6 Во Архангельском во граде Ходят девушки в наряде, Еще аленьки цветочки, Горожаночки-девочки. Ах, у нас было на взвозе, На Буяновой горе, В пирешлой слободе, У столба да у версты, Как стоял тута дворок, Невысокой теремок, Ах, во том ли теремку Красны девушки сидят, Се Дуняша да и Маша Алексеевны, Что охочи за окошечко поглядывати, Холостых ребят приманивати. Случилось молодцу ввечеру поздно идти, Что на те поры окошко отворяется, А Дуняша та в окошке усмехается. Случилось молодой за водой идти одной, Под Буяновой горой Стоит парень молодой. Идет Дуня с колодца, Увидела молодца, Не дошед Дуня к Ванюше, поклоняется, Речи Ваня говорит, Постоять Дуне велит. Ах, не в гусельцы играют, Не свирели говорят,— Говорит красна девица С удалым молодцом: «Про нас люди говорят, Разлучить с тобой хотят, Еще где тому бывать, Что нам порозну живать, Еще где же тому статься, Что бы нам с тобой расстаться, На погибель бы тому, Кто завидует кому», 7 Вниз по матушке по Волге, От крутых красных бережков, Разыгралася погода, Погодушка верховая, Верховая, волновая. Ничего в волнах не видно — Одна лодочка чернеет, Никого в лодочке не видно — Только парусы белеют, На гребцах шляпы чернеют, Кушаки на них алеют. На корме сидит хозяин, Сам хозяин во наряде, Во коричневом кафтане, В перюеневом 58 камзоле, В алом шелковом платочке, В черном бархатном картузе, На картузе козыречек, Сам отецкой он сыночек. Уж как взговорит хозяин, И мы грянемте, ребята, Вниз по матушке по Волге Ко Аленину подворью, Ко Ивановой здоровью. Аленушка выходила, Свою дочку выводила, Хаки речи говорила: «Не погневайся, пожалуй, В чем ходила, в том и вышла — В одной тонкой рубашке И в кумачной телогрейке». 8 Весел я, весел сегодняшний день, Радостен, радостен теперешний час, Видел я, видел надежду свою, Что ходит-гуляет в зеленом саду, Щиплет-ломает зелен виноград, Коренья бросает ко мне на кровать. «Спишь ли ты, милой мой, или ты не спишь, Слова не промолвишь, ответу не даешь, Буду я, буду я сама такова — Слова не промолвлю, ответу не дам». «Выйди, выйди, Аннушка, на красно крыльцо, Выпьем мы, Аннушка, по чаре вина, И мы про здоровье твое и мое, Вспомнишь ли, Аннушка, вспомятуешь ли, Как мы с тобой, Аннушка, беседовали, Осенние ночки просиживали, Мы тайные речи говаривали?» — «Я помню, мой милой друг, советы твои — Тебе не жениться, мне замуж нейти. Поехал надежа-друг на иной город, Женился душа мой на иной жене, И взял суку-срамницу не лучше меня, Брови те у срамницы как лютой змеи, Глаза те у срамницы как быть у совы, А я, душа Аннушка, и всем хороша, Брови те у Аннушки — черна соболя, Глаза те у Аннушки — ясна сокола». 9 Грушица, грушица моя, Груша зеленая моя, Под грушею светлица стоит, Во светлице девица сидит, Слезну речь говорит: «Катись, месяц, за лес, не свети; Всходи, красно солнце, не пеки — Стань, мой сердечной, в памяти, Полно глаза ты мои жечь, Полно из глаз слезы точить, Полно бело лицо мочить, Я и так много терплю, Грусть превеликую держу. Грусть ко злодею отошлю — Пусть злодей ведает и сам, Сколь жить на свете тяжело Без милова друга своего. Пойду в зеленой сад гулять, Сорву с грушицы цветок, Совью на голову венок, Пойду на быстрой на Дунай, Стану на мелком на брегу, Брошу венок мой я в реку, Погляжу в ту сторону — Тонет ли, тонет ли венок, Тужит ли, тужит ли дружок? Не тонет мой аленькой венок, Не тужит мой миленькой дружок, Знать-то, иная у него, Знать-то, иную полюбил, Знать-то, получше меня, Знать-то, поважливее, Знать-то, поприветливее». 10 Еще что же вы, братцы, призадумались, Призадумались, ребятушки, закручинились, Что повесили свои буйныя головы, Что потупили ясны очи во сыру землю? Еще ходим мы, братцы, не первой год, И мы пьем-едим на Волге все готовое, Цветно платье носим припасенное; Еще лих на нас супостат-злодей, Супостат-злодей, генерал лихой, Высылает из Казани часты высылки, Высылает все-то высылки солдатские, Они ловят нас, хватают добрых молодцов, Называют нас ворами, разбойниками, И мы, братцы, ведь не воры, не разбойники — Мы люди добрые, ребята все повольские, Еще ходим мы по Волге не первой год, Воровства и грабительства довольно есть, |
