Руди Ридель встал из-за стола, вышел в соседнюю комнату и вернулся обратно с книгой.

— Вам, наверное, будет интересно. Только что из типографии. Через день поступает в продажу.

Вальтер взял в руки книгу, с которой еще не сошел свежий блеск типографской краски. На обложке стояло: Карл Реннтир. Символ веры — Великая Германия».

Вальтер Биркнер пробыл в доме Риделя три дня. За это время он прочел книгу Карла Реннтира «Символ веры — Великая Германия», выяснил историю ее издания и написал большую критическую статью.

Книга вышла в издательстве «Ринг-ферлаг» Хельмута Крамера. Хельмут Крамер, бывший унтерштурмфюрер СС, начал свою издательскую деятельность в местечке Нидерпляйс-Зигбург в 1962 году, основав новую серию книг о войсках СС под общим названием «За Германию». В проспектах издательства говорилось, что задача новой серии сводится к тому, чтобы «защитить от нападок и клеветы честь и память войск СС, погибших за Германию». В числе авторов у него часто выступали бывшие видные эсэсовцы, в том числе бывший оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени, осужденный после 1945 года как военный преступник и скрывающийся с тех пор за границей, преимущественно в Испании.

Хельмут Крамер опубликовал в своем издательстве две книги Скорцени — «Мы сражались — мы проиграли» и «Живи опасно!».

Вернер Прункман, знавший Крамера еще со времен войны, договорился с ним об издании книги Карла Реннтира. Ее выход был приурочен к учредительному съезду НДП.

Как только Биркнер прочел первые страницы книги, на него сразу же повеяло махровым национализмом и милитаризмом а-ля «Национ Ойропа». Историческая концепция в изложении Реннтира выглядела так.

Гитлер-де вовсе не собирался начинать войну. Его вынудили к этому бесчисленные враги немецкой нации своими постоянными угрозами и покушением на «жизненно важные немецкие интересы». Гитлер согласно Реннтиру вел войну исключительно ради установления «нового порядка» в Европе, в целях защиты западной культуры и христианства от большевизма. Реннтир нагло утверждал, что никаких массовых истреблений гражданского населения не было. Все это, мол, злостная клевета международной прессы, желающей опорочить немцев. Десятки тысяч советских людей, представителей всех национальностей Европы, да и не только Европы, насильственно угнанных в фашистское рабство, по словам Реннтира, работали в Германии во вполне приличных условиях. Концентрационные лагеря существовали-де в основном в больном воображении недоброжелателей немцев. Данные о погибших в лагерях смерти якобы слишком преувеличены и намного ниже тех потерь, которые понесли немецкие беженцы при эвакуации на Запад. Реннтир писал, что точно так же, как Германия проиграла первую мировую войну из-за «подрывной работы красных в тылу», поражение 1945 года тоже объяснялось тем, что был нанесен «удар ножом в спину». Вследствие этого причиной поражения вермахта во второй мировой войне оказались «предатели в главной ставке Гитлера».

И далее шли рассуждения о том, что немцы, потерпев поражение, не должны терять надежды на приход нового фюрера, новой сильной личности, которая сможет их объединить и повести в бой за восстановление «Великого германского рейха». В книге звучал гимн всему германскому, открыто провозглашалась вера в особое предназначение арийской расы, ее преимущество по сравнению с другими.

…Статья Биркнера, появившаяся в декабре 1964 года в газете «Глокке», подняла большую волну откликов в западногерманской и зарубежной печати.

Демократическая пресса била тревогу по поводу потока опасной литературы, воспевающей грабительские походы фашистских войск, открыто прославляющей национал-социалистские идеи. В ряде университетов, в том числе в Мюнхене и Гейдельберге, состоялись митинги студентов, где были выдвинуты требования о запрещении книги Реннтира и аналогичной литературы. На собраниях в обоих университетах выступал Биркнер. Он приезжал теперь туда не один, а с двумя-тремя друзьями, которые были всегда вместе с ним. Известность Биркнера росла. Многие даже среди его противников вынуждены были признать его самоотверженность, искренность и гражданское мужество. Так, в Гейдельберге после митинга к нему подошел студент и представился:

— Меня зовут Роланд Хильдебрандт. Я хотел сказать вам, что я изменил свое мнение о вас. Во время первой дискуссии вы мне не понравились. И я даже задал вам несколько неприятных вопросов.

Но сегодня вы держались иначе, спокойно и вместе с тем уверенно. Если раньше я предполагал, что вы действуете по поручению какой-либо восточной организации, то теперь я склонен думать, что ваши выступления — результат глубокого личного убеждения. Но я во многом не согласен с вами. По-моему, вы явно преувеличиваете опасность возрождения неонацизма. Кроме того, вы извращаете понятие национализма и здоровый национальный дух считаете проявлением высокомерия и самомнения, которые ведут к великодержавному шовинизму.

Биркнера заинтересовал этот случай. Он долго беседовал с Хильдебрандтом, который, по его мнению, представлял довольно распространенный тип молодого человека, искренне пытающегося разобраться в сложной политической и идеологической обстановке, но запутавшегося в противоречивых явлениях западногерманской действительности.

Расстались они при своих мнениях. Но Биркнеру показалось, что он по крайней мере посеял у своего собеседника некоторые сомнения в незыблемость собственных суждений.

Дискуссия, поднявшаяся в печати в связи с выходом книги Реннтира, привела к довольно резким выступлениям некоторых молодых журналистов, обвинявших боннские власти в попустительстве реваншистским и неонацистским силам. Реакция официальных ведомств была не менее острой. Многие журналисты, работники радио и телевидения, известные своими левыми взглядами, были уволены с работы.

Однако никакие драконовские меры не могли заткнуть рот всем инакомыслящим. Критические выступления в западногерманской печати против шовинистических, расистских бредней Реннтира были подхвачены во многих зарубежных газетах. Скрепя сердце федеральное ведомство по контролю за печатью вынуждено было включить книгу Реннтира в список произведений, особо опасных для воспитания молодежи.

Против Крамера было возбуждено дело в кёльнском административном суде. В марте 1965 года суд вынес постановление, осуждавшее Крамера за издание книги Реннтира и книг Скорцени. Согласно постановлению суда весь тираж конфисковывался полицией.

Этот довольно редкий случай судебного преследования неонацистской литературы в ФРГ вызвал злобную реакцию во всей правой печати. Особенно усердствовала «Дейче националь цайтунг унд зольдатен цайтунг». В течение нескольких недель она из номера в номер помещала возмущенные статьи, в которых метала гром и молнии в адрес «распоясавшихся левых элементов и идущих у них на поводу властей».

Сам Крамер выступил в печати с заявлением, в котором говорилось: «Решение о запрещении книг Скорцени и Реннтира по меньшей мере свидетельство нашей близорукости, ибо никто не может сказать наперед, когда для Запада настанет час последнего, решающего сражения с коммунизмом, и тогда вряд ли найдется хоть один главнокомандующий НАТО, который бы не захотел иметь под своим командованием войска, которые бы не уступали по своим качествам и боеготовности бывшим войскам СС».

Крамер подал апелляцию в суд, требуя пересмотреть дело. Пока же весь тираж книги Реннтира — 49 тысяч экземпляров — был конфискован и находился на книжном складе под наблюдением полиции, которая регулярно раз в неделю делала проверку.

22 марта Крамер зашел в ремонтную мастерскую недалеко от своего дома.

— Добрый день, господин Фогель, — обратился он к пожилому слесарю, который не раз делал у него на квартире мелкий ремонт.

— Добрый день, господин Крамер. Извините, не могу подать руки, чтобы вас не испачкать, — ответил слесарь.

— Пустяки, господин Фогель, — и Крамер демонстративно пожал его руку со следами мазута и ржавчины. — Рабочая грязь не пачкает. Я хотел бы вас попросить зайти ко мне домой после работы. Сможете?