Другие и не догадывались о том, что скрыто в Орфее. Не просто демон, ведьмак и недавно назначенный аргонавт. Лишь одно существо знало о нем правду. И Аид не мог дождаться возможности уничтожить эту мойру после того, как, наконец, навсегда заполучит сферу в свои руки.

Воздух за спиной дрогнул, и бог, не глядя, понял, что позади стоит жена, ожидая его внимания.

— Полагаю, ты вернулась с новостями.

— Да, мой повелитель, — ответила она тошнотворно-сладким тоном. Аид знал, что этот тон призван успокаивать и обманывать. — Ты был прав. Она отправилась в Тартар за аргонавтом.

Он повернулся к Персефоне. Та стояла в полутора метрах от него, водопад шелковистых черных волос обрамлял ее крепкие плечи и спускался почти до тонкой талии. Будучи сама богиней, Персефона почти догнала мужа в росте — под два метра, и ее безупречная кожа и рубиновые губы, как обычно, привлекли его внимание. Дочь Деметры, богини плодородия, Персефона была заветной мечтой любого бога и человека. Включая его самого. Даже по прошествии всех этих тысячелетий она оставалась единственной женщиной, которую он желал каждый до унылого долгий день. Не то чтобы Аид иногда не желал — и не брал — других, но когда доходило до дела, именно Персефона была его парой.

Во всех смыслах слова.

Аид уставился суженными глазами в ее улыбающееся лицо, как всегда зная, что она прикидывает, как бы заполучить сферу и самой заправлять миром людей.

Поиски сферы превращались в проклятую череду упущенных возможностей, но это придавало веселье мероприятию. А он так скучал, мучая души. Аид наслаждался охотой так же, как моментом, когда обретет сферу и все четыре стихии и сможет послать подальше мойр и всех богов, включая обоих братьев. Всех, кроме любимой жены. Той, что предана ему, как и он ей, и никогда не перестанет придумывать способ одержать над ним верх.

Рот Аида искривился в порочной усмешке, а глаза обвели роскошное тело жены с головы до ног. Нельзя не любить женщину, не уступающую ему в порочности. Сцепив руки за спиной, бог подземного мира спустился по трем мраморным ступенькам.

— Значит, Аталанта нашла аргонавта Грифона в Тартаре. Что она планирует с ним сделать?

Персефона повернулась вслед за мужем, который миновал ее и подошел к окну, выходящему на их мир. Булькала и кипела лава, вдалеке возвышались зубчатые черные горы. И подобно дыханию, подобно песне на ветру разносились стоны душ, мучимых самым ужасным образом.

— Забрала его в Город грехов.

Благодаря своему совершенному зрению, Аид разглядел за далекой долиной душу в окружении взбешенной стаи собак, готовых проглотить жертву целиком. Силы бога подпитывала каждая полученная душа, и с каждой пыткой в этом мире власть его росла. В данном случае, человек хорошо нажился на подпольных собачьих боях, которые проводил в мире людей. И Аиду совсем не мешало осознание того, что повторяя эти бои с человеком в роли жертвы вновь и вновь, он лишь дает тому справедливое наказание. И всяко лучшее из заслуженного.

— Город грехов, говоришь?

Он обозрел этот уровень преисподней. Далековато от Тартара, где сейчас находилась Аталанта с павшим аргонавтом. Аид не сомневался, что она превратит Грифона в свою подстилку во всех смыслах слова. Он слишком хорошо знал, как злодейка захватывает не только тело, но и душу мужчины. И хоть секс был жарким, дальнейшие разборки с супругой, когда та выяснила, что он потерял сферу, оказались, мягко говоря, не из приятных. Вопрос в том, что Аталанта собирается сделать с аргонавтом? Сама она не приговорена к преисподней, а всего лишь заточена в чистилище своим колдуном-сыном, но явно планирует использовать арголейца себе на благо. Каким-то образом.

— Да, — ответила Персефона. — Она получила доступ в Город грехов и, поговаривают, скоро встретится с Кроносом.

Аид не сомневался, что его отец с удовольствием поимеет Аталанту. Эта дрянь горяча. Но и непредсказуема. Нельзя позволить ей испробовать на Кроносе свои женские чары и получить желаемое. А хочет она, несомненно, найти путь обратно в мир людей и наложить руки на сферу.

К сожалению, территория Кроноса и его последователей титанов в Тартаре была единственной частью подземного мира, куда Аид не мог заглянуть. А, следовательно, не знал, чем занимаются в этом жутком углу ада.

Правда, и не слишком интересовался, зная своего старого доброго папочку — этого бессмертного выродка. Пока подонок заперт там внизу, все хорошо.

Проклятая непредсказуемая Аталанта могла наобещать Кроносу что угодно.

— У нас там кто-нибудь есть?

— Тантал.

Тантал. Человек, который убил своего сына Пелопа, сварил из него суп и подал олимпийцам, приглашенным на трапезу. Аид представил это зрелище и ухмыльнулся. Тантала приговорил к Тартару сам Зевс, но подземный бог даровал этой душе особые привилегии, которых не имели другие обитатели, просто из любви к тому факту, что мерзавцу хватило смелости подшутить над Зевсом и другими эгоистичными олимпийцами.

— Тантал подойдет. Я хочу знать, что именно она планирует.

— Да, мой господин, — ответила Персефона.

Аид повернулся к жене и подошел к ней вплотную. Она его не боялась, и ему это нравилось. Другие женщины трусили, поскольку знали, чего ожидать. Персефона любила его извращенность.

Она положила ладони на плечи мужа, а тот обхватил ее за талию, потянул к себе, впился зубами в шею и ощутил сладчайший вкус ее крови. Кровь, и боль, и желание растеклись по языку, усиливая потребность в жене.

— Есть еще кое-что, — сказала Персефона, наклоняя голову, чтобы ему было удобнее.

— М-м? — Он лизнул место укуса, исцеляя его, затем укусил снова местечко почувствительнее.

— Возможно, тебе новость не понравится.

Аид поднял голову и уставился в ее изумрудные глаза.

— Выкладывай.

Она не отвела взгляд, но бог успел заметить вспышку страха, прежде чем Персефона скрыла ее за стальной решимостью. Вот еще одна черта, которую он обожал. Даже зная, что взбесит его, жена не отступала. Она встречала его гнев с высоко поднятой головой, хоть это и приносило ей побои и шрамы.

— Орфей нашел Мэйлию.

Багровый гнев, всегда возникавший при имени этой твари, медленно заскользил по венам и ударил в грудь. Аид изгнал девчонку в мир людей и не смог убить лишь из-за вмешательства проклятых мойр. Но он желал смыть свой позор кровью. Хотя его и не волновало, что жена гуляет на стороне, напоминание о том, что его брат Зевс сумел соблазнить Персефону прямо здесь, в подземном мире, и заделать ей ребенка, оставалось унижением, которого даже Аид не мог забыть.

Он уронил руки и отодвинулся буквально на несколько сантиметров, не отводя глаз от вероломной жены. В этом следовало винить и ее. По-прежнему следовало.

— И?

Она глубоко вздохнула.

— И я послала гончих его остановить, но ему удалось сбежать.

Аид вновь взглянул мимо жены на мраморное изваяние. Но на этот раз он видел предательство, а не победу. Предательство, которое он должен смыть местью.

— А мерзавка?

Персефона нахмурилась.

— Не называй так мою дочь. Но да, она ускользнула вместе с ним. Я посылала гончих не для того, чтобы причинить ей вред.

Нет, конечно, нет. Персефона любила это напоминание о позоре. Хотя эта любовь и заставляла Аида вновь и вновь мучить жену.

— И чего он хочет от этой твари?

— Не знаю.

Аид вновь взглянул на нее, на этот раз не замечая красоты жены. Он видел лишь расчетливую ложь.

— Выясни, — велел сквозь стиснутые зубы.

— Конечно, мой господин, — ответила Персефона тошнотворно-сладким голосом. Сейчас этот тон лишь раздувал гнев Аида. — Для тебя что угодно, любимый.

Она повернулась к двери, и он во второй раз захотел остановить ее, за волосы оттащить на алтарь за спиной и наказать. Но не стал этого делать.

Потому что сейчас следовало заняться более важными вещами, чем ее дерзость.

Когда жена вышла, Аид щелкнул пальцами. Из-за маленькой двери, скрытой в стене, появилось похожее на тролля существо ростом чуть больше метра и, волоча больную ногу, зашаркало по полу. Затем остановилось и взглянуло на Аида, раболепно сложив зеленые чешуйчатые ладони с перекрученными, слишком длинными ногтями.