* * *
Крестный же путь…
Ну, вспомните для начала, чем было для Кузнецова слово. Он же мыслил символами, мифами. А после откройте словари, Евангелие.
«Бог по силе крест налагает».
«Тяжёл крест, да надо несть». (Словарь Даля)
«Путь — дорога; подвиг». (Полный церковно-славянский словарь)
«Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня;
и кто не берёт креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня». (Мф 10, 37–38)
«Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною,
ибо кто хочет душу (жизнь) свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретёт её;
какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф 16,24–26)
«Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня». (Ин 14,16)
«И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа…» (Ин 19,16)
Теперь вам понятнее?..
Если не до конца, откройте, господа, вами же изданную книгу Ю. Кузнецова на стр. 377. Там стихотворение, по которому он и назвал свою последнюю книгу. (А вот стихотворения под названием «Крестный ход» у него никогда не было.)
Крестный путь
Я иду по ту сторону
Вдоль заветных крестов.
Иногда даже ворону
Я поверить готов.
Даже старому ворону —
Он кричит неспроста:
— Не гляди на ту сторону
Мирового креста.
Ты идёшь через пропасти,
Обезумив почти.
Сохрани тебя Господи,
Боль веков отпусти…
А на той на сторонушке
Что-то брезжит вдали…
Хоть на каменной горушке,
Крестный путь, не пыли!
Дальней каменной горушке
Снится сон во Христе,
Что с обратной сторонушки
Я распят на кресте.
1998
За пять лет до смерти…
* * *
Да, заглавия книг…
Для поэта они — куски жизни, судьбы, с живой сочащейся кровью. Этапы пути.
У кого — и крестного…
Вот как назывались книги Ю. Кузнецова:
«Гроза», 1966 (25 лет, предчувствие себя).
«Во мне и рядом — даль», 1974 (33 года, безмерность пространства).
«Край света — за первым углом», 1976 (пространство жизни).
«Выходя на дорогу, душа оглянулась», 1978 (что видит? Что, кого желает зреть?)
«Отпущу свою душу на волю», 1981 (40 лет, безоглядность).
«Русский узел», 1983 (Россия, с древности и доныне).
«Ни рано, ни поздно», 1985 (необходимость себя).
«Душа верна неведомым пределам», 1986 (даль преодолена неведомым).
«Золотая гора», 1989 (поэзия, Парнас).
«После вечного боя», 1989.
«Ожидание небесного знака», 1992 (Чуете, что ему открывается?!)
«До свиданья! Встретимся в тюрьме», 1999 (Россия ельцинская).
«Русский зигзаг», 1999 (кривой путь России).
«Путь Христа». Поэма, 2001 (Небо — открылось).
«До последнего края», 2001 (высшая решимость, да и последний переход).
Вот этот ряд и завершал «Крестный путь» — его вершина, где впервые — полностью — напечатан цикл его поэм о Христе, включающий в себя и «Сошествие в ад», и незаконченный «Рай».
Даже заголовками своих книг Кузнецов всё нам сказал о себе, о своей поэзии, о своём пути.
Предчувствие конца земной жизни уже томило его. Он не говорил об этом никому, но от стихов ничего не скроешь.
Не ужасную Медузу,
Не любовь-змею,
Не рыдающую Музу —
Вижу смерть мою.
Хороша она собою
И души милей,
Только выглядит слепою…
Не мигнуть ли ей?
(«Автопортрет», 2001)
* * *
Я лежу, усыпанный цветами,
Запах розы издали ловлю:
Он сулит мне скорое свиданье
С той, кого, не ведая, люблю.
Придите на цветы взглянуть,
Всего одна минута!
Положит розу мне на грудь
Та самая Анюта.
(«Анюта», 2001)
* * *
Отговорила моя золотая поэма.
Всё остальное — и слепо, и глухо, и немо.
Боже! Я плачу и смерть отгоняю рукой.
Дай мне высокую старость и мудрый покой.
(«Путь Христа», 2001)
Этими же стихами он заканчивает и последнюю поэму «Сошествие в ад», написанную незадолго до кончины. Только старости уже просит не «высокой», а «смиренной».
Поэт говорил, что на поэмы о Христе и на «Сошествие в ад» бросил все свои силы. Теперь понятно: не только потому, что этого требовала тема. Время жизни таяло, уходило…
Он понимал, что смерть уже рядом. И спешил завершить своё самое заветное, почти не оставляя времени на лирику. Всё, что не поэмы, Кузнецова видимо раздражало. Он отказывался от поездок по стране, от встреч, от выступлений и считал службу в Литинституте и в журнале (два дня в неделю) — потерянным временем. Наверное, опасался, что жизни может не достать…
То есть, называя рукопись «Крестный путь», Юрий Кузнецов давал не просто заголовок очередной книге — он определял весь свой жизненный путь и всё свое творчество. Он подводил итог.
Что же вы извратили его слово, господа издательские СовЫ?..
* * *
Ну да ладно. Всё минется, одна правда останется.
Но вернёмся к стихотворению «Крестный путь». Конечно, это о себе, о своём пути. Образ так называемого лирического героя в стихах Кузнецов не признавал. Видно, не терпел условностей и натяжек за их лживость. И об этом говорил прямо. Вот ответ Геннадию Красникову (интервью в «Независимой газете» от 27.10.1998): «Термин „лирический герой“ — фикция, он придуман критиками для литературного удобства. На самом деле поэт пишет только себя. Не принимайте по ошибке чувство собственного достоинства за какое-то несносное высокомерие… Открою один секрет любовной лирики (их несколько). В ней бывает то, чего в жизни не было, но могло быть…»
Последнее, думаю, касается не только лирики любовной…
* * *
Всю жизнь он шёл путём поэта, считая и заявляя, что поэзия превыше всего. (Об этом подробнее чуть позже.) Но вот в стихотворении «Крестный путь» появляется другое понимание:
Я иду на ту сторону
Вдоль заветных крестов…
Та сторона — это уже не Поэзия. И она отнюдь не родная сторона.
А на той на сторонушке
Что-то брезжит вдали…
Хоть на каменной горушке,
Крестный путь, не пыли!
