На Капитана после случайно подслушанного разговора Снежаны с Кедычем Настя вообще избегала смотреть. Зато на Марию Петровну, явно неважно себя чувствующую, поглядывала с нескрываемой тревогой…
Даже обычно буйно-веселый Дон Антонио никак не мог включиться в общий вяло текущий разговор, будучи погруженным в собственные, кидать, не слишком веселые размышления. Лучше всех себя чувствовали ее мама с Кедычем, пребывая друг от друга в полном восторге. Особенно это было заметно по Эмме Павловне, буквально не отрывавшей глаз от своего Кедыча, к рукам которого гитара сегодня, можно сказать, просто приросла. Словом, телефонный звонок, прозвучавший в относительной тишине, заставил почти всех вздрогнуть.
— Пойди, Настена, послушай, — вздохнула Мария Петровна. Настя покорно поднялась и отправилась в прихожую к аппарату.
— Я вас слушаю… — Девушка рассеянно покосилась на открытую дверь гостиной, еще раз отметив всеобщее постное настроение. Но спустя всего одно короткое мгновение ей стало решительно не до того, чтобы следить за настроением, царящим за столом.
— Вы Настя? С вами говорят ваши друзья…
— Какие? — удивилась она.
— Мы приехали из Чечни, от Павла Ветрова, он жив!..
Настя ахнула и машинально схватилась рукой за сердце.
— Когда… Когда вы его видели?!
— Настя, все вопросы при встрече, у нас очень мало времени…
— Говорите… Пожалуйста, говорите!.. Вы где? Я сейчас приеду! — переведя дыхание, спросила она.
— Большая Грузинская, дом шестьдесят… У нас там офис, вас встретят… Записывайте телефон для связи, это сотка…
— Пишу… Как — до связи?! Я могу приехать прямо сейчас!..
— Милая Настя, чтобы спасти Павла, вам, скорее всего, придется ехать в Чечню! Вас отвезут к самолету прямо сегодня. Но…
— Сколько это будет стоит? — Казалось, ее сердце билось уже во всем теле.
— Пять тысяч. Долларов, конечно.
— У меня сейчас столько нет, — в отчаянии прошептала Настя.
— Достаньте! — сухо бросили по ту сторону провода. — От этого зависит судьба Павла!.. Для начала хотя бы тысячу.
— Тысячу, наверное, смогу…
— Достанете — позвоните. Но не затягивайте… Да, последнее: мы здесь не совсем официально, учтите это — милиция, шмалиция… сами понимаете!
— Конечно, понимаю!
— Все, до связи!
Девушка дрожащими пальцами вернула трубку на место и бросилась к дверям, едва не сбив вышедшую в прихожую Марию Петровну.
— Ты куда пропала, Настена? Что-то случилось?..
— Нет, ничего… Я сейчас, мне надо ненадолго зайти к себе… Я лучше через балкон, так быстрее…
Мария Петровна встревоженно проследила глазами за девушкой, метнувшейся в сторону балконной двери, и, постояв, вернулась в гостиную. Стараясь не помешать упоенно распевавшему Кедычу, она тихонько тронула за плечо Эмму Павловну:
— Эммочка, там наша Настя поговорила о кем-то по телефону и умчалась к себе в немыслимом состоянии, ничего не стала мне объяснять…
— Почему?
— Не захотела… Мне это что-то не понравилось. Лучше, если вы сейчас пойдете к ней и выясните, что случилось…
Эмма, с сожалением глянув на Кедыча, неохотно поднялась и, кивнув Марии Петровне, начала пробираться в сторону маленькой комнаты. Когда спустя несколько минут она вернулась в гостиную, у нее было такое лицо, что Кедыч, издав невообразимый аккорд, оборвал свое музицирование, а гости Марии Петровны уставились на Настину маму.
— Помогите… — прошептала Эмма, — она сошла с ума…
— То есть? — как всегда первым пришел в себя Дон Антонио.
— Настя уезжает в Чечню. Прямо сейчас! Она уже собралась…
— Так… — Дон Антонио резко вскочил и устремился в спальню, к балконной двери. Впрочем, и остальные не заставили себя ждать, и спустя минуту все гости учительницы были в комнате Павла. Настю они застали буквально на выходе. В джинсах и дорожной курточке, с сумкой в руках, она стояла уже в прихожей, когда Дон Антонио чуть ли не силой вернул ее в комнату.
— Пустите! — Настя почти плакала. — У меня нет времени! Меня ждут!
— Кто? Объясни толком? — Кедыч мягко обнял девушку за плечи.
— Друзья… Они только что звонили, я должна отвезти им деньги, чтобы спасти Пашу!.. У меня и так только тысяча, а надо пять, но они согласились пока что сами за меня доплатить!..
— Настя, — ахнула Мария Петровна, — ты действительно сошла с ума! Ты же не видела этих людей, не знаешь их! Подумай, что ты творишь?! Собираешься с малознакомыми типами отправиться туда, где идет война, деньги им везешь… Настя, опомнись! Включи мозги, подумай!
— Не хочу думать! Я хочу ехать и спасать Пашу!..
— А как же твой будущий ребенок? Ты что, не понимаешь, куда собралась? Ты же погубишь его!
— Об этом я не подумала… — Настя растерянно оглядела лица окруживших ее людей.
— Стоп! — Дон Антонио подал наконец голос. — У меня есть вопрос куда более важный. Где ты собиралась с ними встречаться?
— Большая Грузинская, шестьдесят, у входа… И номер мобильного для связи…
— Давай сюда номер! — Дон Антонио уверенно набрал его на своем мобильнике, едва взглянув на Настину бумажку. — Кто у телефона, Рафик?… Тебя я не знаю! Где Казбек?.. Ага… Дрон говорит. Что? Ну дожили, как это ты меня не знаешь? Поинтересуйся у Мусы Джалаева… А теперь слушай, Рафик: кончишь ты плохо. Очень плохо! Во всяком случае, если хотя бы еще один твой баклан посмеет позвонить девчонке, которой вы только что оставили этот номер, будете иметь дело с Мусой. Так Казбеку и передай. Понял, Рафик?..
Дон Антонио отключил свою сотку и посмотрел на Настю.
— Вы их знаете, Антон Михайлович? — пролепетала она.
— К сожалению. Обыкновенные мелкие кидалы. Никогда в Чечне не были и никогда не будут. Скорее сдохнут в какой-нибудь местной разборке… Нельзя быть такой доверчивой дурочкой, Настя… Пошли к столу!
Последняя реплика относилась уже ко всем гостям Марии Петровны.
— Но Паша все равно жив! — Настя упала на стул и дала волю слезам.
Эмма Павловна сделала движение, чтобы подойти к дочери, но Дон Антонио твердо положил руку ей на плечо и подтолкнул к балконной двери. Через минуту в комнате не осталось никого, кроме плачущей девушки. К столу она в этот вечер так и не вернулась.
«Здравствуй, мой любимый и родной Паша!
Вот и прошел без тебя еще один день, и получился он не самым удачным. Конечно, на работе, как всегда, мне говорили много приятного, но Панкратова я не видела, и никаких новостей у него пока нет. Дома, как всегда по четвергам, собирались всей компанией, но не было не только тебя, а еще и Ромашки. Она в Питере на съемках своего сериала. А еще, Пашенька, какие-то мерзавцы пытались меня обмануть, сказав, что они от тебя, что нужно взять деньги и ехать в Чечню. И я чуть не поехала — это было какое-то помутнение рассудка.
Дон Антонио их вычислил и теперь обязательно узнает, откуда и как они узнали про нас с тобой. Ужасно, Паша, что на свете есть такие люди! Но с другой стороны, есть и такие, как ты, мой любимый, самый лучший человек в мире. Ты всегда всем помогаешь, вот и мне поможешь тем, что обязательно вернешься! Я жду тебя все с тем же нетерпением,
твоя Настя».
Настя, как обычно, аккуратно заклеила конверт, написала на нем Пашино имя и дату. Еле слышно вздохнув, она положила свое послание в нижний ящик его письменного стола, с грустью отметив, что там уже выросла целая стопочка таких писем…
— Ты перестанешь маячить у меня перед глазами? — Людмила сердито посмотрела на Валерию, уже несколько минут измерявшую шагами маленький клубный зал салона. — Садись, мне с тобой посоветоваться надо!
— Ну? — Валерия присела напротив приятельницы. — Давай, жми!
— Ты что, опять стала злая?
— Да нет… просто нервная какая-то. И не я, а ты…
— С этим юным гением крыша запросто может съехать, — вздохнула Людмила Александровна. — Вот слушай. Выдала я ему приличную сумму на клип. Ну, на стартовые расходы.
