Получаю сведения по телефону от товарища Колпина, что листовки готовы. Немедленно сообщаю об этом в президиум. Мне сейчас же дается поручение доставить листовку в Смольный.
Как уполномоченный по связи, получаю соответствующий документы и звоню командиру Кронштадтского Морга генерал-лейтенанту Ермакову, которому приказываю от имени Кронштадтского исполкома приготовить буксир «Ермак». Ответ получаю удовлетворительный — буксир «Ермак» в полной готовности ожидает меня у Петровской пристани.
Совместно с тов. Каллисом идем в типографию, получим листовку и отправляемся на пристань. Темная октябрьская ночь. Под ногами шлепает грязь, тускло мерцают фонари на стенде Петровской пристани; вдали на рейде мрачно вырисовываются черные силуэты кораблей; слышно бурчание воды под винтом пристающего буксира; скрипит бон плавучей канцелярии порта, рабочие возятся на нем, перетаскивая на судно какую-то лебедку.
Заходим в канцелярию порта, чтобы получить ордер на буксир.
— Здравствуй, Пронин. Что, в Петроград отправляешься?
Повернувшись к говорившему, узнаю анархиста Ярчука, члена исполкома, возвратившегося из Смольного.
— Как дела, товарищ Ярчук, что нового в Петрограде и как дела в Смольном? — живо спрашиваю я его.
— Дела в Смольном обстоят великолепно. Но едва ли мы туда проберемся, так как мосты через Неву разведены и на них «караул из юнкеров.
— Ничего, товарищ Ярчук, как-нибудь проберемся, и бояться я не боюсь, ведь до самой смерти ничего не будет, — отвечаю я шутливо Ярчуку и направляюсь к столу за получением ордера.
На «Ермаке» рулевой оказался расторопным парнем. Я передал ему сведения, полученные от Ярчука, и настрого приказал: при прохождении под мостами на Неве не останавливаться, даже если с мостов будут окрики и выстрелы, а, наоборот, прибавлять ходу и двигаться все время вперед. По дороге в Смольный ничего особенного не случилось, хотя последний мост действительно оказался разведенным. Пристаем не к пристани, а к барже с дровами. Карабкаемся наверх через дрова, вылезаем на стенку и бегом направляемся в Смольный.
В Ревкоме сдаем привезенную листовку и немедленно направляемся к товарищу Антонову-Овсеенко.
Нас принимают сейчас же. Товарищ Антонов, сидя за столом и нагнувшись над планом Петрограда, расставляет какие-то булавочки. Поздоровавшись с ним, я обратил внимание на его внешний вид: длинные рыжие волосы растрепаны и висят прядями, нос обострился, и как-то странно сидят очки на переносице.
— Вы из Кронштадта? — коротко спрашивает он нас.
Ответ с нашей стороны последовал» утвердительный.
— Вы прибыли как раз вовремя. Кто из вас за старшего? Получай распоряжение!
Я подхожу к столу. Товарищ Антонов тычет пальцем в план Петрограда, показывая мне Неву и Зимний дворец.
— Кронштадтцы должны быть завтра к вечеру в Петрограде, пехоты не требуется, высадите морской десант с набережной и займите Зимний дворец. Кексгольмский полк будет помогать вам в этом с Дворцовой площади. «Авроре» сделано распоряжение встать на Неве против Зимнего дворца, и вы со своим десантом при высадке будете находиться под прикрытием ее пушек. Впрочем, все это я вам изложу письменно.
Товарищ Антонов берет первый попавшийся клочок бумаги и карандашом начинает набрасывать приказание. Скрепив затем написанное личной подписью и приложив печать Ревкома, он подал бумажку мне со словами:
— Немедленно отправляйтесь в Кронштадт и действуйте так, как вам приказано.
Приняв бумажку и попрощавшись наскоро с товарищем Антоновым, быстро вышли мы из Смольного и направились на пристань.
«Ермак» поджидал нас у баржи на пристани в полной готовности. Прислуга держалась за борт баржи на крючках. Я отдал распоряжение рулевому немедленно отваливать.
— Полный вперед! — скомандовал рулевой в машину.
Забурлила вода за кормой от быстро завращавшихся винтов, и мы пошли обратно в Кронштадт. На обратном пути мосты через Неву оказались все разведенными.
Приблизительно на расстоянии десяти саженей перед последним мостом нас окликнули:
— Кто идет?
Рулевой ответил:
— Свои.
— Стой! — закричало с моста сразу несколько голосов.
— Полный вперед! — скомандовал рулевой в машину.
И «Ермак» нырнул под мост, проскочив его не более как в пять секунд. С моста раздалось несколько винтовочных выстрелов, с правого берега зачавкал пулемет; слышно было, как прожжужало несколько пуль над «Ермаком». Одна шлепнулась в корму, но мы уже были далеко благодаря быстрому ходу, развитому буксиром. Стрелявшие из пулемета с правого берега, как видно, действовали наугад и в темноте безусловно не могли нанести нам какое-либо поражение. Пуля, шлепнувшаяся в корму, была из винтовки с моста. По приходе в Кронштадт, не медля ни минуты, высаживаемся и отправляемся в исполком.
Члены исполкома, оказывается, не расходились и ожидают нас в помещении Совета (Морском Собрании). Вследствие нашего прибытия заседание исполкома открывается сейчас же. Мне предоставляют слово для доклада в первую очередь. В кратких словах изложил я политическую обстановку в Петрограде и прочитал приказ Военно-революционного комитета, врученный нам товарищем Антоновым.
Дружные аплодисменты со стороны всего состава исполкома покрыли мои последние слова. Вопрос оказался настолько ясным, что обсуждать его совершенно не требовалось. Исполком занялся исключительно разработкой проекта выступления кронштадтского гарнизона. Посовещавшись и приняв во внимание предложение более опытных товарищей, исполком постановил предложить военно-технической комиссии:
1) Немедленно собрать подготовленные боевые части, погрузить на минный заградитель «Амур», каковой на буксирах вытащить за стенку и затем под собственными парами отправить в Петроград к Зимнему дворцу.
2) Линейный корабль «Заря Свободы» вытащить с пристани и поставить в канале против станции Лигово для обстрела станции из восьмидюймовых орудий, — в случае наступления или передвижения правительственных войск на Петроград.
3) Погрузить из склада порта в баржу шестидюймовые снаряды для орудий «Авроры» и под буксиром отправить в Петроград в распоряжение «Авроры».
4) Товарищи Смирнов и Алешин и левый эсер Гримм назначаются членами морского революционного штаба, который должен находиться на «Амуре»; два члена штаба еще должны были прибыть туда из Смольного.
Заседание исполкома продолжалось недолго. Повеем вопросам были вынесены соответствующие решения.
После заседания я, как член военно-технической комиссии, отправляюсь распорядиться погрузкой снарядов для «Авроры». Работа закипела лихорадочно.
Десант состоит из матросов машинной школы, матросов учебно-минного отряда, матросов учебно-артиллерийского отряда, матросов учебных и вспомогательных кораблей, матросов 1-го Балтийского флотского экипажа, матросов Кронштадтского полуэкипажа, солдат-артиллеристов 2-го Крепостного артиллерийского полка, солдат 1-го, 2-го и 3-го Крепостных пехотных полков, красногвардейцев пароходного завода и кронштадтских минно-артиллерийских мастерских. Невольно обращают на себя внимание прекрасно вооруженные и хорошо подобранные личные составы пулеметных и артиллерийских взводов, состоящих из солдат-артиллеристов 2-го Кронштадтского Крепостного артиллерийского полка.
Кронштадт, 25 октября 1917 года
Свежее октябрьское утро. На стенке пристани белеет выпавший за ночь снежок. На пристанях большое оживление.
Все выступающие команды вооружены боевыми винтовками, с громадным запасом патронов у каждого бойца.
Бодрое настроение замечается среди матросов. По стенке к сходням тащат несколько пулеметов и несколько трехдюймовых полевых орудий.
«Даешь Максима!», «Не поздоровится Керенскому!», «Даешь крокодилово правительство!» — слышатся из толпы восклицания.
Лично чувствую такой подъем и такой прилив радости, что вот обнял бы всех и расцеловал.
Вполне удовлетворенный всем происходящим, снова отправляюсь в исполком для выполнения возложенной На меня работы по проведению в жизнь намеченного плана выступления. К часу дня 25 октября все необходимое сделано. Десант отправлен, снаряды для крейсера «Аврора» погружены и отправлены. Линейный корабль «Заря Свободы» вытащен на буксирах из гавани и под собственными парами отправлен в Морской канал к месту назначения. Ровно в четыре часа дня в адрес исполкома получаем радиотелеграмму, текст которой точно привожу:
