Вероятно, граждане городов Северного Причерноморья получали проксении во многих греческих государствах, но определенных сведений об этом сохранилось не очень много. В III в. до н. э. ольвиополит, имя которого не уцелело, получил проксению в Херсонесе (IPE I2. 345). В свою очередь в Ольвии проксений удостоились херсонеситы Пирралий в IV в. до н. э., а столетием позже – Дионисий (НО. 3, 26). Декреты II в. до н. э. свидетельствуют о проксениях, изданных в Томах для гражданина Тиры Нила и в Оропе для не известного теперь по имени херсонесита (МИС. 8 и № 2 в дополнении); там же его соотечественник получил проксению столетием позже (МИС. 9). В I в. н. э. ольвиополит Оронт стал проксеном Византия (IPE I2. 79), а во II в. н. э. некий херсонесит – в Тие, небольшом городе на южном берегу Понта (НЭПХ. 13).

В особую группу следует выделить награждение проксенией в Дельфах и на Делосе. Там находились прославленные во всей греческой ойкумене святилища Аполлона, которые особенно во время праздников посещало множество паломников. О датах начала торжеств возвещали специальные посольства феоров, отправлявшиеся в разные города, чтобы все знали, когда прибыть в Дельфы на Пифийские игры и на Аполлонии на Делос. За оказание гостеприимства феорам и, вероятно, другие услуги Дельфы даровали проксению и целую серию привилегий херсонеситу Сокриту, ольвиополиту Дионисию и боспорянину Никию. Наряду с правами не платить налоги при торговых операциях им разрешалось вне очереди вопрошать дельфийский оракул и решать в суде свои спорные дела, а также пользоваться неприкосновенностью и проэдрией (Syll3. 585; МИС. 12). Позже в 192 г. до н. э. сходных привилегий удостоились послы херсонеситов Формион и Гераклид, а также херсонесит Гимн и пантикапеец Апатурий (Syll3. 281; МИС. 13, 14). На острове Делосе в III в. до н. э. проксении получили пантикапеец Койран, а во II в. до н. э. ольвополиты Дионисий и Посидей (МИС. 21, 23, 24).

Проэдрия была распространенной наградой, которая давала право занимать почетные первые кресла в театрах, на стадионах и других общественных местах. Упомянутые выше херсонеситы, ольвиополиты и боспоряне, награжденные проксениями, удостоились также проэдрии в Дельфах и на Делосе (МИС. 12, 21), причем в делосской надписи подчеркнуто, что подобные места им можно занять во время состязаний, то есть на праздничных мусических и атлетических агонах.

Предоставление проэдрии существовало в Ольвии по крайней мере с IV в. до н. э. К этому времени относится декрет об исополитии ольвиополитов и милетян (Syll3. 286; МИС. 35), в котором отмечено, что милетяне могут воспользоваться правом проэдрии в Ольвии, а ольвиополиты в свою очередь в Милете. В ольвийской проксении, близкой по времени декрету об исополитии, гражданин Истрии наряду с обычными для Ольвии льготами проксена получил также право проэдрии (НО. 7). Такими, к сожалению, скудными свидетельствами подтверждается существование в Северном Причерноморье проэдрии как одного из видов наград.

В текстах почетных надписей перед упоминанием о наградах часто выражалась похвала за деяния чествуемого лица[809]. Об этом можно прочесть в декретах Каллиника, Антестерия и во многих проксениях.

Наряду с разнообразными наградами большой честью считалось приглашение на прием с угощением за общественный счет; это также записывалось в почетном декрете. В Северном Причерноморье пока документально известно о подобных приемах только в Ольвии. В эллинистический период они проходили у жреца Аполлона, главного бога государства, и устраивались, вероятно, в каком-то помещении на его теменосе около агоры. О таких приемах сообщается в трех надписях (НО. 29, 35, 36), но только в одной сохранились имена чествуемых подобным образом: это херсонеситы Аполлодор, Аполлоний и Евфрон, награжденные золотыми венками за крупные финансовые услуги государству. Наверное, ольвиополиты дали по этому случаю грандиозный пир, потому что для его организации привлекли троих граждан[810].

В Афинах подобные приемы проходили в пританее. В 346 г. до н. э. там устроили угощение в честь боспорских послов Сосия и Феодосия, сообщивших, что вступившие на престол цари Спарток и Перисад будут по отношению к Афинам проводить такую же дружественную политику, как их предшественники (IG II2. 212; МИС. 3).

Получение награды становилось важным событием в жизни любого гражданина. Этот акт совершался в торжественной обстановке государственного праздника и имел в глазах эллинов большое политическое и воспитательное значение (Dem. XVIII, 120). Оно ясно выражено в заключительных словах декретов Каллиника и Никерата ( IPE I2. 25, 34). В первом утверждалось, что, подобно Каллинику, «каждый получит от народа почесть и награду, достойную благодеяний», а во втором говорилось, что почести, оказанные Никерату, должны побудить граждан быть «более ревностными к услугам отечеству, видя, как благодетели украшаются надлежащими почестями».

Само провозглашение о награде на празднике в присутствии большинства граждан считалось высокой честью. Недаром оратор Эсхин оспаривал не только возможность наградить Демосфена золотым венком, но и отрицал право провозгласить об этом в театре (Aeschyn. III, 32). Херсонеситы в надписи на постаменте статуи Демократа отметили, что город удостоил его «вечным провозглашением» (IPE I2. 425).

По надписям из Северного Причерноморья известно, где здесь объявляли о наградах. Глашатай читал почетные декреты во время Дионисий в ольвийском и херсонесском театрах (IPE I2. 25, 344; НО. 28), в Народном собрании (IPE I2. 34; НО. 28, 34), на Парфениях в Херсонесе (IPE I2. 352), во время конных ристаний на Ахилловом Дроме (IPE I2. 34), на празднествах, сопровождавшихся агонами в Тире[811].

Итак, многие эллины, жившие на северных берегах Понта, удостаивались различных наград на праздниках у себя на родине и в других государствах. В Тире, Ольвии и Херсонесе существовала система наград, сходная с той, которая была в Афинах и других греческих городах[812]. На Боспоре известно лишь о небольшом количестве проксений и о наградах на атлетических состязаниях, которые всегда сопровождались призами для победителей. В то же время боспоряне за пределами своей родины получали разнообразные награды, которые не практиковались в их государстве.

На местных праздниках глашатай возвещал о похвале деятельности соотечественников и иностранных граждан, сообщал об увековечивании их статуей или рельефом, о постановке на видном месте города белокаменной стелы с вырезанным на ней почетным декретом, об увенчании золотым венком, о предоставлении права проэдрии, о приглашении на общественное угощение, а также об издании проксении для иностранцев с предоставлением того или иного набора прав и льгот. Начиная с IV в. до н. э. вплоть до заката античности перечисленный состав наград почти не изменялся. В римское время к нему добавились некоторые титулы, например, «отец отечества» или «отец города» в Ольвии (IPE I2. 42, 46, 174), что соответствовало латинскому pater patriae; это было очень высокое и почетное звание (в надписях его ставили всегда на первое место), но сейчас нельзя определенно сказать, за что его давали в условиях небольшого города на краю ойкумены.

Почти каждый более или менее значительный греческий праздник сопровождался соревнованиями поэтов, музыкантов и атлетов, а также конными бегами. Эта часть праздника, называемая агоном, считалась у эллинов особой формой почитания богов и героев[813]. Даже такой специфический праздник, как Элевсинские мистерии, заключался разнообразными состязаниями (Pind. Ol. IX, 98- 99)[814]. Недаром Платон, предлагая законы для идеального государства, писал, что там следует организовать празднества с определенными жертвоприношениями и агонами; кроме того, философ считал необходимым посылать как можно больше граждан участвовать в играх на четырех главных панэллинских праздниках в Олимпии, Дельфах, Немее и на Истме (Plat. Leg. VII, 835b; XII, 950e – 951a).