Информационные агентства мира со ссылкой на Телеграфное агентство Российской Федерации сообщают о повышении благосостояния российских граждан, росте валового национального продукта в Российской Федерации на 8 %. Россия поставляет на мировой рынок нефть, лес, алмазы, в Монголию — комбайны. Разорваны дипломатические отношения с Израилем, ведутся переговоры о создании конфедеративного государства с Белоруссией и Туркменией. Других достоверных сообщений из России нет, границы закрыты.

Украина принята в НАТО, в степях Донбасса разворачиваются американские военные базы. Русская мафия контролирует русских таксистов в Буэнос-Айресе. США ведет с Китаем переговоры о военном сотрудничестве.

Российская ядерная кнопка, находящаяся…

Январь, 1996.

3 июля угроза коммунистического реванша ликвидирована. Борясь с коммунизмом, общество принесло государству такие жертвы, которые могут оказаться невосполнимыми. И все же главное — Россия сохранила перспективы некоммунистического развития и сделала шаг по пути демократизации.

1. Все начиналось не за Ельцина, а против Зюганова. Но за месяцы возвеличивания единственного гаранта стабильности осуществилась опасная подмена: голосование против коммунистов воспринимается как личная победа Ельцина и всей управленческой вертикали. Полученный партией власти мандат доверия на самом деле является мандатом недоверия коммунистам. И тот факт, что Россия отказалась от коммунистического курса, не означает, что она выбрала какой-то конкретный курс. Большинство проголосовало за «антикурс», некоммунистический курс. А партия власти оказалась первой у раздачи: на дороге валялся мандат недоверия коммунистам — кто смел, тот и съел.

Сам по себе этот факт ничем дурным не ознаменован. Плохо то, что управленческая вертикаль воспринимает этот «мандат на предъявителя» как именной мандат, как поддержку определенного курса, о чем и твердит официальная пропаганда.[17]

Из-за подмены «против Зюганова — за Ельцина» легитимными вдруг оказались самые неприглядные стороны нынешней власти. И этой формальной легитимностью власть может парировать критику и уязвлять оппозицию: народ, мол, свой выбор сделал и выбрал «курс реформ».

2. Из-за проклятой красно-белой дилеммы выборы не принесли очищения, но принесли упрочение. А упрочение некоторых тенденций развития государственного аппарата прямо ведет к авторитарному режиму, который отличается от коммунистического лишь идеологическими бантиками. Самоуверенность и мощь властного аппарата, приобретенные в предвыборных интригах, вполне могут соответствовать тем же качествам прежнего партийно-советского аппарата. Один из новых сценариев общественного развития может возродить известный казус: с чем боролись, на то и напоролись.

И если Москва в силу своей приверженности западным ценностям, а также благодаря многополюсности политического пространства сможет противостоять косности, которая становится неизбежной при усилении бюрократического аппарата и ослаблении общественного контроля, то провинцию ожидают трудные времена. Раньше страх получить нагоняй от демократического режима заставлял местных аппаратчиков блюсти демократический имидж. Теперь они — узаконенные победители, и степень их демократизма будет определяться исключительно их личными ориентациями, образованием, уровнем культуры. Общественность вряд ли сможет регулировать уровень демократизма таких аппаратчиков, как это было два-три года назад. Потому что…

3 …Общественность и ее авангард — извечно оппозиционная интеллигенция принесли себя в жертву борьбе с коммунистическим реваншем. Общество, справедливо опасаясь воцарения коммунистов, добровольно слилось с государством для недопущения воцарения коммунистов.

Сможет ли теперь общество дистанцироваться от государства, сможет ли восстановить наработанные за недолгие годы демократии навыки шаткого равновесия в извечной дискуссии с государством — это очень большой и больной вопрос. Во всяком случае, на время выборов баланс «общество-государство» нарушен. Но «водяное перемирие», как водится, заканчивается в пользу хищников. <…>

4. Сомневаться в демократизме самих выборов не приходится, да и ни к чему. Но отработанные в ходе предвыборной кампании методы «политической» работы партии власти с населением, общественно-политическими объединениями, предпринимателями внушают серьезные опасения. О волюнтаризме этих методов, о формах предвыборного насилия и произвола, о практике принудительного предвыборного спонсорства знают все, но общественность закрывала на это глаза: надо было всемерно противостоять «большему злу» — коммунистическому реваншу. Сможет ли теперь общественность открыть глаза, дадут ли ей это сделать?

У аппарата велик теперь соблазн пользоваться порочными методами постоянно. Ведь получилось же успешно, и не поругал никто. Наоборот Ельцин переизбран, начальство похвалило. Ах, как приятно, как сладко брать деньги у предприятий… Как хорошо давать им различные политические задания. Как приятно контролировать прессу. Как привычно давить неугодных административными методами. Аппарат стал сильнее, а общественность нет. Парадоксально, но демократические выборы в ситуации красно-белого противостояния оправдали и умножили недемократические методы российской политики.

5. Большой урон нанесен экономике: партия власти предложила хитрый бизнес-план переизбрания и привлекла под этот план огромные деньги под огромные проценты. Общество было принуждено расплачиваться по этим обязательствам власти, видя в этом бизнес-плане ту его часть, которую ему показали, а именно — спасение от коммунистов.

6. Косность, лицемерие (а то и ложь) во имя святых целей, а также за деньги и по принуждению распространились в средствах массовой информации сверх обычной нормы. Журналистика, служащая режиму, всегда почему-то менее профессиональна. Когда же вся журналистика начинает обслуживать интересы режима, то падение уровня журналистского профессионализма приобретает масштабы катастрофы. Ангажированный журналист сначала не хочет видеть изъяны или противоречия существующего порядка, а потом он их и не может видеть. Наступает атрофия профессиональной журналистской наблюдательности, чем вколачивается предпоследний гвоздь в гроб общественного контроля за деятельностью государственного аппарата.

1. Борис Ельцин — первый и второй демократически избранные президенты России. (Если из-за постоянной угрозы коммунистического реванша его изберут в третий раз, это уже будет не смешно, а грустно.) Как бы ни оценивалась политическая фигура Ельцина, его неоспоримая заслуга состоит в том, что он прислушивался к тем своим помощникам, которые рекомендовали ему укреплять власть не силовыми методами, а в политической борьбе. Этим летом впервые в России имел место случай, когда действующий глава государства добровольно вступил в конкурентную борьбу с другими претендентами на престол, причем один из претендентов представлял для действующего президента серьезную угрозу.