Когда оделись, то вновь начали карабкаться наверх. Этот подъем не был уже так труден. Солнце светило все ярче и ярче. Начало даже припекать.

Наконец оказались на самой вершине. И увидели раскрытые могилы… Это были саркофаги из серого, изъеденного временем известняка. Все древние захоронения оказались пусты. Мертвым словно надоело лежать и притворятся мертвыми, поэтому они в один из таких солнечных дней встали и ушли. Ушли по воздуху. Ушли, шагая прямо над морем, ушли к горизонту, скрылись, нет — растворились в этой голубой дали, на которую и смотреть-то нельзя было, чтобы дух не захватывало.

Солнце все припекало и припекало, море бушевало внизу, и грохот его волн доносился и сюда, где все сплошь было усеяно раскрытыми и пустыми могилами.

И тут он понял наконец, что же хотела от него Книга. Тоска по Богу и жажда Бессмертия. Она, Книга, и наполнила его этой жаждой, этим благородным стремлением к Бессмертию.

На этой вершине, оказавшись здесь вместе с женой, Оксаной, и маленькой рыжей собачкой с поразительно мудрыми всепонимающими глазами, он вдруг вновь почти физически услышал и Прощальный Вздох Мавра в Гранаде, и вздох своего умирающего друга папаши Шульца на подмосковной даче рядом с большим кустом роз и многие многие другие предсмертные вздохи, которые здесь на вершине в древнем Фазелисе стали лишь тихим дуновение ветерка.

— Ксана, мы будем с тобой жить долго и счастливо, — сказал он, крепко прижимая к себе жену, единственного реального и близкого человека в этом призрачном мире разверстых могил, солнца и бушующего внизу моря.

Ему вдруг стало очень тоскливо от того, что Книга больше не будет мучить его, не будет будить по ночам, требуя продолжения, желая изо всех сил воплотиться, ворваться в этот мир с помощью его, Воронова, смертной плоти.

Жаль. В сущности им было неплохо вдвоем, хотя, надо признаться, беспокойно.

Но ничего. Он просто подождет нового прилива, нового сильного порыва ветра, стоя здесь, на вершине горы, среди пустых могил, которые давным-давно покинули все мертвые в округе.

Подождет ветра, как ждут мощного прилива, и так, крепко-крепко обняв жену, он обязательно, обязательно совершит с ней еще одно путешествие, еще один квест, влекомый голодом по Богу и благородной жаждой Бессмертия.

Палуба знакомо заскрипит под ногами, якорь поднимут со дна и дальше — свободное плаванье…

Главное — дождаться этого самого ветра, главное — уловить, что пришел наконец прилив, и тогда Книга вновь захочет вкусить твоей смертной плоти взамен на путешествие, очень похожее на исход мертвых из могил с самой вершины Фазелиса.

— Мы с тобой полетаем еще, Ксана, девочка моя, полетаем, — шептал он умиленно, целуя жену в самую макушку и чувствуя уже, как крепчает ветер в опустевшем городе мертвых.

Наступало время нового прилива.

А за спиной в нескольких метрах зияла огромная дыра. Согласно преданию, это был вход в преисподнюю.