— Нет, — надулась она.

— О, ну и ладно, — усмехнулся Хурта, и протянул ей тарелку с грибами.

На мой взгляд, столь много ей было не нужно.

— Эй, Минкон, друг мой, мой дорогой товарищ, — воскликнул Хурта. — Давай, присоединяйся к нам!

Я предположил, что он, также, набросится на грибы. Но всё же, скупиться в этом вопросе было нельзя, ведь дорогой Минкон, и вправду был прекрасным возницей, и превосходным товарищем. Мы с ним провели уже четырьмя дня в дороге. Причём, так получалось, что мы всё позже начинали движение, каждое следующее утро позднее, чем в предыдущее. Тому была веская причина. Вернее две, Тула и Фэйка. Честно говоря, трудно было вставать спозаранку и выезжать пораньше, с такими рабынями в своих одеялах. Боадиссия, свободная женщина, должна была ждать нас, пока мы развлекались с рабынями. Не думаю, что она очень наслаждалась этим. Во всяком случае, она иногда казалась мне несколько раздражительной. Кстати, эта её раздражительность предполагала, что, вполне возможно, у неё могли возникнуть её собственные потребности, причём довольно мучительные.

Фэйка и Тула, наши прекрасные животные маячили позади. Подозреваю, что и они не отказались бы перекусить. Я даже боялся предположить, в какое время мы сможем выехать следующим утром. Оставалось надеяться, что у меня получится растолкать Минкона и Хурту, по крайней мере, к полудню. Не стоит забывать, про принесённые пагу и Ка-ла-на. Минкон взял гриб с тарелки и подозвал Тулу, чтобы накормить ими. Он что, забыл, что она рабыня?

— Спасибо, Господин, — поблагодарила она, и начала есть с руки своего господина.

Бывает, что рабыням не разрешают касаться еды руками. В таком случае, иногда, их кормят с руки, а в других случаях пищу могут просто бросать в них, или поставить перед ними в мисках, из которых, не используя руки, и встав на четвереньки, они должны питаться, подобно четвероногим животным, или … рабыням. Ещё один гриб исчез с руки Минкона. Интересно, а разве Туле не давали немного хлеба незадолго до этого?

— Попробуй грибочки, — предложил мне Хурта.

Тем временем Минкон дал гриб ещё и Фэйке. Я только неодобрительно наблюдал за этим. Он был, конечно, щедрым товарищем, распоряжаясь этими грибами.

— Нет, спасибо, — отказался я.

— Они превосходны, — настаивал Хурта.

— Я даже не сомневаюсь в этом, — сказал я.

Я и сам был неравнодушен к фаршированным грибам. И конечно не было никакой проблемы для рабынь. Никто бы не стал обвинять их, по крайней мере, не больше, чем можно было бы обвинить любимого слина в том, что он съел что-то брошенное перед его носом. Минкон и Боадиссия тоже могли выйти сухими из воды, подумал я, наблюдая, как они едят. В конце концов, они же не знали, откуда взялась еда. Минкон — надёжный и известный извозчик, заслуживающий доверия, с репутацией доброго малого. Боадиссия — только что вышла из лагеря народа фургонов, так что её могли простить. Кроме того, она была симпатична. А вот Хурта, конечно, мог бы быть посажен на кол. Хм, интересно, когда дело дойдёт до суда, зачтётся ли мне то, что грибов я не ел. В конце концов, я-то знал, откуда они происходили. Не хотелось бы сидеть на колу, так и не попробовав ни одного гриба вообще.

— А чем их нафаршировали? — полюбопытствовал я у Хурты.

— Колбасой, — прочавкал он.

— Тарсковой? — уточнил я.

— Само собой, — закивал он.

— Мои любимые, — вздохнул я. — Пожалуй, я бы попробовал один.

— Увы, — сказал Хурта, осмотревшись. — Их уже все съели.

— Ох, — разочарованно сглотнул я слюни. — Смотри-ка, кажется, там за фургонами кто-то прячется.

Хурта обернулся, всматриваясь в темноту. Похоже, это был один из тыловых офицеров занимавшихся снабжением армии. Я решил, что будет слегка неосмотрительно вот так сразу пойти и воткнуть ему нож между рёбер. Однако, по крайней мере, в первый момент, я лихорадочно рассматривал практичность именно этого варианта.

— Хо! — радостно крикнул Хурта, бодро размахивая рукой.

Товарищ, который был несколько полноват, отпрянул за фургон, как если бы его что-то встревожило. Возможно, он и не был офицером службы снабжения, подумал я. Исходя из того, например, что у него за спиной не было дюжины гвардейцев.

— Ты его знаешь? — поинтересовался я у Хурты.

— Конечно, — ответил, жующий Хурта. — Это — мой благотворитель!

Я снова посмотрел в сторону фургонов.

— Иди сюда, — радостно позвал его Хурта. — Присоединяйся к нам! Добро пожаловать!

Честно говоря, у меня сложилось мнение, что тот товарищ сейчас бросится наутек.

— Мне жаль, что все грибы съели без Тебя, — сказала мне Хурта.

— Да ничего страшного, — отмахнулся я.

— Ты вот лучше попробуй пряные кубики верра, — предложил он.

— Возможно, позже, — сказал я, с тревогой поглядывая в сторону фургонов.

Толстяк, прятавшийся за фургоном, не приближался, но и не уходил. Мне даже показалось, что он махнул мне рукой, возможно пытаясь привлечь моё внимание. Хотя, конечно, это могло быть игрой моего разыгравшегося воображения. Когда на него смотрел Хурта, он ничего такого не делал. Насколько я помню, никогда прежде я этого товарища не встречал.

— А они очень хороши, — сообщил мне Хурта, отправляя в рот очередной кубик, — хотя, что и говорить, до грибочков они не дотягивают.

— Ты меня, конечно, извини, — сказал мне Минкон, — но мне кажется, что тот парень хотел бы поговорить с Тобой.

— Извини, — сказал я Хурте.

— Конечно, — проговорил он с набитым ртом.

Через мгновение я уже стоял рядом с толстяком около фургона.

— Сэр? — обратился я к нему.

— Я не хочу быть навязчивым, — сказал тот, — но Вы случайно, не знаете того товарища, что сидит там, у вашего костра?

— Конечно, знаю, — кивнул я. — Это — Минкон, извозчик.

— Да не его, — отмахнулся товарищ. — Другого.

— Какого другого? — уточнил я.

— Там только один другой, — заметил он, — крупный парень, с жёлтыми, заплетенными в косы волосами, и длинными усами.

— Тот, что ли, — указал я.

— Да.

— Ах этот, его зовут — Хурта, — сообщил я.

— Вы путешествуете с ним? — поинтересовался толстяк.

— Ну, не то чтобы вместе, просто в одну сторону, — допустил я. — По этой дороге идёт много людей. Вы же знаете, как это бывает.

— Вы за него отвечаете? — спросил он.

— Надеюсь, что нет, — ответил я. — А в чём дело?

— Не далее как ан назад, с криком: «Алары, по крайней мере, один из них перед Тобой!» он выпрыгнуал ко мне из-за фургона, размахивая своим топором, — сообщил толстяк.

— Это похоже на Хурту, — признал я.

— Это был он, — заверил меня толстяк.

— А Вы не могли ошибиться? — на всякий случай спросил я.

— Здесь не так много людей, которые могли бы быть похожи на него, — заметил мужчина.

— Возможно, мог бы быть, по крайней мере, один похожий, — предположил я.

— Это был он, — отрезал толстяк.

— Ну, Вы же не можете быть полностью уверены, — сказал я.

— Я уверен полностью, — заявил он.

— О, — протянул я.

— Размахивая своим топором, он что-то кричал о ссуде. Я просто онемел от ужаса. Я боялся, что он мог бы принять моё молчание за нерешительность.

— Понимаю, — посочувствовал я.

— Когда ко мне вернулся дар речи, я закричал: «Забирай мой кошелек, всё моё золото, всё что угодно!», «В подарок, — с восхищенным, хотя, возможно, несколько озадаченным видом, спросил он», «Да, — закричал я. — Да!»

— Понятно, — кивнул я, теперь понимая, почему Хурта, увидев этого товарища несколько енов назад, упомянул о нём, не как о «кредиторе», а, как о своём «благотворителе».

— Мне вызвать гвардейцев, что находятся дальше по дороге? — поинтересовался «благотворитель» Хурты.

— Не думаю, что это необходимо, — заметил я.

— В том кошельке, было восемнадцать золотых статериев чеканки Тироса, три золотых тарновых диска, один из Порт-Кара, и два из Ара, шестнадцать серебряных тарсков Табора, двадцать медных, и что-то около пятнадцати бит-тарсков.