Больше сдерживаться и играть девушка не могла и уже на улице бросилась юноше на шею, а затем взяла за руку и, глядя в глаза, сказала:

— Как хорошо, что ты пришел! Давай больше никогда не будем ссориться?

Сие предложение было встречено Колей с полным восторгом, ведь он так боялся, что получит на этот раз от ворот поворот. Клял себя за несдержанный язык. Пытка гостиной, устроенная лукавой подружкой, была сразу забыта:

— Наташка! Да я… Да мы… Никогда!

В этот промозглый мартовский вечер гулять совсем не хотелось. Но и в кондитерскую, где было много публики, они не зашли, а забрели в Струковский сад, что был разбит над Волгой. Их любимое место возле грота было занято другой влюбленной парочкой. По Центральной аллее, которую горожане прозвали скотопрогонной, гуляла так называемая «горчица» — развязные молодые люди из мастеровых, приказчиков и недоучившихся студентов-переростков — задирали прохожих и приставали к дамам. В конце концов, им посчастливилось найти свободную скамейку в самом конце Набережной аллеи, возле самой реки. С реки дул пронизывающий холодный ветер и прохожих было мало. Влюбленные устроились на скамейке, прижавшись друг к другу. Наталка повернулась и подставила свои губы для поцелуя, чем не замедлил воспользоваться юноша. Известно, что нет слаще поцелуев после ссоры. Поцелуй вышел долгим и особенно страстным, даже сладострастным. Девушка слышала гулкое стуканье Николкиного сердца и его прерывистое дыхание. И у самой сердечко запрыгало в тревожно-радостном ожидании. На этот раз к томлению в груди добавилась неизведанная ранее ноющая тяжесть в самом низу живота. Занятые только собой, юноша и девушка никого не видели вокруг и не обратили внимания на устремленный на них пронзительный взгляд. Взгляд недобрый, зловещий.

Взгляд принадлежал их закадычному другу Сеньке Яценюку. Незамеченный он прошел мимо них раз, другой, пока, наконец, не устроился неподалеку. Все его существо переполняла неудержимая клокочущая ненависть — мальчик уже давно стал ощущать себя лишним в их прежней неразлучной троице. Он привыксчитать Наталку чуть ли не своей собственностью, а Николку в мыслях держал за бесплатное приложение к их компании. А оно вон как вышло! Сенька не учел крепнущую духовную близость Наталки и Николки, пропустил момент, когда их общее увлечение тайнами холодного оружия переросло во взаимный интерес между ними. Уже минулым летом совместные прогулки втроем стали редки, а в городе ему пришлось выполнять унизительную роль посыльного, доставляющего записки от Николая к Наталье. Сенька это расценил как предательство. И от кого — от этого увальня Николки! Себя он, естественно, держал за образц мужской красоты, к тому же к своим семнадцати годам вкусивший плод запретной продажной любви. Сенька считал, что вступив в полосу взросления, просто обязан попробовать в жизни все. Поэтому его можно было встретить и в разнузданной компании «горчицы», и на кокаиновых вечерах городской богемы, парня не раз видели на конспиративных сходках революционной молодежи, захаживал вместе с шумной компанией мастеровых в питейные заведения, был завсегдатаем увеселительных домов и бахвалился своими успехами у местных шлюх. В общем, к семнадцати годам Сенька превратился в законченного мерзавца.

— Ничего, вы у меня еще попляшете. Вспомните друга Арсения. Ты, милая, еще прибежишь, молить будешь о помощи, в ногах валяться, — едва слышно бормотал Сенька. Не то, чтобы он имел ввиду что-то конкретное, но мысль заработала в верном направлении.

Тягаться с Колей на равных в силе ему и в голову не пришло. Памятен был эпизод полугодичной давности в цирке. В ту пору в губернском городе гастролировал известный в России цирк-шапито грека Джембаза, дородного господина представительного вида с изящными манерами, обладателя шикарных усов. Для провинциальной публики, не избалованной зрелищами, гастроли цирка стали настоящим праздником среди сырых осенних будней. На представление пошли втроем — оба друга и подруга. У Арсения по случаю оказались лишние деньги, поэтому друзья не полезли на галерку — традиционное место гимназистов, а приобрели билеты на скамейку поближе к арене. Как у них было заведено, парни усадили девушку посередине, а сами, словно верные рыцари, расселись справа и слева от своей Госпожи, как в шутку друзья называли Наталку.

Джембаз был одним из немногих циркозаводчиков, которые содержали свое дело в полном порядке. Шатер шапито был без заплат и потертостей, сиял не поблекшими красками и был оборудован отоплением. Звери выглядели на редкость упитанными и ухоженными, что по тем временам было редкостью. Еще недавно друзья побывали в заезжем зверинце, и Наталка потом горько плакала от впечатления: худющий и грязный медведь метался по крохотной клетушке, волки со впавшими животами вызывали не страх, а сострадание, от дикобраза, полное впечатление, остались одни иглы. Здесь же четвероногие артисты выглядели вполне довольными жизнью и охотно выполняли все команды укротителей. То же самое можно было сказать и о двуногих артистах: атлетов, акробатов и гимнасток. Артисты — подтянутые мужественные красавцы с сильными торсами, артистки — все как на подбор красавицы — кровь с молоком.

Впечатлило и представление. Башкирские наездники ловко скакали на лошадях, гимнасточки и гуттаперчевый мальчик вытворяли чудеса под куполом, у умельца фокусника не удалось разгадать ни одного трюка, причесанные и завитые собачки послушно катали кошек в маленькой карете, над шутками и репризами Рыжего и Белого до слез обхохатывалось все шапито. Но публика ждала самого интересного и любимого зрелища — борьбы атлетов. Шапито Джембаза, как и многие другие в России, практиковало турниры по борьбе на кушаках, или поясах — исконно русский и любимый зрителями вид единоборства. Как и все виды борьбы, возникшие как элементы боевой подготовки воинов, борьба на поясах имитировала конный поединок, когда главной задачей поединщика было выбить соперника из седла. Поэтому характер борьбы заключался в стремлении, ухватив соперника за кушак, вывести из равновесия и при помощи броска с зашагиванием и тяговым усилием, бросить его на ковер. Атлеты были кумирами молодежи, имена Поддубного, Заикина, Бородатого, Гаркавого мальчишки произносили с придыханием. Поговаривали, что на сей раз Джембазу удалось собрать очень сильный состав участников турнира во главе с непревзойденным Великим Арапом.

Действительно, когда начался ПАРАД-АЛЛЕ, среди прочих атлетов выделялся огромного роста лиловый негр с горящими, как угли, глазами на разрисованной физиономии. По цирку пронесся восхищенный шепот. Сам турнир оказался коротким — Великий Арап с легкостью бросил на арену всех своих соперников. Наконец настала кульминация, и на арену цирка вышел Джембаз:

— Достопочтимая публика! Кто желает померяться с силой с победителем турнира? Любого, кто устоит против Великого Арапа Сахары и Магриба, Властителя Четырех Стихий и Победителя Трех мировых турниров более трех минут, ждет приз 10 рублей!

Раздался шум аплодисментов: начиналось самое интересное. Городской люд давно готовился к этому событию, многих будоражила сказочная карьера волжского богатыря Капитана воздуха и Короля железа Ивана Заикина. Своих лучших борцов выдвинули бригады грузчиков и кузнецы, путейцы и каменщики. По одному выходили на ковер кочегар локомотивного депо Савелий, грузчик речного порта Макар, молотобоец Сидор и каменщик Глеб. Никто на смог выдержать! Только стала уменьшаться очередь желающих померяться силой с Великим Арапом. От волнения Сенька заерзал на сиденье: неужели со всего города никто не устоит против чемпиона? И вдруг увидел, что юноша в форме реалиста стоит у края арены и, сняв ремень и фуражку, опоясывается кушаком поверх гимнастерки. Он посмотрел слева от себя: так и есть, место за Наталкой пустовало, а сама она сидит, напряженно прикрыв рот крепко сжатыми кулачками.