Предприниматели тоже заинтересованы в контактах с администрацией. Еще остались сегодня предпосылки для чиновничьей волокиты и, скажем так, нечистоплотной работы. Поэтому предприниматели нуждаются в создаваемых механизмах типа Совета предпринимателей.

N: — Можно ли говорить, что хозяйственная деятельность, основным субъектом которой в городе была администрация, теперь перекладывается на плечи предпринимателей, а администрация начинает выполнять функции все более организаторские?

Ю.П.: — К сожалению, такой подвижки пока нет. Сначала надо продумать программу, мотивы: почему предприниматель возьмется за реконструкцию дорог, канализации. Он возьмется за это, если будет иметь право построить на этом участке банк, офис. Пока предприниматель помогает выполнять хозяйственные функции налогами. Либо, откровенно говоря, Станиславов <тогдашний первый зам. главы городской администрации> придавит каким-нибудь социально-коммунальным договором. Пока есть еще административное поджатие. Да и понятно: коммуналка ведь не дает прямого эффекта.

N: — Юрий Борисович, я хотел бы затронуть вопросы и политического характера. Как в течение года складывались отношения с руководством области?

Ю.П.: — Складываются они непросто из-за необходимости распределить собственность.[9] Я не могу представить этот процесс без осложнений. Мне кажется, все конфликты лежат в двух основных аспектах, может, в трех…

Первое — мне не удалось убедить руководителей области, что чем больше берет на себя самостоятельности город, тем больше и ответственность. Существует совершенно необъяснимая для меня попытка устраивать двоевластие, троевластие на одной территории. Последними решениями президента я подчинен руководству области, и если не устраивает моя политика, то я должен быть освобожден. Но если мне доверяют этот пост, я должен иметь максимальную степень независимости в управлении городом. Область стоит дальше от некоторых проблем и иногда занимает по первой реакции ошибочную позицию.

Вторая группа конфликтов вытекает из объективных причин: законодательно заложены противостояния между советами и администрацией. Здесь опять вопрос собственности управления собственностью. Должна быть высокая степень доверия исполнительной власти в управлении собственностью.

Есть и подтекст: оттенки ревности почему-то имеют место у людей, которые раньше работали в аппарате города. Это ненормальное явление. Я не сравниваю себя с предыдущей администрацией — тогда были другие условия, я демонстрирую преимущества самостоятельной работы над бюджетом, когда мы сформировали свои отношения с Министерством финансов. Я же понимаю, что год назад, не будучи собственником и не имея рычагов приватизации, я не мог бы влиять на того же предпринимателя. Мы испытываем некое ревнивое отслеживание действий администрации города. Все это вытекает из определенного недоверия друг другу.

N: — Есть ли какой-то прогресс или хотя бы возможность пойти на компромисс с той или другой стороны?

Ю.П.: — Мне кажется, прогресса мы достигнем. Ничего страшного нет в том, что иногда приходится и в прессе поговорить об этом… Я могу привести пример: после моего выступления на телевидении Попов <тогдашний председатель облсовета> дал указания, чтобы ни один документ по городу на областной малый Совет без резолюции города не приходил. Я считаю: сильная область — это сильные города. И не нужно заниматься переставлением друг другу ног. Нужно создать правила игры, и мы будем работать каждый на своем уровне.

N: — На протяжении года довольно остро стояла проблема формирования политического пространства.

Ю.П.: — Я согласен, что некоторая политическая инфантильность существует в нашем городе. Это тяжелое состояние для администрации. Я вынужден был довольно интенсивными методами формировать общественное мнение. Совершенно справедливо некоторые партии, стоявшие в начале нынешних изменений, оказались на задворках политической жизни. В этом виноват, между прочим, и президент. Когда он провозгласил свою беспартийность, он всех оставил без возможностей политической опоры и public relations.

N: — Президент одумался и заговорил о создании «партии президента».

Ю.П.: — Вот видите. Потому что он тоже стал терять поддержку. Кто стоит за ним, какая политическая сила?

N: — Если говорить о создании в городе «партии мэра», на какие слои, или группы, или сложившиеся формирования вы бы опирались?

Ю.П.: — Я бы опирался в первую очередь на промышленников. Потому что для промышленников я лицо достаточно знакомое. Я уверен, что был бы понят людьми в конверсионных структурах. Да и рабочий класс совершенно не так думает, как сейчас говорят от его имени. А если рабочему классу показать, как настоящий капиталист заботится о своих рабочих, то, поверьте мне, многие идеологические заблуждения давно бы ушли в историю.

Вторая группа — это политические партии, входящие в политический консультативный совет при главе администрации города. Думаю, поддержку можно также найти у интеллигенции, разделяющей идею самобытности Ростова, без крайних взглядов. И, конечно, молодежь, предпринимательская молодежь. Ведь большинство предпринимателей — молодые люди. 35 лет — это уже возраст лидеров среди них. Они попробовали жить и работать с этой идеологией, и их уже не вернуть к старому.

Но «партию мэра» я пока создавать не собираюсь.

Декабрь 1992 года.

Юрию Погребщикову приходилось быть свидетелем и участником масштабных и изменений общественного сознания в начале 1990-х. Кардинальные перемены, происходившие в судьбе страны и родного города, касались и его лично. Последние годы бывший мэр Ростова возглавляет одно из самых динамично развивающихся предприятий Ростовской области — Новочеркасский завод синтетических продуктов. По версии N, Ю. Погребщиков — из тех людей, которые особенно тонко чувствуют общественные настроения.

N: — Юрий Борисович, в свое время идеи безграничной конкуренции, частной инициативы были очень популярны. Сейчас идет некий пересмотр, приходит понимание, что рынок — это всего лишь экономический механизм, нельзя его пускать в душу.

Ю.П.: — Да, это абсолютно совпадает с моим мировоззрением, это нормальное развитие нашего понимания рынка как способа реализации личности. Ненормально то, что утратили в обществе свой прежний накал многие базовые ценности начала реформ. Вспомните 1990–1991 годы. Какое было ощущение необходимости перемен, многие готовы даже были пожертвовать своим устоявшимся ходом жизни, чтобы принять участие в преобразованиях! Но потом состоялась девальвация даже таких базовых ценностей, как демократия. Перестали быть ценностью инициативные люди. Они ожидали, что будут вместе с государством участвовать в преобразованиях. А им в очередной раз сказали: «Преобразуйте это общество!»

Как можно верить государственному руководителю, который не решает вопросы обеспечения пенсиями и в это же время зарывает триллионы рублей в скоростную магистраль, которая, может, никогда не будет существовать? Не делаются вещи, которые для нормального человека являются мерилами нравственности любого общества: педагоги без зарплаты, врачи без медикаментов, солдата не кормят и не одевают… Государство это ничего не исполняет. Оно, как более сильный участник общественных отношений, дает такой пример! И всякая общественная активность инициативных людей стала не нужна, она стала безразлична самим предпринимателям.