На сей раз пререканий с привратником не возникло. Только Каин подошел к воротам, как увидел, что из них выезжает верхом на орловском рысаке военный человек в форме полковника. Высокий, поджарый, в треуголке поверх парика.

— Доброе утро, господин полковник.

Решетников, придержав лошадь, глянул строгими дымчатыми глазами на приветствующего его человека в малиновом кафтане и сухо отозвался:

— Доброе. Что вам угодно, сударь?

— Позвольте отрекомендоваться, господин полковник. Московский купец Василий Корчагин.

Лицо полковника отсутствующее, какое-то окаменелое, словно перед ним не купец, а убогий человек с нищенской сумой.

— Какая во мне надобность? У вас что-то украли?

— Упаси Бог! Пока все в целости и сохранности. Я к вам, глубокоуважаемый, Матвей Кондратьевич, от господина генерала Шубина Алексея Яковлевича. Просил навестить.

В тот же миг лицо Решетникова удивительнейшим образом изменилось, будто луч солнца растопил его каменную отчужденность.

— Что же вы сразу, голубчик, о том сразу не сказали?

Решетников пружинисто сошел с лошади и кинул поводья привратнику:

— Отведи в конюшню, Тимофеич.

— Слушаю, вашебродие.

Полковник крепко пожал Каину руку.

— Весьма рад, Василий. Как вас по батюшке?

— Егорович.

Для меня господин генерал, как родной отец. Дела — в сторону. Покорнейше прошу в дом. Вы где остановились Василий Егорович?

— У моего хорошо знакомого купца Терентия Светешникова.

— Достойный человек. Худых людей он у себя не привечает. Весьма рад.

Затем началось богатое застолье, здравицы и только потом потекла беседа.

— Ничего о вас не слышал от Алексея Яковлевича, как же вы познакомились и где?

«Ого. Чувствуется полицейская натура. Надо быть предельно осторожным и доказательным»

— Превратности судьбы, господин полковник. В Астрахани купил на базаре прелюбопытный турецкий пистолет шестнадцатого века, а когда на обратном пути остановился в Работках, то мой пронырливый приказчик на торгу случайно узнал, что Работки принадлежат господину генералу Шубину, который скупает для своей коллекции холодное и огнестрельное оружие. Таким образом я оказался со своим пистолетом у Алексея Яковлевича.

— Приобрел?

— Разумеется, господин полковник. Генерал был в восторге от старинного пистолета.

— Вы были допущены к его коллекции?

— Само собой. Алексей Яковлевич был настолько любезен, что показал мне все свое собрание.

— Удивительно. Господин генерал редкому человеку показывает свою сокровищницу. И какое же оружие произвело на вас наиболее сильное впечатление?

«До сих пор проверяет, но здесь он, Иван, не промахнется»..

— Меня поразила шашка, подаренная Алексею Яковлевичу командующим армией, за смелость при взятии города Очакова. Изумительной красоты и ценности оружие.

— Вы правы, Василий Егорович. Я имел честь любоваться сей шашкой… В этой Турецкой войне у Алексея Яковлевича была нелегкая судьба. Генерал вам ничего не рассказывал?

«Все еще устраивает проверку. Но это уже перебор, господин полковник».

— Алексей Яковлевич весьма откровенный человек. Оказывается, он едва не погиб в бою под Ставучаном. Он был тяжело ранен и остался без коня, но его вынес на своих плечах казак Григорий Нечипоренко.

— Чем же вы так понравились господину генералу, Василий Егорович? — наконец, улыбнулся Решетников. — Такие конфиденциальные вещи Алексей Яковлевич рассказывает самым близким людям.

— Вы же сами произнесли, что худых людей Светешников не привечает. Видимо такая уж у меня натура, чтобы приходиться по сердцу людям, — в свою очередь улыбнулся Каин.

— Возможно, возможно, голубчик, но по виду вы совсем другой.

— И какой же, позвольте полюбопытствовать?

— Суровый обличьем, но это, оказывается, лишь первое впечатление.

— Да ведь и вы, Матвей Кондратьевич, вначале показались мне неприступным сухим человеком.

— Ну что ж, Василий Егорович? Считайте, что мы обменялись ударами. Да и какой вид может быть у полицейского, когда каждый день приходится заниматься весьма мерзостными делами.

— Но без вашей работы городу не обойтись, иначе порядка и в помине не будет, да еще новую заботу вам подкинули.

— Это вы о чем? — насторожился Решетников.

«Понял о чем пойдет речь, но когда-то надо начинать. Кажется, наступил благоприятный момент».

— Алексей Яковлевич поведал мне, что вам поручено держать под наблюдением опального герцога Бирона.

— А вы, голубчик, действительно умеете располагать к себе людей.

«Едва ли бы генерал был так доверителен ко мне, если бы я не назвался братом Григория Нечипоренко».

Каин в ответ лишь пожал плечами, заметив, что глаза полковника вновь стали холодными. Что это? Нежелание разговаривать о Бироне, нерасположение к герцогу? Любопытно, какими будут следующие слова Решетникова.

— Весьма неприятная миссия, голубчик.

— Хорошо понимаю вас, господин полковник. Встречаться с опальным человеком всегда неприятно.

— Кому неприятно, а кому…

Но Решетников не договорил, посему Каину осталось только догадываться, что означает эта недосказанность. Тотчас всплыли слова купца Светешникова:

«Человек, принесший столько бед государству своей преступной бироновщиной, теперь чуть ли не почетный гость Ярославля. К нему благоволят воевода и полицмейстер, даже в дому его иногда сладко трапезуют. Бирон ни в чем не знает нужды».

Выходит, полковник не договорил о новых начальниках. «Весьма неприятная миссия голубчик». По этой фразе можно догадаться, что Решетников не жалует Бирона. Это неплохая новость, и все же надо быть крайне осторожным: действительно ли Бирон неприятен Решетникову? Это, чтобы не попасть впросак, следует выяснить до конца, но в лобовую полковника не спросишь. Нужен непрозрачный намек. А лучше всего прикрыться именем генерала Шубина. Надо дерзнуть.

— Алексей Яковлевич весьма скверно отзывался о Бироне.

— И что же он говорил?

— Вплоть до самых негодных слов: казнокрад, притеснитель русского народа, рассадник неметчины и тому подобное, господин полковник. Сожалел, что Бирона не четвертовали. Ужасно было слушать, Алексея Яковлевича.

— Ничего ужасного. Генерал всегда ненавидел этого временщика.

Слова полковника прозвучали настолько враждебно, что Каин окончательно убедился, что Решетников является недругом Бирона. Теперь всякие сомнения у него отпали, но вопросов оставалось еще много и некоторые из них — пользуется ли герцог прогулкой, в какое время, и ходит ли он с охраной.

Особый интерес вызывал граф Орлов-Давыдов, прибывший в Ярославль по поручению Тайной канцелярии. Зачем и почему ему понадобилась встреча с Бироном? Казалось бы, в Ярославле с герцогом все решено наилучшим образом. Бирон не терпит никаких неудобств и не предъявляет никаких жалоб, коль имеет особое расположение воеводы и полицмейстера.

И все же почему граф Орлов появился в Ярославле? Что означает задание Тайной канцелярии… Но от таких вопросов Каин решительно отказался, понимая, что назойливый интерес к бывшему властителю государства может вызвать у Решетникова подозрения.

— Вашей службе не позавидуешь, господин полковник.

Решетников ничего не ответил, посмотрев в сторону настенных часов в деревянном футляре каштанового цвета.

Каин тотчас поднялся из кресла.

— Простите великодушно, что отнял у вас драгоценное время. Разрешите откланяться, Матвей Кондратьевич.

— Был весьма рад встретить доброго знакомого генерала Шубина. Доведется вновь побывать у Алексея Яковлевича, передайте поклон. Собираюсь на Рождество побывать у генерала.

— Непременно передам, Матвей Кондратьевич, коль судьба сведет.

Они расстались дружески.

Мысли, мысли. Теперь они не покидают ни на минуту. Встреча с Решетниковым оказалась не бесполезной, и все же к основной своей цели Иван мало в чем приблизился. Нужно делать следующий шаг.