помочь расслабиться, научить жить настоящим, получая удовольствие от простых человеческих радостей.

Ксюша решила, что рано забила тревогу. Никто ни в кого не влюблен. Все трое пока лишь на стартовой площадке, и от нее одной зависит, успеет ли она вырваться вперед и победить. От нее одной. Она обворожительно улыбнулась Николаю. Тот ответил на ее улыбку, хотя вид у него был слегка отсутствующий. Он будто грезил наяву.

— Куда же делась музыка? — слегка капризным тоном осведомилась Ксюша.

— Сейчас будет. Гитарист куда-то отошел. — Николай кивнул в угол, где сидели музыканты. Блестящая электрогитара, действительно, лежала на стуле, а игравший на ней парень уже возвращался, неся в руке стакан воды.

— Наверное, пить захотел, — шутливо пояснил Николай.

— Наверное. — Ксюша мягко и плавно поднялась из-за столика, тронула его ладонь кончиками пальцев. — Пошли?

— Да, идем. — Его рука уверенно легла ей чуть пониже талии. Ксюша приблизила голову к его лицу и уловила жаркую волну желания, идущую от его тела.

Кого он хочет? Ее или Ольгу? Или просто любую женщину, которая доставит ему физическое удовольствие? Она сделает так, что он захочет ее. И будет хотеть долго-долго, пока ей самой не надоест. Может быть, всю жизнь.

Она обвила руками его шею, ее щека касалась его подбородка. С трогательной хрипотцой запел саксофон. Ему тихо и меланхолично вторила гитара. Николай уверенно вел в танце, Ксюша видела прямо перед собой его глаза. Они казались бездонными и отрешенными.

— О чем ты думаешь? — спросила она полушепотом.

— Ни о чем. — Он обнял ее крепче.

— Так не бывает. Ты просто не хочешь признаться.

— Хорошо, скажу. Я думаю том, что ты опасная девушка. Мимо такой трудно пройти.

— Зачем проходить? — Ксюша провела пальчиком по его лицу.

Он улыбнулся.

— Знаешь, некоторые строят свои планы.

— Я привыкла нарушать планы. — Она глядела на него дерзко и откровенно. Она уже чувствовала волну, накрывающую их обоих — еще немного, и никакие слова не будут нужны. Это была почти победа. Их губы медленно и неотвратимо тянуло слиться в поцелуе. Ксюша закрыла глаза в сладком ожидании. Но… ничего не произошло.

Музыка вновь смолкла, руки Николая соскользнули с ее талии. Ксюшу словно внезапно разбудили грубым, нетерпеливым толчком. Она смотрела на него, ничего не понимая.

— Танец кончился, — произнес он, и в его взгляде читалась скрытая насмешка.

— Вижу, что кончился, — с досадой проговорила Ксюша. — С Ольгой ты протанцевал не один танец, а не меньше пяти.

— Она танцует значительно хуже. Мне пришлось немного подучить ее. Что касается тебя, ты на высоте. — Николай уже не прятал иронии, он откровенно язвил. Почему? За что? — Оля скучает. Пойдем к ней. Все-таки, у нее день рождения.

— Фальшивый день рожденья! — в отчаянии произнесла Ксюша, но выбора у нее не оставалось. Николай уже двигался обратно, к столику. Она могла лишь понуро следовать за ним.

Ольга так и продолжала сидеть в позе, в которой они ее оставили. Со стороны можно было подумать, что она спит.

— Добрый вечер. — Николай потормошил ее за плечо.

Ольга вернулась с небес на землю.

— Как? Уже все? Мне показалось, что прошло всего минут пять.

— Так и есть, — пробурчала Ксюша, садясь на свое место.

— Сейчас горячее принесут, — объявил Николай.

— Куда уж горячее? — притворно ужаснулась Ольга. — Я и так наелась, еле дышу.

— Зато Ксения все еще голодная. — Николай хитро подмигнул.

Ксюша с мрачным видом показала ему кулак. Есть ей совершенно не хотелось. И вообще не хотелось сидеть с ними. Лучше бы скорее оказаться дома, встать под душ, смыть с себя эти полные иронии и пренебрежения взгляды.