Наиболее почетной и соответственно более редкой была конная статуя. Ее посмертно, как уже упоминалось, удостоился ольвиополит Никерат. Следы ног коня сохранились на двух мраморных постаментах с острова Левки и из Херсонеса; на этих пьедесталах вырезаны почетные надписи[798]. В конце IV в. до н. э. ольвиополиты поставили на о. Левке такой памятник своему соотечественнику (его имя не сохранилось) за то, что он освободил от пиратов находившийся под протекторатом Ольвии священный остров со знаменитым во всей Элладе храмом Ахилла (IPE I2. 325). В III в. до н. э. херсонеситы почтили конной статуей Агасикла, исполнявшего много государственных должностей и важных единовременных поручений (IPE I2. 418).

Следующей по значимости после конной шла награда статуей во весь рост. От некоторых памятников сохранились следы ступней на постаментах. Ольвиополиты отметили такой скульптурой упомянутого выше Каллиника, а граждане Тиры – Автокла, снарядившего военную экспедицию, вероятно, во время похода Зопириона[799]. В конце II в. до н. э. в Херсонесе полководец Диофант, увенчанный золотым венком на празднике Парфении, был изображен скульптором в полном вооружении (IPE I2 . 352), а в середине II в. н. э. херсонеситы поставили статую Аристона за образцовое исполнение государственных должностей и успешное выполнение поручений города во время посольств к императору Антонину Пию и боспорскому царю Реметалку (IPE I2. 423). Из серии подобных надписей в Северном Причерноморье только в этой указано имя скульптора Кефисодота, исполнившего статую[800]. Самое позднее свидетельство о постановке статуи в качестве награды относится к III в.: это надпись на мраморном пьедестале памятника херсонесскому гражданину Демократу, который неоднократно за свой счет ездил послом к римским императорам, исполнял различные общественные обязанности и был прекрасным оратором (IPE I2. 425).

Статуи и изображения ольвиополитов, херсонеситов и боспорян украшали многие города Причерноморья и Эллады, а решения об их установке, как правило, провозглашали на праздниках. От этих скульптур до наших дней уцелел лишь один поврежденный рельеф с фигурами боспорских царей Спартока II, Перисада I и их брата Аполлония[801]; рельеф венчает мраморную стелу с текстом декрета 346 г. до н. э. (МИС. 3), он стоял в Пирее, а копия, возможно, находилась на Боспоре. Об остальных памятниках известно по письменным и эпиграфическим источникам. Оратор Динарх (I, 43) рассказал о предложении Демосфена поставить статуи Перисада I и двух его родственников на афинской агоре. В почетном декрете царя Спартока III, изданном в 288 г. до н. э., говорится о решении увековечить его статуями на афинской агоре и на Акрополе (МИС. 4). Туда же в I в. до н. э. поместили статую боспорской царицы Пифодориды (МИС. 42). Во II в. до н. э. на о. Тенедосе находилось бронзовое изображение ольвиополита Посидея[802], а в I в. н. э. в Византии – позолоченное изображение гражданина Ольвии Оронта (IPE I2. 78, 79).

Следы ног на уцелевших постаментах дают возможность представить величину фигур: они в большинстве случаев приближалась к росту человека. Многие бронзовые статуи имели вставные глаза из кости или из камня. Их находки в Ольвии и Пантикапее также близки к натуральным размерам глазных яблок и зрачков[803].

В городах Северного Причерноморья, как и в прочих греческих государствах, почетные статуи помещали на видных местах центральной площади и у главных святилищ. В декрете Диофанта сказано, что его статую следует поставить на акрополе Херсонеса возле алтарей Девы и Херсонаса, а в декрете в честь херсонеситов упомянуты их изображения в ольвийском святилище Аполлона. Иногда место предлагалось выбрать родственникам, как в случае со статуей Никерата, или памятник помещали в месте, связанном с деятельностью человека; например, изображение Феокла украшало отстроенный им ольвийский гимнасий (IPE I2. 40).

Чтение глашатаем почетного декрета во время многолюдных празднеств было для каждого эллина желанным актом прославления среди соотечественников. В дальнейшем об этом напоминали выставленные на видном месте каменные, чаще всего беломраморные стелы с вырезанными на них текстами декретов, в которых перечислялись заслуги того или иного гражданина. В заключительной части постановления часто говорится, что его текст следует написать на белокаменной стеле и установить ее в определенном месте, обычно там же, где находились статуи. В эллинистический период такое почетное пространство для стел в Ольвии отвели у храма Аполлона (НО. 29, 35, 36), а в Херсонесе у храма и алтаря Девы (IPE I2. 344; НЭПХ. 2), то есть на теменосах верховных богов государства. Есть единичные упоминания о постановке стелы в помещении ольвийской коллегии Семи[804], а в римское время – в ольвийском святилище Зевса (НО. 45) и в херсонесском святилище Асклепия (IPE I2. 376). В большинстве же надписей рекомендуется установить декрет на акрополе Херсонеса (IPE I2. 354, 357, 358, 360, 364, 368, 382; НЭПХ. 112, 121), а в Ольвии – на самом видном и почетном месте города (IPE I2. 40; НО. 49).

На ряде стел с подобными декретами, изданными в честь иностранцев, начертаны проксении (рис. 90). Они были у греков одной из самых распространенных наград иностранцам за выдающиеся торговые, финансовые, дипломатические и некоторые другие услуги государству. Проксены в дружественном городе пользовались определенными льготами, а у себя на родине оказывали поддержку и помощь приезжим из этого города, так что их функции можно сравнить с деятельностью консулов нового времени[805]. Сопоставление текстов проксений разных полисов показывают, что они очень схожи и для них существовали строго определенные формулы, которые незначительно изменялись на протяжении многих веков. В римский период проксении постепенно утрачивали свое первоначальное значение и часто превращались в почетные титулы[806].

Обычно льготы, предоставлявшиеся проксениями, включали освобождение от налогов на ввозимые и вывозимые товары, а также освобождение от уплаты гаванных сборов. Особо ценной наградой проксену служило дарование гражданства, уравнивавшего его во всех правах с полноправными жителями дружественного города. Иногда льготы распространялись на братьев и сыновей проксена, а торговыми преимуществами могли по его поручению пользоваться слуги[807].

Древнейшая проксения в Северном Причерноморье найдена в Ольвии; это декрет в честь Иатрокла, гражданина Синопы, изданный во второй половине V в. до н. э. (НО. 1). Проксении продолжали давать вплоть до позднеримского времени; последние из уцелевших херсонесских проксений датируются III в. н. э. (НЭПХ. 114). От имени Народа и Совета ольвиополиты и херсонеситы предоставляли проксении купцам и лицам, исполнявшим различные дипломатические поручения, причем обе деятельности в античности зачастую совмещали одни и те же люди. Они приезжали в Северное Причерноморье с берегов Понта, из Эллады и Малой Азии (IPE I2. 20, 21, 23, 26-28, 30, 227, 340, 349, 356-359, 364, 365, 376, 380, 382, 697; НО. 1-27, 45; НЭПХ. 6, 7, 110).

На Боспоре проксении предоставлялись от имени царя и давались значительно реже, чем в Ольвии и Херсонесе (КБН. 1-5)[808].