Роланд отвязал Курта. У него были поцарапаны подбородок и щека, под левым глазом набух синяк.

— А где же Руди? — спросил Герд.

— Не знаю, он увидел какого-то знакомого, сказал, что догонит меня, и исчез.

— Странно все это. Тебя ведь здесь никто не знает! — мрачно выдавил Роланд, вспомнив снова знакомую фигуру у конторы НДП.

Зайдель нашелся через час и первый напал на них с упреками, что они бросили его. Роланд ничего не сказал ему, но про себя отметил, что он был неестественно взвинчен, когда Курт рассказал ему о случившемся.

Обратно ехали молча. Роланд включил «Блаупункт». Комментатор говорил о выборах в Баварии, отмечая необычную активность сторонников НДП. В качестве одной из причин растущего влияния национал-демократов комментатор назвал униженную национальную гордость граждан ФРГ. Роланда поразили слова диктора: «Мы не дерево, у которого может останавливаться каждая собака. Неправда, будто в Голландии каждый второй редактор держится с нами заносчиво только потому, что в юности он издали видел эсэсовский сапог. Отвратительно то, что каждая вторая газета Италии в отношениях с нами изображает из себя орган гарибальдийцев, хотя в Риме она давно терпит неофашистов».

«Так мы далеко зайдем, — думал Роланд, — вместо того чтобы критически разобраться с тем, что происходит у себя дома, мы огрызаемся на других. Национал-демократы могут себя чувствовать как у Христа за пазухой, пока наш ХДС апеллирует к чувствам национального великомученичества».

…На Хольцштрассе, 49 царило ликование. Сведения, поступавшие с мест, были воодушевляющими. В Гербебруке, в центральной части Франконии, за НДП проголосовало 12,9 процента. Это была настоящая сенсация.

Но особенно высокий процент голосов НДП собрала в гарнизонных городах: в Байрейте — 13,9, в Бад-Райхенхале — 10, в Нюрнберге — 12,9 процента.

В итоге НДП собрала по всей Баварии 780 572 голоса, или 7,4 процента.

Но наиболее бурно события развивались в решающем округе в Средней Франконии, где избиратели отдали НДП 12,2 процента, а свободным демократам 9 процентов голосов. Когда об этом стало известно, Фриц Тилен торжествующе заявил Прункману:

— СвДП пришлось убраться — вот что важно, мой друг! Это так важно.

Поздно вечером по мюнхенским улицам двигалось факельное шествие сторонников НДП. Разодетые, напыщенные бюргеры праздновали свою победу: следом за гессенским было выиграно баварское сражение. Впервые с 1946 года в баварском ландтаге скамьи свободных демократов оказались пусты. Вместо либералов в земельном парламенте обосновалась неонацистская фракция в 15 депутатов.

Выборы в Баварии вызвали широкие отклики и внутри Западной Германии и за рубежом. Рудольф Аугштейн, издатель «Шпигеля», писал в своем журнале: «День выборов в Баварии 1966 года превратился в особую дату. Послевоенному периоду как эпохе, которую все демократы считали гарантированной, пришел конец. Германия снова показывает миру свое лицо сфинкса, за фигурой которого притаилось все что угодно, но только не загадка».

Пресса многих стран била тревогу. Последние события слишком открыто обнажили язвы западногерманского общества. Миру вновь открылись признаки старого порока, слишком хорошо знакомые человечеству. «Теперь уже бесполезно отрицать наличие в политической жизни ФРГ неонацизма. Как их ни называй — национал-демократами или чем-нибудь в этом роде, программа неонацистов равнозначна той, с которой Гитлер и его банда завоевали Германию в тридцатые годы», — заявляла в редакционной статье датская газета «Политикен».

Но большинство руководящих деятелей в Бонне решительно выступили против таких оценок и, по существу, взяли национал-демократов под защиту от чрезмерных нападок слева.

Адольф фон Тадден был доволен. Все первоначальные опасения относительно возможного запрета партии после выборов в Гессене и Баварии отошли на задний план. Национал-демократы теперь восседали в ландтагах, и они беседовали на равных с депутатами от ХДС и СДПГ. Парламентская респектабельность увеличивала шансы на будущее.

Вскоре после выборов фон Тадден встретился с Рихардом Грифе на его квартире.

— Я думаю, пора кончать с бременской богадельней, — сказал барон, обращаясь к Грифе. — А то не ровен час еще какой-нибудь тип вроде этого кретина Винтера вылезет со своим письмом на правление партии и будет перемывать нам кости. Как настроения на местах?

— Подавляющее большинство районных и окружных организаций поддержит нас, — уверенно ответил Грифе. — Наши люди только ждут сигнала. После рождественских каникул, пожалуй, можно начинать вплотную заниматься кадровым вопросом.

Фон Тадден и Грифе разработали подробный план подготовки операции по укреплению своими сторонниками всех ключевых позиций в партии. Предстояла решительная схватка за власть.

2 февраля 1967 года фон Тадден назначил досрочные выборы правления в земельной организации НДП в Нижней Саксонии. Вместо прежнего председателя Лотара Кюне была выставлена кандидатура самого фон Таддена. На собрании присутствовали 187 человек. За Кюне было подано всего 72 голоса, за фон Таддена — 115.

Узнав об этом, Тилен взорвался:

— Он же обещал мне не выставлять своей кандидатуры. Это уж слишком: нахватать столько постов в партии!

И он решил принять энергичные меры против явно зарвавшегося заместителя. Он провел срочное совещание со своими сторонниками, после которого трое из них, Фриц Винкельман, Герхард Борк и Вильгельм Михельс, подали жалобу в Восьмую гражданскую палату бременского земельного суда. 8 марта суд вынес решение в пользу трех членов НДП: постановил, что избрание фон Таддена было недействительно.

Ободренный решением суда, Фридрих Тилен решил использовать этот момент для того, чтобы избавиться от своего слишком энергичного и влиятельного заместителя.

10 марта многие западногерманские газеты вышли с кричащими заголовками. «Штутгартер цайтунг» писала: «Открытый разрыв в НДП: Тилен исключил из партии фон Таддена и семерых его сторонников».

Фон Тадден получил сообщение о своем исключении из партии утром 9 марта, в пятницу. Он находился в это время в редакции «Дейче нахрихтен» в Ганновере, на Канальштрассе, 10.

Известие, казалось, нисколько не смутило его. Прочитав письмо, он усмехнулся: в политике успех акции часто зависит не от решительных демаршей, а от скрупулезной предварительной подготовки и личной преданности исполнителей. Фон Тадден сделал несколько звонков своим сторонникам и в ожидании их прихода наглухо запер дверь в редакции. В это же время члены правления НДП Удо Валенди и Хорст Гюнтер Швеймер в срочном порядке явились в помещение федеральной канцелярии НДП и оседлали телефонные аппараты. Нужные люди были проинформированы в течение часа.

На Рихарда Грифе фон Тадден возложил ответственное поручение: он должен был следить за действиями группировки Тилена и срочно информировать обо всем барона. Грифе сообщил, что Тилен выехал на своей машине из Бремена в Ганновер.

Когда фон Тадден узнал об этом, в глазах его появился злорадный блеск. Он не мог себе отказать в этом удовольствии и позвонил в Бремен. Пока Тилен мчался на всех скоростях в Ганновер, в Бремене срочно состоялось заседание местной организации НДП. На собрании было доложено, что Тилен своим исключением фон Таддена и семи других членов НДП из партии накануне предстоявших 23 апреля выборов в ландтаги земель Рейнланд-Пфальц и Шлезвиг-Голштейн нанес партии удар в спину.

Когда Тилен вошел в партийную штаб-квартиру и по-хозяйски уселся на голубую софу, ему злорадно сообщили о том, что бременская организация исключила его из своих рядов. Это было настолько неожиданно для Тилена, который сам был выходцем из Бремена, что он задохнулся. Казалось, еще мгновение — и глаза у него вылезут из орбит. Он захрипел и потянулся к газированной воде.

Когда он вновь обрел способность соображать и действовать, в комнате уже никого не было. Тилен по телеграфу вызвал членов федерального правления НДП на заседание, которое он назначил на 11 марта во Франкфурте. Он еще надеялся, что большинство правления поддержит его решение об исключении фон Таддена.