Сёмка подошел к матери, расправил на столе карту и, всхлипывая, прочитал написанный размашистым почерком текст:

— «Маршрут великой и грандиозной в истории экспедиции капитана Спартака». Вот тут что. А совсем и не про карты.

Сказав это, Сёмка с кротким, всепрощающим видом христианского мученика удалился в другую комнату и лёг вниз лицом на кушетку. Вот и всё. Он сам открыл тайну. Не мог же он допустить, чтобы над ним тяготело чудовищное подозрение.

Скрипнула дверь. Мать присела рядом, погладила Сёмку по голове. У неё была маленькая, теплая, мягкая рука. «Сейчас начнёт допытываться», — подумал Сёмка и плотнее прижался к кушетке.

— Ладно, ладно, не сердись, — сказала мать голосом несколько более весёлым, чем требовалось.

«Что же она не спрашивает про карту?» — подумал Сёмка и плотнее прижался к кушетке.

— Ну полно, полно дуться, вставай…

Мать осторожно приподняла его голову. Сёмка взглянул на неё исподлобья и, пожалуй, впервые в жизни уловил смущение в её обычно строгих глазах. Он понял: мать не придала карте никакого значения. На радостях — не оправдались её самые худшие предположения — она поверила сыну. Игра в путешествия? Да играйте во что угодно, только не в карты. Радость, как известно, притупляет бдительность.

Сёмке стало немножко стыдно и жалко мать. В душе она, конечно, клянёт себя за ошибку, кается и не показывает этого лишь потому, что боится уронить авторитет. А он лежит, строя из себя обиженного, заставляет её мучиться, хотя сам виноват перед ней. Задание-то не выполнил… Сёмка поднялся с кушетки, сделал вид, что ничего не произошло. Мать по достоинству оценила его деликатность.

— Ты не очень устал? А то можешь пойти погулять.

В голосе слышалась незнакомая нотка заискивания.

У Сёмки от радости и нетерпения защекотало в груди. Так и бросился бы сейчас на улицу. Однако он подавил в себе это желание. Излишняя поспешность могла рассеять покаянное настроение матери. А может быть, всё-таки засесть за задачи? Ведь завтра она вспомнит про них и всё равно заставит решить. Ой, нет, от одной мысли о задачах сердце начинает глодать тоска. Завтра пусть всё что угодно, но только не сегодня.

Мать вышла на кухню. Сёмка сейчас же склонился над картой, которая лежала на столе рядом с раскрытым задачником, подобно какой-нибудь невинной бумажке. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять: Спартак нашёл, наконец, достойное воплощение своей страсти всему и вся давать наименования. Карта прямо-таки искрилась коллекцией великолепных, леденящих кровь названий: мыс Бурь, залив Смерти, остров Страха, пролив Отважных, озеро Креста, река Независимости… Ниже этого фейерверка романтики Сёмка прочитал следующие замечательные слова:

Сёмка подумал и приписал внизу: «Матрос Сёмка Нерушимый Утёс Справедливости». Получилось длинно, слово «справедливости» не умещалось в строке. Пришлось его вычеркнуть. Но и без него псевдоним звучал достаточно внушительно.

Мать, увидев Сёмку, склонившегося над бумагами, подумала, что сын увлечён задачами. Наконец-то она этого добилась. Арифметика пошла ему на пользу. Теперь он уж не будет целыми днями шалопайничать. Надо неустанно развивать в нём математическую жилку. Стране нужны способные инженеры. Пусть он будет инженером.

Мать с лёгким сердцем отправилась на работу. Ведь все родители на свете, когда дело касается их детей, любят желаемое принимать за действительное.

Вечером Сёмке удалось на час вырваться из дому. На бревне состоялся военный совет. Спартак показал список снаряжения экспедиции. В нём значился котелок, вилки, ложки, тёплые пальто, три лопаты и другие полезные предметы.

Спартак намеревался также захватить две бочки солонины, три охотничьих ружья и бочонок с пресной водой. Он не мог объяснить, где достанет эти вещи, и твердил лишь одно, что без них, начиная с древних времён и до наших дней, не обходилась ни одна порядочная экспедиция. Сёмке всё же удалось убедить его отказаться от ружей и солонины. Но бочонок с пресной водой до того завладел воображением главы экспедиции, что он не захотел слушать никаких возражений. Как это Сёмка не поймёт простой вещи? Конечно, они поплывут по реке и кругом будет сколько угодно пресной воды, но как раз именно поэтому и необходим бочонок с пресной водой. Тогда легче представить, что они не на реке, а в океане. И если вода в бочонке иссякнет, можно будет, как настоящим путешественникам, некоторое время пострадать от жажды! Особенно если для утоления жажды стоит лишь зачерпнуть забортной воды.

Много затруднений сулил главный вопрос: где достать судно? Спартак предлагал ночью увести какой-нибудь ялик.

Конечно, придётся обойтись без вёсел, но разве долго поставить парус? Например, грот-марсель. Пираты всегда добывали себе корабли подобным образом. Однако Сёмка резонно заметил, что во времена пиратов не было милиции. Это значительно облегчало дело. К тому же они не пираты, а вполне солидная экспедиция. Лучше просто взять лодку на водной станции и заплатить за неё. Час стоит один рубль. Надо рублей пять, тогда их сразу не хватятся.

Но где добыть денег? Друзья не знали, что точно такой же вопрос мучил многих отважных мореплавателей начиная с Христофора Колумба.

Со двора донёсся шум автомашины. Друзья вышли из-за сараев узнать, в чём дело. Оказалось, привезли дрова Анне Ивановне. Анна Ивановна была заметным человеком в доме. Она работала в горисполкоме, и жильцы часто спрашивали её совета, как написать заявление или к кому обратиться по особенно кляузному вопросу. Родных у неё не было. Ребята считали её доброй женщиной. В прошлом году, когда ей так же вот привезли дрова и ребята помогли перетаскать их в сарай, Анна Ивановна дала им на мороженое. И вообще она никогда ни на кого не кричала и голос у неё был тихий.

Шофёр подогнал трёхтонку к сараям насколько было возможно. Но до сарая Анны Ивановны оставалось ещё метров пятьдесят. Путь преграждала канава — чинили водопровод. Шофёр забрался в кузов и стал сбрасывать дрова за канаву. Анна Ивановна стояла тут же и прижимала руку ко лбу. У нее было страдальческое лицо. В жаркие дни её обычно мучила мигрень.

— Перетаскаем дрова — вот вам и деньги, — сказал Витька.

Сёмка замялся.

— Да ну… Неудобно как-то плату спрашивать…

— Мы и не спросим, а только намекнём: «Эх, тётя Аня, хорошо бы мороженым прохладиться» или ещё как-нибудь. Уметь надо, понял?

Спартак промолчал. Прежде всего он хотел решить один немаловажный вопрос: поступали или не поступали подобным же образом знаменитые мореплаватели прошлого? Но сколько ни бился, не смог подыскать подходящего примера. Как видно из истории, деньги путешественникам обычно давали либо короли, либо богатые купцы, либо путешественники сами были людьми состоятельными, либо они становились пиратами и непременно кого-то грабили. К знаменитым путешествиям и великим открытиям дрова никакого отношения не имели. Стоило ли нарушать вековые традиции? Спартак хотел поделиться с соратниками своими сомнениями, но подошёл сияющий Витька и объявил, что он уже договорился с Анной Ивановной: за работу каждый получит по рублю.

Спартак не стал спорить, но заметил, что для серьёзного путешествия три рубля ничтожная сумма.

— Хорошо бы ещё Юрика мобилизовать, — предложил Сёмка.

Витька поморщился: ужасно не хотелось связываться с братом, но что поделаешь — другого выхода не было.

Они кинулись искать Юрика и обнаружили его в репейнике на пустыре, где он с двумя девочками играл в папу-маму. Юрик, изображавший отца семейства, как раз будто бы пришёл с работы и будто бы сел обедать. В левой руке он держал крошечную алюминиевую мисочку, а правую подносил ко рту и часто-часто шевелил губами — будто ест.