— Здорово, прямо как кино какое-то! — восхитилась Настя.
— Да, девочка… Только у этого «кино» развязка оказалась совсем не киношная… Во время подготовки я как раз и познакомилась с Василием. Это была судьба, с первого взгляда и мне и ему стало ясно, что именно Судьба… Увы, нас обоих готовили к нелегальной работе.
— А это что такое? — наивно спросила Эмма.
— Ну, во-первых, нелегалы — элита любой разведки. Во-вторых, это люди с чужой судьбой, живущие за рубежом по легенде. Действительно, как Штирлиц. Причем там, в чужой стране, все вокруг думают, что ты на самом деле Патриция Браун, поскольку легенда твоя отработана до седьмого колена…
— А вас звали там Патрицией Браун? — не вытерпела Настя, целиком поглощенная рассказом учительницы.
— Должны были так звать! Поскольку нас с Василием готовили к Австралии… Но вышло все совсем по-другому…
— Почему?
— Потому, детка, что жизнь всегда готова все переиначить по-своему. Наша австралийская сеть внезапно провалилась, два года подготовки пошли прахом. И мы расстались с ним на многие десятилетия…
— А… Он был вашим мужем? — смущенно спросила Настя.
— Почти…
— А почему вы расстались?
— Потому, милая, что Василия спустя несколько месяцев отправили в Штаты с новой легендой. А я некоторое время после этого преподавала язык в Высшей школе КГБ, а потом… Ну, потом наступил период, когда любой человек начинает учиться думать, и я… Словом, мне сделалось неуютно на этой работе. И я ушла преподавать в МГИМО, а уж оттуда и вышла на пенсию…
— И вы ни разу с тех пор с ним не виделись и даже не переписывались? — разволновалась Настя.
— За эти годы мы виделись два раза, — вздохнула Мария Петровна, — когда он приезжал в Москву по делам… И даже это было нарушением всех правил конспирации… Так-то, девочка… А потом он там, в Штатах, женился… Но я все равно знала и знаю, что сильнее меня он не любил никого и никогда!
— А потом? — прошептала Настя.
— Потом жена его погибла в автокатастрофе: я это все узнала, потому что тогда еще у меня оставались старые друзья в органах. Говорят, Василий в итоге сделался одним из самых богатых людей на Западе, но это уже после его переезда в Англию. А теперь я узнаю о нем из газет… Надо же! Кто мог подумать?..
— Все! — Кедыч решительно поднялся со своего стула. — Развели мы тут разговоры, как раз подходящие для больного инфарктом!
Он хмуро глянул на Эмму Павловну, потом на Настю, и обе они покорно поднялись.
— Брось, Кедыч, — улыбнулась Мария Петровна. — Мне как раз легче стало после того, как я эту подписку проклятую нарушила… А вы мне еще не сказали, почему нет Капитана, он-то куда запропастился?
— Он не запропастился, — улыбнулся Кедыч, — а помчался на вокзал встречать Ромашку. Снежана вырвалась со съемок на пару дней, пока не ее эпизоды снимают. Так что, боюсь, сегодня вас в покое не оставят…
— Оставят, и немедленно! — В палату вошла пожилая медсестра со строгим лицом. — Во-первых, вам нельзя так подолгу разговаривать. Во-вторых, пора делать укол… Словом, извините, господа, и — прощайте!
— Уточнишь время и перезвонишь! — Дрон отключил трубку и задумался. Потом, усмехнувшись каким-то своим, по-видимому, не слишком веселым мыслям, поднялся из-за стола и пересек кабинет в направлении бара. В самой его глубине стоял коньяк, заранее приготовленный им для этого дня… Наполнив рюмку, он шагнул было назад, к своему столу, когда дверь кабинета распахнулась и влетел возбужденный Панкратов.
— Быстро же ты доехал, — удивился Дрон и добавил: — Гражданин начальник…
— С чего бы это вдруг такие слова? — Валентин тоже удивился. — Смотри, не накаркай сам себе!
— В приметы я не верю! А ты сегодня какой-то взъерошенный. Давай-ка выпьем…
И, достав вторую рюмку, он наполнил ее так же, как и первую, до краев.
— Спятил? Посреди бела дня!.. Нет, мне еще за руль садиться.
— Мне тоже не на лошадь, — заверил его Дрон. — Но от одной рюмки с координацией никаких нарушений не будет… Или тебя уже вышибли с должности, если начал бояться гибэдэдэшников?..
— Скорее, наоборот.
— Звание, что ли, новое дали? Тем более есть повод! Держи! — И он чуть ли не силой заставил Панкратова взять рюмку.
— При чем тут звание? Слушай, ты сегодня просто слова не даешь сказать!
— И не дам! Думаешь, я каждый день пью по утрам в одиночку?
— Это было бы, по меньшей мере, странно.
— Что ж тут странного? Тривиальный алкоголизм… У меня сегодня дата… Особая!.. Ровно девять лет назад вышел на свободу. Я бы и без тебя выпил, но раз пришел — должен поддержать, иначе обижусь.
— Ну ладно, будь! Ух ты! Отличный! — Панкратов опрокинул коньяк одновременно с Дроном и крякнул.
— Другого не держим… Ну теперь можно и к делу.
— Да… Так вот. Меня вернули к прежней работе.
— Я даже догадываюсь, кто ради этого постарался, — ухмыльнулся Дрон. — Ну и что же?
— Контролируя ход следствия, я в два счета сумею отдать Стаса под суд. Поэтому, Антон, можешь трубить своим людям отбой…
Дрон посмотрел на Панкратова с легким сожалением и покачал головой:
— Складно трубишь ты, начальник. Но, увы, у нас так дела не делаются.
— То есть?
— А очень просто. Работают тут очень серьезные люди, заряжены они были основательно, а такие приказы обратного хода не имеют…
— Не может быть… — Валентин растерянно посмотрел на Дрона.
— К сожалению, может. Машина запущена, и остановить ее уже не в моих силах… Единственное, если хочешь вывести Стаса из-под удара, расскажи ему все и уговори исчезнуть… Вариант, который тебе, кажется, не подходит… Так?
— Конечно!
— Тогда остается только уповать на Господа Бога. Иногда лавина, сходящая с горы, не зацепляет какого-нибудь лоха-везунчика, притаившегося под уступом…
— Постой, ты же не собирался уничтожать его физически?..
— Я и сейчас не собираюсь. Даже не думай об этом, майор. Ты должен знать: к мокрухе я брезглив… Речь идет о том, чтобы выбить из-под Стаса его финансовое царство. Впрочем, судьба разорившегося бизнесмена всецело зависит от него самого. Так что и тут есть варианты…
— Ты меня пугаешь, — покачал головой Панкратов. — А как же Вика? Если не ошибаюсь, деньги-то у них общие?
— У Вики есть свое дело и свои деньги.
— Но не такие, как у Стаса!
— Ну и что? Ну начнем черную икру через день кушать, перемежая с красной… Ну, пересядем с «ягуара» на скромный «мерседес»… Тебя это волнует?.. А насчет Викиной безопасности мы вчера уже говорили. Все остальное — лирика или… или оттенки дерьма. И можешь с ней быть откровенным настолько, насколько сочтешь нужным.
— Слушай. — Панкратов нерешительно посмотрел на Дрона. — А если все-таки попытаться хотя бы смягчить, позвонить этим людям…
— Нет, Валя, невозможно… Все, майор, у меня больше нет времени, надо ехать. И я даже не могу взять тебя с собой, чтобы договорить в машине.
— Да уж, поговорили…
Панкратов поднялся и медленно направился к двери. На пороге оглянувшись, он увидел, как Дрон торопливо набирает на сотке очередной телефонный номер, явно уже не имеющий к их общему делу никакого отношения.
17
Цыганский табор, который и являлся целью поиска, эти двое обнаружили на опушке леса, сойдя именно на той станции, которая была последней в их списке.
— Костром пахнет… — Старший из двоих, приземистый круглоголовый парень с выступающими сквозь майку бицепсами, потянул носом.
— И супом, кажется, — согласился второй, повыше и потоньше. — Пошли, крайнюю палатку видишь? Этот старикашка сказал, что в крайней… Значит, там.
Стараясь действовать незаметно, они подобрались к крайней палатке и заглянули внутрь.
— Ну и вонища… — прошептал еле слышно первый. — И не видно ни хрена со света…
— Тише ты! — предупредил второй. — Пусто, что ли?.. Давай вперед.
— Почему именно я? — тихо возмутился приземистый, но тем не менее запустил руку в вонючий полумрак и… извлек оттуда чумазого человека, одетого весьма странно — в некое подобие невероятно грязного и драного пончо.
