— На ком?
— На Дашке…
У Лены потемнело в глазах.
— Так это… — выдавила она, плохо соображая и закончила: — Это почему?
— Ее родители сказали: «Или выходи замуж, или делай аборт…»
— Вот и пусть делает! — закричала Лена.
— Нет, — твердо возразил Максим, — потому что…
— Это грех? — перебила Лена. — Так не твой!
— Не потому, — мотнул головой Максим, — а потому что тогда она за меня не выйдет…
— И прекрасно! — опять крикнула Лена.
Максим промолчал.
— А как же твоя музыка? — не унималась Лена.
— А разве не ты говорила, что «и любовь — мелодия»?
— Не я! — Лена резко встала.
— А кто? — нахмурился Максим.
— Пушкин! — Лена прошлась по комнате.
— Это все равно, — спокойно сказал Максим.
Лена остановилась напротив сына.
— Но она тебя не любит! — и, как бы желая сделать ему еще больнее, добавила: — Точнее, любит, но не тебя.
— А кого? — хмуро спросил Максим.
Лена сглотнула.
— Это неважно!
— Вот именно! — Максим встал и направился к двери.
— Но она ведь даже не красивая! — в отчаянии крикнула Лена.
Максим остановился.
— А что по-твоему красота? Девяносто-шестьдесят-девяносто? — и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.
* * *
— Почему «ужасно»? — спросил Степан.
— Потому! — огрызнулась Лена.
— Это не ответ, — спокойно сказал Степан.
— Понимаешь, — Лена хрустнула пальцами, — она живет не ближним, а «дальними морями» и «небом в алмазах»…
— А разве не ты научила ее любить дальнее? — сощурился Степан.
— Не я! — закричала Лена.
— А кто — Пушкин? — подначил Степан.
— Не знаю! — опять закричала Лена. — Я как раз считаю, что любить нужно ближнего!
— Да ну? — делано удивился Степан. — Это почему?
— Потому что он мой сын! — отрезала Лена.
— А-а… — усмехнулся Степан. — Но он-то ее любит.
— А она любит меня! — в отчаянии крикнула Лена.
— Это неважно… — Степан взял сигарету.
— То есть как это «неважно»? — застыла Лена. — А что важно?
— Что? — Степан помял сигарету в пальцах. — Что он любит ее, она тебя, ты… — Степан сломал сигарету, — своего любовника.
Лена вздрогнула и выпалила:
— А он — тебя!
— Вот видишь, — не моргнув глазом продолжал Степан. — А я — тебя… — И добавил: — Как в той песне:
Еще была солистка Леночка,
Она была влюблена в ударника,
Ударнику нравилась Оля,
А Оле снился соло-гитарист
И иногда учитель пения…
* * *
Лена прошла по трапу и ступила на палубу.
— Вот уж не думала, что ты действительно приплывешь на корабле…
— Почему? — пожал плечами Андрей. — Это не трудней, чем приехать на автомобиле: нужно только взять разрешение Мосводоканала… — и добавил: — А может, и проще: пробок нет.
Лена прошлась по палубе.
— А здесь есть кухня?
Андрей кивнул.
— А душ?
Андрей снова кивнул.
— Покажешь? — повернулась к нему Лена.
— Лучше я покажу тебе кровать, — обнял ее Андрей и вдруг спросил: — А где твои вещи?
— Понимаешь… — подняла на него глаза Лена, — в сентябре у Максима с Дашкой свадьба…
Андрей закурил.
— А в октябре, — продолжала Лена, — у нас со Степаном. — Фарфоровая.
— Ты хочешь сказать, — Андрей затянулся и выпустил дым, — что ты другому отдана, хоть ты ему и неверна?
— Хорошо, что ты любишь стихи… — Лена опустила глаза и добавила: — А в ноябре вторая четверть: я взяла новых детей.
Андрей стряхнул пепел.
— А в декабре у Дашки роды… — не поднимая глаз, сказала Лена.
— Старая песня, — усмехнулся Андрей и продекламировал:
Учитель пения имел роман с географичкой,
Он даже хотел развестись, но что-то его держало,
Возможно, трое детей, а может, директор школы,
Ведь тот любил учителя пения…
Андрей сделал несколько затяжек и закончил:
Вот такая вот музыка,
Такая, блин, вечная молодость…
— Степан говорит, что это про нас, — тихо сказала Лена.
— Твой муж, как всегда, прав… — Андрей бросил окурок за борт.
— И ты прав… — еще тише сказал Лена.
— Да ну? — хохотнул Андрей.
— Красота — это действительно не молодость… — задумчиво проговорила Лена. — Я ведь отказалась писать ту статью.
— Какую статью? — не понял Андрей.
— Ну… про отмену старости…
— А-а… — вспомнил Андрей и усмехнулся: — Почему? Ты, помнится, так горела этой идеей.
— Потому что молодость — это не долголетие, — твердо сказала Лена.
— А что?
— Не знаю… — посмотрела куда-то сквозь Андрея Лена. — Может быть, музыка…
Золотая рыбка
— Юля, нам нужно поговорить, — сказал Игорь, входя в комнату.
Юля подняла глаза от книги.
— Так говорила Ахматова…
Игорь вопросительно посмотрел на жену, и Юля сделала надменное лицо и произнесла:
— Николай, нам нужно поговорить…
— И о чем они говорили? — усмехнулся Игорь.
— Точно не знаю, — пожала плечами Юля. — Но это кончилось разводом.
— Кстати, — Игорь отвернулся к окну: — Я полюбил другую.
— Что? — переспросила Юля и, как будто для того чтобы лучше расслышать, приподнялась в кресле, отчего ее книга упала на пол.
— Я полюбил другую женщину, — четко выговаривая слова, повторил Игорь.
Юля опустилась в кресло.
— Наша институтская преподавательница любила повторять: «Главное — это тщательно артикулировать фонемы и моделировать просодемы».
Игорь резко повернулся.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Она молодая? — спросила Юля.
Игорь не ответил.
— Она артистка? — догадалась Юля. — Это когда ты был на гастролях в Одессе?
Игорь посмотрел на жену в упор.
— Это Шура.
— Какая Шура? — не поняла Юля.
— Шура, — повторил Игорь. — Наша домработница.
— Домработница? — задохнулась Юля и пробормотала: — И… давно это у вас?
— С двадцать седьмого марта, — все так же четко ответил Игорь.
Юля закрыла лицо руками.
— Полгода! В нашем доме!
— Успокойся! — перебил ее Игорь. — Она живет в моей квартире.
— Как это? — опешила Юля. — Ты же ее сдаешь?
— Сдавал… — уточнил Игорь.
Юля перевела дыхание.
— А почему она до сих пор не уволилась?
— Она сказала, что уволится, когда я сделаю ей официальное предложение.
— Ты сделал? — облизнув пересохшие губы, спросила Юля.
— Вчера… — глухо ответил Игорь.
— Какой ужас! — прошептала Юля и после паузы добавила: — Теперь придется искать новую домработницу!
— Я вижу, тебе смешно? — поджал губы Игорь.
Юля не ответила.
— Смешно, что я хочу жениться на домработнице? — закричал Игорь. — А как же твоя хваленая русская литература с ее любовью к «маленькому человеку»?
— Литература? — переспросила Юля и процитировала: — «Расцеловавшись, хозяйка и домработница расстались».
— Что это? — сморщил лоб Игорь.
— «Мастер и Маргарита».
Юля помолчала.
— Я ответила?
— Ты не ответила, дашь ли мне развод!
— Легко… — пожала плечами Юля.
— Разумеется! — скривил губы Игорь и бросил: — Ведь ты сама теперь няня!
И он быстро пошел к двери, но на пороге остановился.
— Ты даже не спросишь, что было 27 марта!
— А что было 27 марта? — машинально повторила Юля.
Но Игорь не ответил и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.
* * *
— Двойной эспрессо, — заказала Юля.
— А мне чай и миндальное печенье, — кивнула Женя официанту и, обращаясь к Юле, спросила: — А она откуда?