— Ты — женщина, — крикнул ей один из мужчин. — Вот и будь ей!
— Нет! — выкрикнула она.
— Иди, и надень платье! — предложил ей другой.
— Никогда! — она кричала. — Я не желаю быть одним из тех жалких существ, которые должны ждать Вас и прислуживать Вам!
— А Ты, правда — аларка? — засомневался я.
— Да! — ответила она.
— Нет, — сообщил Генсэрикс. — Она не аларка. Мы нашли её, несколько лет назад, она тогда была ещё младенцем, около дороги, оставленной на одеялах, среди разграбленного кем-то каравана.
— Караван разгромили алары? — полюбопытствовал я.
— Нет, — усмехнулся один из воинов.
— Признаться, было жаль, что он не достался нам, — пояснил другой. — Судя по размеру каравана, кому-то досталась богатая добыча.
— К тому времени, как мы на него наткнулись, там мало что осталось, — прокомментировал третий.
— Не заблуждайтесь относительно нас, — улыбнулся Хурта. — В действительности, мы не так часто совершаем набеги. Просто не хотим портить хорошие отношения с городскими жителями.
Его замечание имело смысл. Алары, и им подобные народы, могут быть агрессивными и воинственными в поисках их пастбищ, но, если их оставляют в покое, они редко практикуют массовые набеги.
— Мы нашли ребёнка, и забрали с собой, — сказал Генсэрикс. — Мы назвали её Боадиссией, хорошим аларским именем.
— Значит, на самом деле, Ты не из народа фургонов, — заметил я девушке. — Вполне возможно, что Вы женщина из города.
— Нет! — заявила она. — Я из народа фургонов! Я прожила среди них всю свою жизнь.
— По крови, она не из аларов, — проворчал один из воинов.
Она бросила на него испепеляющий взгляд.
— Порежьте моё лицо! — крикнула девушка.
— Мы не режем лица наших женщин, — раздражённо бросил ей воин.
— А мне разрежете! — заявила она.
— Нет, — сказал Генсэрикс.
— Тогда я сделаю это сама! — крикнула она.
— Не сделаешь, — сурово отрезал Генсэрикс.
— Отлично, — сказала она. — Не буду. Я повинуюсь воле моего вождя.
Впрочем, я видел, что она и сама не хотела уродовать себя по образу и подобию воинов аларов. Я нашёл это небезынтересным. Что до мужчин, то они, конечно, тоже не желали этого. С одной стороны она не была воином и, таким образом, не была наделена правом на этот знак статуса, более того, ношение этого ей, простой женщиной, будет поводом для шуток чужаков и затруднением для самих аларов, ведь это умалило бы значение их собственных знаком, делая их позорными и бессмысленными. Знаки отличия мужчин, как и мужская одежда, становятся пустыми пародиями, когда их разрешают женщинам. Это, в конечном итоге, приводит и к потере мужчинами своей мужественности, и к потере женщинами женственности, извращению законов природы, к чему гореане относятся крайне неодобрительно. С другой стороны она действительно была красавицей, и у мужчин не было никакого желания видеть её изуродованной таким способом.
— Ваш вождь благодарен Вам, — иронично сказал Генсэрикс.
— Спасибо, мой вождь, — покраснев, склонила она голову.
Кажется, у неё не была иной альтернативы, кроме как спрятать своё гнев, и симулировать буквальное понимание его замечания. Я спрашивал себя, почему Генсэрикс не раздел её и не привязал на несколько дней под фургоном.
— Я — алар, — заявила она, бросив на меня взгляд полный ярости.
Кое-кто из воинов рассмеялся.
— Мне кажется более вероятным, что Ты — женщина высоких городов, — высказал я своё мнение.
— Нет! — крикнула девушка. — Нет!
— А Ты посмотри на себя, — предложил я. — На твой рост, на цвет волос и глаз. Не забудь также про угадываемые под кожей и мехами весьма интересные женственные изгибы фигуры.
Большинство женщин народа аларов — довольно крупные особы, простые, холодные, белокурые, голубоглазые.
— Ты больше напоминаешь мне тех многочисленных голых, прикованных цепью к полкам женщин, что я видел невольничьих рынках.
Мужчин дружно захохотали.
— Нет! — крикнула она им и, повернувшись ко мне, повторила: — Нет!
— Но это так, — сказал я.
— Нет! — снова крикнула девушка, но добилась лишь ещё более громкого смеха.
— Я — алар! — настаивала она.
— Нет, — послышалось сразу несколько мужских голосов.
— Ты — мужчина? — спросил её один из воинов.
— Нет, — ответила она. — Я — женщина!
— А вот это верно, — засмеялся спрашивавший.
— Но я — свободная женщина! — выкрикнула она, бросив полный ненависти взгляд на Фэйку, от которого та отпрянула, задрожала и низко опустила голову.
— Подними топор, который Ты держишь, — приказал Генсэрикс, — высоко над головой, как если бы собиралась ударить им. Держи его за конец рукояти.
Стоявшая напротив нас по другую сторону костра девушка, попробовала, сделать то, что приказал вождь. Но после недолгого мгновения борьбы, неспособная справиться с его весом, она изогнулась всем телом, и топор упал. Его лезвие воткнулось в грязь. Надо заметить, что воины были крайне не довольны этим.
Некоторые что-то гневно пробурчали.
— Я не могу, — призналась она.
Будь на то моя воля, она бы уже стояла на коленях и чистила бы лезвие своими волосами. Кстати, прикосновение раба или рабыни к оружию, на Горе считается преступлением, караемым смертной казнью.
— А теперь, размахивай им, орудуй, — на полном серьёзе потребовал от неё Генсэрикс.
Она попробовала ещё раз поднять топор, но сразу опустила его, на этот раз медленно, пока он не оказался в том же положении, в каком она держала его прежде, перед собой, двумя широко расставленными руками, и с большим трудом.
— Я не могу, — признала она.
— Тогда положи его, и иди отсюда, — скомандовал Генсэрикс.
— Да, мой вождь, — ответила она и, положив топор, поспешно исчезла в темноте.
Полагаю, что она, в силу обстоятельств, не чувствовала особой близости с женщинами аларов. Конечно, что она не хотела идентифицировать себя с ними. Возможно, из-за того, что она не была аларкой по крови, и женщины никогда не приняли бы её. А ещё, как это часто случается с детьми аларов, воспитываемыми в полной вседозволенности, у неё появилась причуда. Не идентифицируя себя с женщинами, или не будучи принятой ими, и возможно ощущая чёрную зависть к мужчинам, к их положению, статусу, характеру и власти, она, кажется, обратилась к попытке стать такой же как они, вырабатывая в себе мужские привычки и одевая их одежду, отчаянно и зло пытаясь таким образом найти, если можно так выразиться, своё место среди фургонов. В результате может оказаться, что она не будет принята ни тем, ни другим полом. Она казалась мне расстроенной и ужасно недовольной. Думаю, что она просто пока ещё не познала сама себя. Думаю, что она пока не поняла, кем она была. Некоторые из мужчин, возможно, знали это лучше, чем она сама.
— Теперь, — сказал Генсэрикс, — давайте продолжать поединок.
Предложение вождя было встречено одобрительным ворчанием мужчин.
Мы с Соратом снова встали друг против друга. На сей раз, не подвергаясь насмешкам и оскорблениям женщины, он дрался чрезвычайно грамотно. Как и предупредил меня Хурта, Сорат хорошо знал приёмы боя на топорах. Теперь, когда он остыл, он фехтовал с поразительным проворством и точностью.
Безрассудство, иногда граничащее с безумством, замеченное мной в характере Сората, весьма обычно среди гордых скотоводов аларов. И я от всей души порекомендовал бы им принять меры против этой черты их характера. Слишком часто это приводит к уничтожению таких народов. Сотни раз практика подтверждала, что расчётливая оборона и отработанная тактика выигрывают в столкновении с мускулами и гневом. Бесстрашие варвара редко приносит пользу против рационального, решительного, подготовленного противника. Но как будут трепетать жители городов, когда среди диких орд однажды возникнет тот, кто сможет объединить ураганы их силы и использовать молнии их храбрости.
Я скользнул в бок и, качнув топорищем, поймал Сората на противоходе, нанеся ему удар в солнечное сплетение, в место прохождения брюшной аорты и средоточия нервных узлов, между грудной клеткой и брюшной полостью. Если в это место ударить достаточно сильно и глубоко, то можно разорвать аорту, что приведёт к быстрой смерти, но я бил с усилием достаточным лишь для того чтобы собранные там в пучок нервы отозвались болью во всём теле, и парализовав моего противника и вынудили его прекратить бой. В качестве завершающего аккорда, продолжая начатое движение, я крутанул рукоять топора, и её обратный конец сначала взлетев вверх, опустился прямо на основание шеи Сората, отчего тот, вполне для меня ожидаемо, сложился пополам, что-то невнятно хрюкнув при этом. И опять мой удар был не достаточно сильным, чтобы сломать позвоночник. Ошеломлённого, свалившегося на колени парня тут же вырвало, после чего его полупарализованное тело качнулось вперёд и пробороздило лицом по земле. Закончив единое движение, начатое ещё блоком, я оказался за его спиной с занесённым вверх топорищем. Из такого положения можно, совершенно безнаказанно, даже невооруженной рукоятью, сломать шею противника или размозжить голову. А будь в моих руках настоящий топор голова Сората уже лежала бы отдельно от тела. Он был быстр, но я оказался ещё быстрее.
