В этот момент входная дверь хлопнула и на пороге вновь появилась запыхавшаяся Настя.

— Сумку оставила, — сообщила девушка и, бросив взгляд на стол, вспыхнула. — Ты уже Марию Петровну своими пилюлями донимаешь? Ой, мама, оставь ее в покое!..

— Настя! — Мария Петровна по старой учительской привычке постучала по столу. — Как же ты с матерью разговариваешь, разве так можно?

— Я уже привыкла, — быстро отреагировала Эмма Павловна. — Ты бы мне, доча, хотя бы два слова сказала по-человечески, как учишься, какие оценки, какие…

Хозяйка дома, невольная участница Настиного заговора-легенды, виновато отвела глаза.

— Все нормально, мам. Вечером расскажу, — досадливо отмахнулась Настя.

— А что это ты в институт с такой маленькой сумочкой ходишь? Учебники-то где у тебя помещаются?

— Какие учебники, мам? Теперь все на компьютерах… Ну все, пока-пока!..

И, не слушая причитаний Эммы Павловны, Настя во второй раз за утро вылетела из квартиры, едва не сбив на пороге Ромашку.

— Ой, извините, Снежана Кимовна, я опаздываю… Там моя мама приехала, знакомьтесь!

Удивленная такой новостью Ромашка не успела ответить, так как Настя, не дожидаясь лифта, в полном смысле слова в мгновение ока ссыпалась по лестнице вниз.

— Так… — пробормотала Снежана и торопливо направилась к гостиной. — Кажется, Мария Петровна обзавелась не просто квартиранткой, а целым семейством…

Впрочем, ироничное выражение, появившееся на ее лице, тут же вновь уступило место удивлению, едва она вошла в комнату.

— Боже мой, это откуда сразу столько отравы? — Ромашка с непритворным изумлением посмотрела на гору лекарств.

— Хорошо, что ты пришла! — обрадовалась учительница. — Ты куда лучше меня все про это — ну, про отраву — расскажешь! Знакомься: Эмма Павловна, Настина мама…

— Очень приятно, Снежана. — И она, внимательно присмотревшись к гостье, улыбнулась. — Если вы не против, я вас лучше просто Эммой буду звать! Вы совсем молодая…

— Ой, пожалуйста! — Эмма Павловна слегка порозовела от удовольствия. — Ну это я просто так выгляжу, мне уже почти тридцать семь…

— Вы так рано родили Настю?

Снежана опустилась в свое любимое кресло и достала принесенное из дома вязание.

— Да уж… Похоже, исключительно на свою же голову…

Убедившись, что женщины почти с первой минуты нашли, о чем поговорить, Мария Петровна облегченно поднялась с места:

— Ну, девочки, общайтесь, а я, если вы не против, до ближайшего маркета дойду. Ты, Снежаночка, насчет лекарств просвети нашу гостью.

— А что — лекарства? — Ромашка пожала плечами. — С ними, по-моему, все и так ясно: химия — она и есть химия. Пить полезнее всего травы, а не таблетки, особенно для сердца.

— Да, но… — Эмма замялась. — Я так устала с дороги — вы не представляете, вот сердце и прихватило. Мне совершенно нельзя переутомляться. И нервничать. Поезда сейчас стали такие ужасные, просто слов нет: стекла выбиты, пьянь какая-то во всех вагонах…

— А я люблю, когда колеса стучат, — мечтательно произнесла Ромашка, отвлекаясь от вязания. — Поезд летит через лес, в окно нос высунешь — хвоей пахнет… Здорово!.. А вам в первую очередь, если хотите, чтобы сердце было здоровое, нервы надо беречь. Вы когда разволнуетесь, что пьете?

— Валерьянку.

— Правильно! Только пить нужно не эти желтые таблеточки, а заваривать и пить настоящий успокоительный сбор: перечную мяту, валериановый корень, хмель…

— А хмель-то зачем? — удивленно перебила ее Эмма.

— Хмель обязательно! Натуральный… Сейчас, между прочим, все увлекаются натуральными препаратами, и не только в медицине. В косметике — тоже, даже в помаду добавляют… Я тут как-то заходила к вашей Насте в салон, там у нее экспресс-лаборатория…

— В какой салон?! — Эмма Михайловна, округлив глаза, уставилась на Снежану. — К моей Насте — в салон?!. Ах, паршивка, а мне говорила, что учится…

Ромашка, поняв, что проговорилась, вспыхнула до корней волос.

— Ну да, учится. — Она попыталась исправить ситуацию. — А в салоне, кажется, подрабатывает…

— Вот мерзавка! — Эмма Павловна уже не слушала ее. — Да не старайтесь вы, я уже все поняла — нигде она не учится. Кем хоть устроилась?

— Ну это такая работа, называется «консультант»… Клиентов обслуживает…

— О боже! — Эмма автоматически схватила со стола первый попавшийся пузырек. — Что она с ними делает, с клиентами? Ох… Ну за что мне такое наказание?!

Картина, которую застала вернувшаяся домой Мария Петровна, комментариев не требовала.

Поймав ускользающий и страшно виноватый взгляд Ромашки, учительница покачала головой и, не глядя больше на Снежану, решительно вошла в гостиную прямо с набитыми пакетами.

— Успокойтесь, Эммочка. — Она решительно забрала из ее рук пузырек с лекарством. — Ваша Настя действительно хорошая девочка, я в этом уверена. И то, что она работает в салоне красоты, тоже ни о чем плохом не говорит. Кстати, клиентки у нее в основном женщины… А ты чего стоишь?

— Не видишь — человек расстроен? — Повернувшись к Снежане, она сердито сверкнула глазами. — Вот и неси сюда свой успокоительный отвар, или как его там!

— Я сейчас. — Ромашка кинулась к двери. — Сейчас принесу, как раз то, о чем вам, Эммочка, говорила… У меня дома свеженький стоит!..

Как ни странно, по дороге на работу Настя размышляла о том же, о чем с такой иронией говорила ее подруге Лизе администратор: о поистине невероятном количестве событий, вместившихся в считанные недели московской жизни.

Взять хотя бы найденный ею в первый же рабочий день кошелек. Какую дикую, трагическую цепочку потянул он за собой! Мало того что после недолгого размышления и Настя, и майор Панкратов, занявшийся этой историей, не сомневались, что кошелек, который, на свою беду, обнаружила Настя, можно было только специально зашвырнуть под столик, а никак не уронить! Не случайно и то, что в кошельке помимо пачки долларов оказалась фотография хозяйки салона Вики и листочек с поминутным расписанием ее ежедневных передвижений. Наверняка и старшую уборщицу бабу Дуню, судя по всему видевшую, кто именно подкинул его, убили до того, как Валентин Панкратов смог вытянуть из нее правду… Конечно, убили, хоть милиция в этом и не уверена. Бабы-Дунина внучка Маринка, которую Виктория взяла уборщицей на Настино место, тоже в этом не сомневается. И даже утверждает, что ее бабушка написала какое-то письмо, чуть ли не прокурору, только вот отправить не успела…

Нахмурившись, Настя вспомнила, что вчера перед уходом из салона видела, как Панкратов и Маринка копаются в бабы-Дуниной каморке, куда при жизни старушки никому не было доступа. Ясное дело, именно это письмо они и искали.

За всеми этими мыслями девушка едва не проехала свою станцию и из вагона метро выскочила в последнюю секунду. Вывеска салона была прекрасно видна от выхода из подземки. Время поджимало, но заставить себя ускорить шаг Настя была не в состоянии… Кто мог подумать, что путь, который вчера она преодолела за несколько секунд, сегодня окажется таким длинным и трудным?

— Ох, Паша!.. — Настя зажмурилась, не позволяя себе расплакаться, и решительно двинулась вперед сквозь медлительную и вялую полуденную толпу.

Войдя в знакомый холл, девушка, не глядя по сторонам, миновала стойку администратора и парикмахерский зал. Но к своему импровизированному «кабинету» — стеклянной кабинке, в которой тестировала клиенток, подбирая им косметику, не пошла. Куда больше ее сейчас интересовали результаты вчерашних поисков Валентина Панкратова.

Маринка, как и предполагала Настя, возилась в каморке, пытаясь разобраться с накопленным за несколько лет хламом. При виде Насти она ненадолго отвлеклась от своего занятия.

— Здесь можно век разбираться, половину выбросить и все равно ничего не найти. — Она грустно улыбнулась.

— Тайник ищешь?

— Да я их уже штук пять нашла, — вздохнула Маринка. — А про твои неприятности тоже уже слышала…