— Сюда, — прорычал я, ткнув пальцем в циновку. — На колени.

Она поспешно заползла обратно на циновку и, встав передо мной на колени, удивлённо подняла на меня свои глаза. В уголке её рта появился потёк крови. Она осознала, что только что была по-настоящему ударена мужчиной.

— Вы ударили меня, за то, что я бросила вызов Вашей мужественности? — спросила она. — На самом деле я не это имела в виду. Просто я была крайне разозлена, и это вырвалось случайно.

— Ты получила удар вовсе не по такой абсурдной причине, — объяснил я. — Ты, в конце концов, свободная женщина, а они наделены правом оскорбить, попытаться унизить или даже уничтожить мужчину. Это — одна из их свобод, если мужчины, конечно, не решать отнять у них это право. Скорее Тебе досталось за то, что Ты попыталась манипулировать мной.

Она понимающе кивнула и опустила голову.

— Ты признаёшь свою вину, и её соответствие полученному наказанию? — уточнил я.

— Да, — ответила девушка.

— Кроме того, — продолжил я, — На твоём месте, будь я свободной женщиной, я бы поостерёгся двигаться перед мужчинами таким образом.

— Но я же в действительности не свободная женщина, — прошептала она.

— В данный конкретный момент своей жизни, юридически Ты — свободна, — напомнил я. — Не забывай об этом.

— Да, — отозвалась она, — Господин.

— И не называй меня «Господин», — сказал я. — Это для рабынь.

— Да, Господин, — ответила блондинка.

— Кажется, Ты переполнена любопытством относительно того, каково быть рабыней, — заметил я.

— Я — рабыня, — пожала она плечами. — Это естественно, что мне любопытно то, что значит быть рабыней на самом деле.

Девушка опустила голову, и осторожно стёрла потёк крови со своего рта.

— Ты понятия не имеешь, — сказал я, — о том, на что это может быть похоже, на самом деле, быть рабыней.

Она промолчала.

— Впрочем, я могу помочь Тебе передумать о желательности неволи для Тебя, — ухмыльнулся я.

— Господин? — непонимающе спросила она.

Схватив девушку за светлые волосы и крутанув вокруг её оси, отчего она отчаянно вскрикнула, я бросил её спиной на циновку, а потом овладел, безжалостно, зло, стремительно, ничуть не заботясь о её ощущениях или чувствительности, эксплуатируя её тело для моего удовольствия. Закончив с ней, я встал около неё, ногой оттолкнул её тело от себя, оставив задыхающуюся блондинку лежать на боку рядом с циновкой.

— Ну как, Свободная Женщина, что Ты думаешь об этом? — поинтересовался я.

Она обернулась и посмотрела на меня сквозь волосы.

— Бывает, что рабыню могут использовать и таким образом, — усмехнулся я.

Она, всё также молча, смотрела на меня. В её глазах блеснули слёзы.

— Как Тебе это понравилось? — засмеялся я.

Она перекатилась на живот и, подползя к моей ноге, прижалась к ней губами, целую нежно и благодарно. Потом девушка, подняла ко мне своё лицо покрытое волосами.

— Мне понравилось это, — заявила она.

Я гневно обругал её и вырвал у неё свою ногу.

— Надень свою одежду, — сердито приказал я ей.

— Да, Господин, — послушно отозвалась она, и мгновенно накинула на себя короткую кожаную тунику.

Что поразило меня так это то, что ещё недавно довольно длинная одежда скрыла столь немногое. Безусловно, она должна была разгладить её, но не спешила делать это. Она бросила взгляд вниз на одежду, теперь бывшую на её теле, и немного стянула её вниз по бокам.

— Она не слишком большая, не так ли? — улыбнулась девушка.

— Нет, — согласился я.

— Но я полагаю, — заметила она, — что если бы я была рабыней, то мне можно было бы дать вещи намного меньшие, чем это, и гораздо более откровенные.

— Вполне возможно, — проворчал я, не видя никакого смысла сообщать ей, что я был в этом почти уверен.

— Но я — свободная женщина, — улыбнулась она, и с некоторым сожалением осмотрев тот предмет одежды, что был на ней, спросила: — Вы действительно собираетесь вести меня по улицам в этом?

— Да, — бросил я. — И у меня нет намерения, покупать Тебе новые наряды.

— Я так и думала, — засмеялась блондинка и, взглянув на меня, добавила: — Полагаю, что одетая таким образом, я должна буду следовать за Вами.

— Нет, — ответил я.

— Вы разрешите мне идти рядом с Вами, как свободной женщине, не смотря на то, что я одета столь бесстыдно? — удивилась девушка.

— Нет.

— Значит, Вы не собираетесь провожать меня? — разочарованно спросила она.

— Я пойду с Тобой.

— Тогда я ничего не понимаю, — призналась она.

— Ты будешь идти впереди меня, — объяснил я.

— Ну, конечно, — рассмеялась девушка. — Вы же не знаете дороги.

— Вот именно, — кивнул я.

— Я видела, как многие владельцы ведут своих девушек по улице впереди себя, — засмеялась она. — Всегда подозревала, что им просто нравиться любоваться, как те двигаются перед ними.

— Правильно подозревала, — улыбнулся я.

— И именно в этом причина Вашего желания идти сзади? — угадала блондинка.

— Конечно, — не стал спорить я.

— Вы находите меня привлекательной, не так ли? — поинтересовалась она.

— Да, — признал я.

— Тогда, я попытаюсь идти перед Вами, как можно привлекательнее, Господин, — улыбнулась девушка.

— Не называй меня Господином, — напомнил я.

— Да, Господин, — улыбнулась она.

— Пойдём скорее, — предложил я.

— Я никогда не забуду это место, — заявила она. — Здесь, я стала женщиной, и изучила мое рабство.

— Пойдём уже, — сказал я.

— Может, всё-таки к работорговцу, — улыбнулась блондинка.

— Нет, — отрезал я.

— Я буду идти перед своим Господином? — уточнила она.

— Ты можешь идти впереди меня, — ответил я.

И она пошла передо мной, сначала из узкого бокового ответвления в проулок пошире, потом по нему к проспекту Турии. Походка у неё действительно была превосходной. Честно говоря, я сам не мог понять, почему решил сопровождать её до дома. Не было у меня уверенности в этом вопросе. С одной стороны, девушка, конечно, нашла бы дорогу и благополучно добралась бы домой сама, особенно теперь, при дневном свете. А с другой…. У меня всё ещё оставалось немного шпагата в моём кошеле.

Едва мы вышли на проспект Турии, как в глаза бросилось небольшое скопление народа слева от нас.

— Постой, — остановил я девушку. — Давай-ка просмотрим что там.

Когда мы подошли немного ближе, я разглядел между столпившихся людей надсмотрщицу из Туннелей. Она всё ещё стояла на коленях, привязанная к рабскому кольцу. Хотя это уже шёл десятый ан, её так никто и не освободил. Женщина не решалась поднять голову. Подозреваю, что она уже некоторое время служила предметом насмешек проходящих мимо людей.

— Мама, смотри, — сказал ребенок. — Тётя голая!

— Пойдём отсюда, — дёрнула его за руку мать.

— Я знаю её, — воскликнул кто-то. — Она из Туннелей.

— Вы только посмотрите, — сказал другой, — ей привязали бит-тарск к животу!

— Точно! — засмеялся третий.

Признаться, я засомневался, что эта женщина, вернётся к своей работе в Туннелях. Это теперь для неё осталось в прошлом. Врядли теперь она наденет на себя длинное кожаное платье. Отныне для неё более подходящими, на мой взгляд, будут короткие туники из реповой ткани или узкие лоскутки шёлка, подпоясанные пеньковой верёвкой, и возможно, плотно сидящее не шее изящное стальное украшение — рабский ошейник.

— Продолжим наш путь, — сказал я.

— Да, Господин, — отозвалась моя блондинка.

И она направилась в противоположенном направлении, то есть вправо от того прохода между зданиями, из которого мы вышли на проспект. Идя позади неё, я оказался в превосходной позиции, которая не только позволяла любоваться идущей впереди женщиной, но и ловить взгляды, которые она получала от многих мужчин, восхищенные взгляды, между прочим, сопровождаемые вздохами и жестами вызванными восхищением от лицезрения такой женщины. Безусловно, она шла превосходно. Я не мог не признать, что она действительно заслуживала ошейника, но старался всячески гнать от себя отрезок шпагата, ждавший своего часа в моём поясном кошеле. Мне не стоило думать об этом. Она была свободной женщиной. Но, что ни говори, и как себя не уговаривай, она всё же была желанной и возбуждающей женщиной, и рано или поздно должна стать рабыней.