— Вот что ты совершил, брат: связал два разрозненных дела. Дело о побеге из места заключения бандита Локотникова и дело об исчезновении механика МТС Емельянова. Раньше насчёт такой связи у нас были лишь подозрения, теперь появилась кое-какая уверенность.

— Значит, Локотников бежал? Так я и подумал.

— Бежал и успел немало натворить.

— Какая же связь может быть с ним у Емельянова? Уж не думаешь ли ты, что Емельянов того же поля ягода?

Никонов развёл руками.

— Ну это ты, брат, взял с потолка. Емельянов — честный советский человек… С ним не иначе что-то стряслось, он жертва…

— Убит?

— Не знаю. Всё может быть.

— Но за что?

— Слишком много вопросов, товарищ лейтенант, — сказал Никонов. — Точно я сам ещё ничего не знаю.

— Та-ак, понятно. — Василий Алексеевич встал. — Где же теперь может скрываться Прохор?

— Где-нибудь в окрестностях Ликина.

— Что ему здесь надо?

— Встретиться с дядей, что же ещё.

— Разве старик не в ссылке?

— Был в ссылке. Уже шесть лет как вернулся. Отказался от племянника, проклял свое кулацкое прошлое, работает в колхозе, и неплохо работает. Живёт у двоюродной сестры Матрёны Лаптевой.

— Погоди, Кузьма Никитич! Чёрта ли мы тогда баланду травим? Ведь они десять раз могли встретиться. Устроить сегодня же облаву, арестовать обоих…

— Нет, — решительно отверг Никонов. — Тут дело не так просто. Сперва надо узнать, где он скрывается. Действовать следует хитро и незаметно. Тут деревня — каждый новый человек бросается в глаза. Попробуй выследи. Тем более что кругом леса, овраги.

— Что же, выходит, ждать? А если уйдёт?

— Не должен уйти. Тут же всё зависит от нас.

Никонов с минуту испытующе вглядывался в лицо Василия Алексеевича, как бы оценивая сидящего перед ним человека. Вдруг совсем не к месту сказал:

— А ты ведь не обедал. Сейчас скажу, нам принесут.

Не слушая возражения лейтенанта, вышел из кабинета.

Минут через пять вернулся и ещё от порога спросил:

— Родители Емельянова знают тебя в лицо?

— Наверное. У Сергея было моё фото.

— Тогда, друг Василий Алексеевич, без твоей помощи нам никак не обойтись. Есть у тебя время?

Василий Алексеевич широко заулыбался, словно ему сообщили приятнейшее известие, схватил Никонова за руку, тряхнул.

— Слушай, Никитич, при чём здесь время?! Или забыл, какие в твоей бригаде были ребята? Считай меня с этой минуты в своём распоряжении. А иначе, как у нас один старшина выражался: «Амба, ша, и вон из тебя душа!»

— Ну, ладно, ладно! — добродушно загудел Никонов. — А не знал бы я своих ребят, так, думаешь, терял бы тут с тобой время? Садись. Задача у тебя будет такого рода…

Обычно мать карала Сёмку при помощи задачника Березанского. Это был привычный для него школьный задачник, составленный, по-видимому, гуманным человеком, ибо на последних его страницах имелись ответы почти на все задачи. С Березанским ещё можно было ладить. Другое дело, «задачник-скорпион». Так Сёмка именовал про себя старинный задачник в чёрном коленкоровом переплёте. Тощий, костлявый, с твёрдыми углами, он действительно напоминал зловредное насекомое. Тиснённые на обложке пронзительно узкие и длинные, словно сплющенные с боков, буквы, особенно старинное «ять», были похожи на ядовитые жала. Содержание задачника лишь подтверждало это впечатление. Пожелтевшие от времени страницы таили такую бездну головоломок, подвохов, сюрпризов, что Сёмку от одного вида чёрного коленкорового переплёта прошибал холодный пот. Ко всему тому составитель этой вредной книжонки не потрудился приложить ответы на задачи.

Лишь самые тяжкие Сёмкины проступки заставляли мать, презрев долг человеколюбия, доставать с полки страшный задачник. Именно так случилось на сей раз. Мать была крайне раздражена — ей пришлось выдержать бурное объяснение с докторшей. На следующее утро после завтрака она достала «задачник-скорпион», отметила в нём двенадцать задач, а сама ушла в магазин, наказав к её приходу решить три из них. И так по три задачи каждый день. Во избежание всяких непредвиденных случаев она заперла Сёмку снаружи. Правосудие свершилось.

Сёмка раскрыл ужасный задачник. В шелесте пахнущих временем страниц слышалась ехидная старческая сухость с примесью какого-то кандального металлического звона. Сёмка прочитал первую задачу и мысленно простился с небом, солнцем и речкой.

В задаче говорилось о бассейне, в который вливалась и из которого в то же время выливалась вода, и Сёмка должен был узнать, сколько её вливалось и сколько выливалось, хотя это вовсе не интересовало его.

Сёмка решил подождать с бассейном и перешёл к следующей задаче. Тут требовалось узнать расстояние, пройденное путниками, которые двигались навстречу друг другу из пункта «А» и пункта «Б». Некоторое время Сёмка строил догадки относительно причин, побудивших путников оставить родные пункты «А» и «Б». Что, если они пустились на поиски сокровищ? И где-нибудь между пунктами «А» и «Б» находится Старая мельница. Кто скорее до неё доберётся, тому сокровища и достанутся. Вот, наверное, торопятся-то… В третьей задаче Сёмка столкнулся с хозяином, который платил работнику жалованье по частям, и автор задачи хотел, чтобы Сёмка узнал, сколько именно денег получал работник каждый раз. Сёмка подумал, что хозяин, видно, буржуй и эксплуататор и работник зря с ним цацкается. Отобрал бы все деньги и раздал беднякам. Тогда бы и узнавать не надо, сколько он получил по частям. Так Сёмка прочитал все двенадцать задач и с грустью убедился, что у него не возникло желания немедленно ответить на поставленные в них вопросы.

Он прочитал и тринадцатую, не отмеченную матерью задачу под номером 284, и она почему-то привлекла его внимание. Ещё раз перечитал задачу. В ней рассказывалось о том, как «некий персидский купец» решил покинуть Персию и всё своё богатство общим весом в двадцать четыре пуда уложил в два сундука: в один — золото, в другой — серебро. Когда четвертую часть золота «некий персидский купец» переложил в сундук с серебром, то оба сундука стали весить одинаково. Требовалось узнать, сколько было золота и сколько серебра, если вес пустых сундуков соответственно составлял десятую и шестую части от веса полных.

Что-то было знакомое в этой задаче. Будто Сёмка где-то уже слышал про персидского купца, про сокровища… Он написал в тетрадке номер задачи, промокнул чернила, машинально перевернул промокашку. Цифры на ней теперь встали в обратном порядке.

— Четыреста восемьдесят два, — вслух прочитал Сёмка. — Четыреста восемьдесят два! Но ведь именно такая цифра стояла на карте, найденной вчера. И персидский купец понятно, почему знаком. Вчера про него Спартак говорил. То есть Спартак говорил про персидского разбойника Селима. Но всё равно: этот уехал из Персии, и тот уехал, у этого сокровища, и у того сокровища, там цифра «482», и здесь, если прочесть наоборот. Сёмка вскочил, возбуждённо взъерошил волосы, почувствовал, как в висках застучала кровь. Странное совпадение! В чём же тут дело? Определённо существует какая-то таинственная связь между задачей и картой. Но какая?

Сёмка пришёл к выводу, что прежде всего надо решить задачу. Возможно, где-то здесь таится разгадка. Он попробовал взять задачу с ходу. Безрезультатно. Тогда он приступил к длительной осаде. Достал учебник арифметики. Не случись чрезвычайных обстоятельств, ему и в голову бы не пришло утруждать себя столь неинтересным чтением. Зато теперь он взахлёб пробежал несколько страниц и, к своему немалому удивлению, заметил, что всё прочитанное понятно. Не далее как месяц назад тот же самый текст казался ему чем-то заумным и абсолютно непостижимым. Сёмка отложил учебник, вернулся к задаче и вдруг нашёл ключ к решению. Оно оказалось настолько простым, что Сёмка сначала пал духом — опять неправильно. Но всё было правильно.

Вскоре Сёмка с победоносным видом начертал: сундуки вместе весили три пуда. Сёмка подосадовал — бесполезная тяжесть! «Золота — 13,5 пуда, серебра — 7,5 пуда». Цифры ничего ему не сказали. Что же дальше? Сёмка захотел узнать: хватит ли драгоценного металла на постройку корабля? Перевёл пуды в килограммы. Цена золота и серебра была ему известна — сведения эти почерпнул из надписи около окошечка кассира, когда однажды заходил с матерью в банк. Точных цифр Сёмка не помнил, но копейки его и не интересовали. В итоге всех вычислений получилась колоссальная сумма — миллион рублей. Сёмка ахнул — это не меньше как на линкор! Но что проку во всех расчётах, если таинственная связь между задачей и картой не поддавалась объяснению. Может, всё-таки сокровища персидского купца из задачи как раз и спрятаны в местах, отмеченных на карте? Конечно, ужасно интересно так думать, но ведь это всего лишь его вымысел. Пожалуй, пока не стоит ничего говорить друзьям. Но до чего же нестерпимо сидеть дома, когда ты обременён тайной. В пору в окно выпрыгнуть. Влез на подоконник, заглянул вниз. Высоко! Жаль, длинной верёвки нет. Друзей во дворе не видно. Наверное, с утра убежали купаться. Сёмка с горечью подумал: «Вот они, друзья! Товарищ в беде, а им хоть бы хны… Греются себе на песочке… Свободные птицы. А я томлюсь в темнице сырой…»