3. У зубчатой стены Отошли далеко времена Оголтелых баскаков и ханов. Хорошела страна, веселела сполна Под охраной кровавого хама. Там, на башнях, давно не орлы — Пентаграммы сверкают упрямо, Но кресты уцелели на храмах От погромов «грядущего хама» Посредине огромной Орды. 4. Михаилу Булгакову 21 ноября обрела наконец книгу о нем, долгожданную, тщетно искомую. В день архангела Михаила Я нашла ненароком то, Что так долго не находила… (А осенних дней решето Исходило злыми дождями, Теми, что не от слова «жди». Время – стерто распрями, прями, И слепыми поводырями, Повторяющими упрямо, Что они лишь – шагают прямо, Что они-то и впрямь вожди…) …Вы – у красной зубчатой стены С ощущением зыбкой вины. Метафизика здешних мест — И надежда — Меж рубиновых знаков – крест. Как и прежде. Запрокинете голову: «Боже! Ну, ответь мне: доколе, доколь?!..» Ветер – стоном сонма казненных. А за Вами – странный прохожий… Ба! Фигура в пальто казенном, Наживая себе звезду На невидимых миру погонах, Находя поступок резонным, Вслед метнется – серая моль. Не «пузырь асфальта» – мозоль. «Что ж, на набережную! Уйду». 5. Доносы …Это были не доносы, а докладные записки. Фраза преподавателя «общественных наук» …Ну, а когда возник протез ликбеза, То всякий возомнил, Что мил богам – кто грамоте обучен. И в этом мире, грязном и вонючем, Теперь уж каждый с музами дружил И рифмовал: «Даешь! – Ядрена вошь!» О, графомания советского доноса, Еще не писана история твоя. Стояли буковки доверчиво и косо, Идейно-ядовитая струя С конца пера напыщенно свисала… За ордера квартирные, за сало. А зачастую просто так – из зоологии, Геронтологии, а не «идеологии» Сжирал сосед соседа, нависая Над строчками доноса… Будто сало Сжирал. И было мало, мало, мало. И мама мыла, мыла, мыла раму. Усатый все винищем запивал. И к новым достиженьям призывал. 6. Новый «НЭП» Вы скажите на милость: Как вам наш новый «НЭП»? Все смешалось, свалялось, свалилось В темном вихре судеб. Это время похоже На затоваренный склеп. Все дороже, дороже, дороже — И улыбка, и хлеб… И шарашит морозом по коже! Восхваляет время сие, кто выгодно слеп. Восхваляет вслух Лишь тот, кто выгодно глух. О, глумливое время! На золоте – крови след. И «горящее сердце Данко» — В толстом сейфе швейцарского банка! 7. Непраздничное обращение в праздничный день …Станиславский был так красив, что и я загляделся. Он был естественный король во всяком царстве, и всех королевских тронов на него не хватило бы. Немирович же был так умен, что мог у лучшего короля служить в министрах (обоих видел у барона Н. В. Дризена.) В. В. Розанов «Как падала и упала Россия». Ах, Константин Сергеевич!.. Вы так очаровательно рассеяны, Как будто спор ведете с Немировичем О странном бюсте, что гнездится в вестибюле… Искусствоведческий, суровый спор. Диспу́т!.. (О, как Вы светитесь при взгляде Из наших нор, и шор, и пут…) Хотя и нас, и Вас надули эти люди. О, ветры времени. От них не поздоровится. Такие арсеналы не расстреляны. Погаснет свет! Даешь Театра Мрак! Да будет так. 27 марта. День Театра 8. Гелла Холодное, мертвое тело, Ведомое праведным гневом, О, Гелла, ужасная Гелла, Зеленая голая дева. Творя отомщение смело, Растут оголенные руки. О, Гелла, бесстыдная Гелла, Тень страсти в сиянии муки! А в теле – душа изболела. А телу – претит неподвижность. Убийственно светится Гелла Волос своих факелом рыжим! Разбужена. После – забыта, Когда свое сделала дело. Что дальше с тобой – шито-крыто. О, Гелла, трагичная Гелла! Зеленые бедра и груди, А волосы – факелом взмыли! Орудие. Просто орудье. Использовали – зачехлили. Такого ль желала удела?.. В ответ захохочешь хрипато. О, Гелла, о, бедная Гелла, Читатели не виноваты… 9. Коровьев Ах, сударь в клеточку, Постой минуточку, Подстрой-ка шуточку, Или дай под дых! Скажи двусмысленность; Комплимент изысканный, И до того неискренний, Что захватит дух! Зависни в воздухе, Ведь ни житья – ни роздыху. Управдомы грозные — А ты плюнь на них! Черканут квитанцию И запретят вибрацию Мотыльковых крыл Невидимых твоих… |
