Затем рассказывается, как несколько колесниц столкнулись и разбились, и при этом одни возницы поранились, а другие погибли. Недалеко от финиша Орест, огибая мету (столб в конце стадиона), задел ее колесом; он упал и запутался в поводьях, а кони потащили его за собой по земле. Когда же их удалось остановить, Орест, «истекавший кровью, был неузнаваем для друзей». Сходные картины постоянно сопровождали агоны на античных ипподромах.
На Пифийских играх состязались также во всех традиционных видах атлетики. Это можно заключить по рассказам о периодониках – призерах четырех главных греческих игр, а также по некоторым другим сообщениям античных авторов. Павсаний написал о Фаиле из Кротона, который на Пифиадах дважды становился чемпионом в пентатлоне и один раз в беге, а Хилон из Патр два раза побеждал в борьбе (Paus. VI, 4, 6; X, 9, 1). Сохранилась стоявшая у святилища дельфийского Аполлона мраморная статуя периодоника Агия, трехкратного победителя в панкратии на Пифийских играх в середине V в. до н. э.[824]
В эллинистический период в большинстве греческих городов программы игр на крупных празднествах стали весьма схожи; они включали спортивные и мусические агоны (последние по традиции не проводились только на Олимпийских играх)[825]. Таким образом, на любом более или менее заметном празднестве выступали атлеты, всадники, колесницы, поэты, музыканты и драматурги, а также глашатаи и трубачи (Paus. V, 22, 1). Последние играли немалую роль на каждом празднике; трубачи подавали сигнал к началу игр, а глашатаи вызывали соревнующихся, объявляли их имена и государство, откуда прибыл участник агона, и спрашивали, нет ли против них каких-либо возражений. После этого любой зритель мог опротестовать право выступать того или иного из заявленных участников, доказав, что тот не является греческим гражданином, либо, что он совершал неблаговидные поступки. По завершении соревнований глашатаи объявляли победителей. Агонистические каталоги и другие надписи свидетельствуют, что жители городов Северного Причерноморья обладали мастерством глашатаев и трубачей и соревновались между собой (IPE I2. 32, 34, 433; НО. 28; НЭПХ. 127).
Античные авторы сообщают, что сначала праздники сопровождались агоном лишь одного типа, потом постепенно обогащались все новыми состязаниями. Так, на первых Олимпиадах соревновались только в беге, а на Пифиадах выбирали лучший хор, исполнявший гимн в честь Аполлона (Paus. V, 22, 1), или кифарода, спевшего лучший пеан (Strab. IX, 3,10). Вероятно, так же развивался ольвийский праздник на Ахилловом Дроме. Сначала он был сугубо местным, и древнейшим агоном являлся бег. Такое предположение основывается на содержании местной легенды, известной сейчас в кратком изложении Мелы (II, 5) и Плиния (NH IV, 89). Греки рассказывали, как остров Ахиллов Дром получил свое наименование в память о том, что Ахилл праздновал там какую-то свою победу, соревнуясь с друзьями в беге. Этот вид атлетики избран в легенде не случайно, ведь в эпической поэзии герой имел постоянный эпитет «быстроногий». Вероятно, ольвиополиты считали его основателем игр и первым победителем на Ахиллеях подобно Аполлону на первых Пифиадах мифических времен.
Возникновение агонов на Ахилловом Дроме, как и на главных панэллинских играх, скорее всего, возводилось к глубокой древности; затем, вероятно, рассказывали об их возрождении уже на памяти колонистов[826]. Для сравнения напомним, что Олимпиады считались основанными Гераклом и после значительного перерыва возобновленными вновь (Pind. Ol. X, 44-59; Apollod. Bibl. II, 7, 2; Paus. V, 8,2; Hygin. Fab. 273), а Пифийские игры, якобы установленные Аполлоном (Hygin. Fab. 140), стали регулярными лишь в начале VI в. до н. э.[827]
Первоначально греческие колонисты, поселившиеся в Нижнем Побужье, справляли на Ахилловом Дроме свой местный праздник около святилища прославленного героя Троянской войны, которого они особо почитали с первых лет жизни на новой родине[828]. Потом стали приглашать греков из соседних городов, а затем и всех желающих полноправных эллинов. Уже в V в. до н. э. ольвиополиты оборудовали стадион по крайней мере для бега; это можно заключить по словам песни хора из «Ифигении в Тавриде» Еврипида (ст. 435-436), упомянувшего, что корабль Ореста проходил мимо Ахиллова Дрома «с прекрасно размеченными стадиями», то есть дистанциями для бега. Песчаная Тендровская коса как нельзя лучше подходила для проведения подобных состязаний, потому что греки соревновались, бегая по песку. Вот как писал об этом Лукиан в диалоге «Анахарсис»: «Мы заставляем юношей упражняться в беге как на большие расстояния, так и на скорость; и этот бег производится не на твердом месте, а на глубоком песке, где трудно прочно встать и нелегко упереться ногами, так как они вязнут в мягкой почве».
Кроме стадиона, на Ахилловом Дроме находился ипподром для конных ристаний, и было отведено место для соревнований в стрельбе из лука. Вероятно, она занимала почетное место на Ахиллеях наряду с традиционными видами атлетики, много раз упомянутыми в ольвийских надписях. Соседство с кочевыми племенами, использовавшими лук в качестве важнейшего боевого оружия, заставило греков и самих постоянно прибегать к такому оружию, о чем свидетельствуют множество бронзовых наконечников стрел во всех слоях античных городов Северного Причерноморья. Поэтому здесь уделяли серьезное внимание обучению стрельбе из лука и включали ее в состязания на местных праздниках.
В Элладе лук применяли только на охоте, но обучение стрельбе считалось полезным для развития юношей, о чем известно из сочинений Платона (Leg. VII, 395) и Феофраста (Char. 27, 13). На островах Самосе и Теосе и в некоторых других греческих городах обнаружены надписи с упоминаниями о состязаниях лучников[829]. Но только в ольвийской надписи IV в. до н. э. указан удивительный рекорд лучника Анаксагора, он пустил стрелу на расстояние 282 оргии, то есть примерно на 540 м (IPE I2. 195). Это единственное уцелевшее свидетельство о конкретном спортивном результате на соревнованиях в Северном Причерноморье. Рекорд Анаксагора значительно превышает современный, достигающий 440 м. Наверное, конструкция ольвийского лука позволяла добиваться большей дальнобойности, чем у современных спортивных снарядов. Ольвийский лук, по-видимому, был сделан по образцу скифского; его специфическую форму с выступом посередине сейчас можно представить по археологическим находкам и многочисленным изображениям (рис. 92)[830].
Ахиллеи, ставшие широко известными в эллинском мире, выросли из праздника местного значения. Его определенно справляли в V в. до н. э., о чем косвенно свидетельствуют приведенные выше слова Еврипида о размеченных стадиях на Ахилловом Дроме, но, возможно, первые соревнования в беге ольвиополиты устраивали на Тендровской косе еще в VI в. до н. э. Документальное свидетельство о празднике, который благословил Дельфийский оракул, сохранились лишь в декрете Никерата, изданном во II в. до н. э. Игры в честь Ахилла приобрели статус панэгерии, наверное, не в V в. до н. э., как считается в современной научной литературе[831], а в раннеэллинистический период. Тогда Ольвия достигла своего наивысшего расцвета и могла организовать панэллинский праздник. Кроме того, именно в это время началось учреждение новых панэгерий по всему эллинскому миру, и для их узаконения требовалось обратиться к оракулу[832], что и сделали ольвиополиты, получив одобрение Пифии в Дельфах. Ее устами говорил Аполлон, почитавшийся как главный бог в Ольвии. Наша датировка подтверждается еще и тем, что все сохранившиеся надписи о контактах Ольвии с Дельфами относятся к эллинистическому периоду.
