1984 «А в этом году подуло весной…» А в этом году подуло весной Четвертого февраля. И на взмыленной лошади вестовой В нелепом мундире старинных войн Промчал по мерзлым полям. Прокатили мускулы облаков По всем горизонтам гром, И запели трубы былых полков Смертью и серебром. И по грудь в весне провели коней, И намокли весной плащи, А что там могло так странно звенеть — Мне было не различить. Но рвануло сердце на этот звон, И усталость крылом смело. И это был никакой не сон: Было уже светло. 4. 2. 84 «Сойдем с ума печальною весной…» Сойдем с ума печальною весной, Когда снега вздыхают об апреле, Когда уже грозит подрыв основ Сугробам; и камины догорели. Когда стоит над нами Орион, Но наплывают странные созвездья, Когда из мира не приходят вести, Но он такой душою озарен, Что прорывается в молчание утрат — С ума сойти! Какого ветра милость? Вот так проснешься как-нибудь с утра — И все исполнится, Как только что приснилось. 2. 3. 84 «Дай мне кличку, тюрьма…» Дай мне кличку, тюрьма, В этот первый апрель, В этот вечер печали, С тобой разделенный, В этот час твоих песен О зле и добре, Да любовных признаний, Да шуток соленых. У меня отобрали Друзей и родных, Крест сорвали с цепочки И сняли одежду, А потом сапогами Лупили под дых, Выбивая с пристрастьем Остатки надежды. Мое имя подшито — И профиль, и фас — В нумерованном деле. Под стражей закона — Ничего моего! Так же, как и у вас Ничего, ничего! На решетке оконной — Вот я весь — окрести, Дай мне имя, тюрьма, Проводи на этап Не мальчишку, а зэка, Чтоб встречала меня Потеплей Колыма, Место ссылок и казней Двадцатого века. 1984 «Так закат воспален, что не тронь!..» Так закат воспален, что не тронь! Ну так что же? В общем, все хорошо. А детали — Ну что же детали… Мы давно не от мира газет Да словес, прилипающих к коже, Да Иудиных цен. Даже страхи — и те растеряли. Мы давно отмолчали допросы, Прошли по этапу, Затвердили уроки потерь — Чтоб ни слез и ни звука! Мы упрямо живем — Как зверек, отгрызающий лапу, Чтоб уйти из капкана на трех, — Мы освоили эту науку. И с отважной улыбкой — Так раны бинтуют потуже — Мы на наши сомненья Печальные ищем ответы. А на наши печали — найдется трава… Почему же Так закат воспален, Что глаза не сомкнуть до рассвета? Апрель 1984 «Лилии да малина…» Лилии да малина, Горностаи, белые псы, Да знамена в размахах львиных, Да узорчатые зубцы. По настилам гремят копыта, Вороненная сталь тепла. И слетает кудрявый свиток С перерубленного стола. А с небес — знаменья да рыбы, Чьи-то крылья и голоса. Громоздятся в соборы глыбы, Но пророки ушли в леса. Рук иудиных отпечатки На монетах — не на сердцах. Но отравленные перчатки Дарят девушкам во дворцах. 12. 4. 84 «Нарядили в тяжелое платье…» Нарядили в тяжелое платье. И прекрасной дамой назвали. И писали с нее Божью Матерь, И клинки на турнирах ломали. И венцы ей сплетали из лилий, И потом объявили святой. И отпели и похоронили — А она и не знала, за что. Апрель 1984 «Все дела заброшу…» Все дела заброшу — Поминайте лихом! Сяду на трамвайчик, Поеду к портнихам, Чтоб захлопотали, Как куклу, вертели, Чтобы сшили платье Цвета карамели! Три мои портнихи: Одна молодая, Другая постарше, А третья седая… Вот они над платьем Мудрят, как и прежде: Первая отмерит, Вторая отрежет, Третья на булавки Прикинет: любуйся! Иголкой прихватит И нитку откусит. — Ишь, как засветилось! Облако, не платье! Надень без заботы, Сомни на закате, Танцуй, с кем захочешь, Но помни слово: Как разлюбишь сласти — Ты придешь к нам снова. За вечерним платьем, За цветом печали… Проводили садом И вслед помахали. Месяцы ли, годы Буду вспоминать я Как меня кружило Молодое платье, Как одна смеялась, Одна подмигнула… Почему же третья — Седая — вздохнула? |
