Второй момент. Чего боятся руководители регионов? Из 13 регионов в двух победили не те, на кого рассчитывали, но в других победили те же.[7] Если вы нормально, стабильно себя чувствуете, в области удалось, как пишут, сохранить стабильное положение — идите на выборы. Нет, боятся. Потом что придется рассчитываться за то, что было потеряно или уничтожено в этих регионах. От Ростовской области осталась одна треть. И когда говорят, что отрицательные тенденции были еще 1985-м… Да, они были, но было и производство. Возьмем уровень 1990 года, когда началось все это шествие. По всем показателям промышленного производства, структуры промышленного потенциала, сельхозпроизводства… Поставка собственных продуктов питания — это независимость, в том числе экономическая. Надо сопоставлять цифры и не обманывать людей. И сказать: в Ростовской области производилось 35 млн пар обуви. Да, она шла в Среднюю Азию, в другие регионы. Но сколько обуви выпускается сейчас и какова доля отечественной обуви на ростовских рынках? Что дает оборонка? Я был на выставке в Брянске, там привезли несколько кастрюль и сковородок с Белокалитвинского металлургического. Их за полчаса расхватали, больше нечего было выставлять. Стоит менеджер с Волгодонского химкомбината, у него пять образцов стирального порошка. Мы с ним обстоятельно поговорили. Он говорит: «Стыдно стоять здесь, Леонид Андреевич». А ведь Волгодонский химкомбинат производил 50 тысяч тонн моющих средств. Сегодня это уничтоженное производство. Консервная промышленность: звонят с Азовского комбината, с Семикаракорского — все уничтожено, все стоит. Я не в плане критики говорю, а о той реальной оценке, которой боятся эти лидеры, не желающие идти на выборы. Я думаю, люди все-таки трезвеют и обязаны спросить за это.

N: — Смена власти обычно влечет смену команды по всей управленческой цепочке. Обеспечена ли Компартия кадровым потенциалом, чтобы избежать в случае победы новых разрывов в хозяйственных и управленческих связях?

Л.И.: — Разрывов больше чем достаточно. Меня, с одной стороны, радуют результаты, которые получила партия на последних выборах, но, с другой стороны, есть чрезвычайная озабоченность. Партия переживает второй, очень сложный этап своего перестроечного развития. Раньше это была партия, не располагающая большинством в парламенте, поэтому было легко критиковать и чувствовать себя в оппозиции. А сегодня партия, которая получила большинство голосов, должна думать об одном. А если 16 июня одержит победу Зюганов и Компартия? Тогда уже 17-го должны прийти люди, которые будут засучив рукава все разгребать. Конечно, за пять лет максимально уничтожен управленческий потенциал, который у партии был. Его можно критиковать, и много было издержек, но он был.

Освежение этого потенциала не только на среднем — с высшего звена начнется, с министерского уровня. Зюганов год назад, выступая на заседании Думы, назвал 37 фамилий, которые должны были, по его мнению, войти в комитет спасения или что-то такое. Его затюкали: «Это что, новый ГКЧП?». Это была заброшена нажива. На последней конференции партия прямо потребовала: покажите список тех, кто завтра будет работать. Двоякое мнение. Огласишь список сейчас — обольют грязью, будут уничтожать вплоть до физической расправы. Не огласишь список — люди будут в сомнении, готов ли в партии кто-то к работе. Но такой список есть.

N: — Он достаточен для смены управленческого аппарата в стране?

Л.И.: — Нет, конечно. Министерств и ведомств около ста, а в том списке было 37 фамилий. Это просто был прикидочный список тех, кто должен сразу браться за формирование новой политики.

N: — Смена власти влечет и смену элит, тех, кто сотрудничает с властями, в том числе предпринимателей.

Л.И.: — Летели сейчас со мной в самолете предприниматели на съезд малого бизнеса, попросили координаты, чтобы связаться. Я знаю, они не единственные среди предпринимателей в этом. Меня все эти четыре года пытались загнать в позицию ортодокса, который, не дай бог коммунисты придут к власти, — шашку наголо, и все головы поотлетят. Но рассориться и всех поразогнать — на это много ума не надо. Тут прекрасную школу показал президент. А как собрать все камни, как заставить всех работать на общий интерес — на это ума потребуется в тридцать раз больше. Признавая различные формы собственности и многоукладность экономики, партия сразу делает заявку на стремление сотрудничать с этими людьми. Но с кем сотрудничать? С теми, кто производит и пытается производить, или с теми, кто безостановочно грузит подсолнечник и вывозит за пределы области, уничтожая землю?

Ни в коем случае никакого поголовного отстранения быть не может — этот вопрос многократно обсуждался в партии. Вопросы приватизации: там, где приватизация пошла на пользу, — зачем менять? Надо ли возвращать государству лавки, сапожные мастерские, парикмахерские? Глубоко уверен, что нет. Но можно ли согласиться с тем, что сейчас происходит с «Красным Аксаем», с «Ростсельмашем»? Налицо открытые вульгарные действия двух-трех-четырех крупных банковских структур, которые прибирают к рукам всю эту собственность.

Не секрет: в ЦК партии идет большое количество владельцев капитала. Они сегодня прямо заявляют: «Мы знаем и понимаем, что с приходом коммунистов нам придется чем-то поделиться. Мы готовы. Готовы выслушать программы, принимать участие в инвестиционных процессах. Но нам очень хочется, чтобы была стабильная, выверенная политика, чтобы мы чувствовали себя нормальными предпринимателями». Сегодня же и они не чувствуют себя уверенно.

N: — Леонид Андреевич, вы собираетесь связать свою деятельность с регионом или с законотворчеством на федеральном уровне?

Л.И.: — Не похвальбы ради: я четвертый срок избираюсь депутатом. Никогда не давал повода куда-то выдвигать свою фамилию, но депутаты достаточно хорошо друг друга знают. То доверие, которое оказано, — возглавить один из принципиальных комитетов — это, будем говорить, как возбухшее тесто. Второе направление — партия нашла возможным назвать мою фамилию в числе трех претендентов на пост председателя Думы. Никаких обид нет, что дальше кандидатура не прошла. Просто-напросто здесь есть определенная тактика: сегодня для всей команды, которая находится рядом с председателем партии, главная задача — работа на выборы. Поэтому, сообразно с этой тактикой, я не должен был связывать себя в сверхжестких структурах. Председатель комитета — это тоже уже достаточно жестко. Но я сказал руководству партии, что я родился и вырос на Дону. Если на Дону кто-то изъявит желание делать на Иванченко ставку — но только в открытой борьбе, на выборах, то у меня будет два выхода. Если я откажусь, то я должен собрать манатки, забрать семью и уехать с Дона, иначе мне не будет прощения. Я себя никуда никогда не выдвигал и выдвигать не собираюсь. Будут объявлены выборы, буду выдвинут людьми — буду принимать участие в этих выборах. Изберут Чуба — на здоровье, пожелаю ему успехов. Он тогда сбросит, так сказать, груз президентского диктата и оцепенения, Иванченко ему уже никогда не будет конкурентом.

Что касается того, чему я себя посвящал эти годы… Подготовлен курс российского менеджмента, у меня сейчас первый выпуск в том вузе, где я получил звание профессора, заведующего кафедрой. Да, я неудовлетворен результатами деятельности в АО «Светлана» по строительству жилья.[8] Хотелось бы реализовать проект строительства дома в градообразующем, центральном месте, это была и остается моя светлая мечта, я всю жизнь связан со строительством. К глубокому сожалению, руководство города и области от этого проекта шарахалось, как черт от ладана, по одной простой причине, что это будет помощь Иванченко. И, что поделаешь, вчерашний рубль сегодня стоит миллионы. Мы не в состоянии были найти такие средства, поэтому стройка сейчас притормозилась.