Со своими обязанностями жрец знакомился перед вступлением в должность, получая необходимые знания от предшественников, а также из документов святилища. В надписи римского времени из Фанагории содержится частично сохранившийся устав о порядке жертвоприношений на одном из местных праздников; там говорилось, как именно должен действовать жрец, но, к сожалению, эта часть текста сильно повреждена (КБН. 1005).

Жрецы играли ведущую роль во время жертвоприношения. Тогда они облачались в особые одеяния, преимущественно белого цвета, считавшегося наиболее приятным богам (Plat. Leg. XII, 956a), а на голову надевали нарядную повязку, либо венок из листьев или ветвей растения, посвященного чествуемому богу. Некоторое представление о таких парадных одеяниях дают изображения богов, например, Аполлона в длинном роскошном хитоне (тип Аполлона-кифареда). В такой одежде он представлен на терракотовой статуэтке V в. до н. э. местной работы, найденной на азиатской стороне Боспора[84].

Боспорские жрицы в торжественных случаях надевали расшитые золотыми бляшками одеяния и множество украшений. В конце IV в. до н. э. на азиатской части Боспора в кургане Большая Близница похоронили жрицу в полном парадном уборе. Сначала ученые назвали ее жрицей Деметры, но теперь полагают, что инвентарь погребения не дает точного ответа, какому именно из нескольких женских божеств она служила[85]. Калаф с изображением битвы амазонок (некоторые исследователи считают их аримаспами) с грифонами венчал голову женщины, под ним находилась стленгида – начельник с оттиснутыми на нем волнистыми прядями волос, а по бокам калафа свисали височные подвески. На их крупных дисках изображена Фетида на морском коне; она держит в руках доспехи, выкованные Гефестом для ее сына Ахилла. Уши жрицы украшали серьги тончайшей ювелирной работы, шею обвивали два изящных ожерелья, на руках находились по браслету и несколько перстней; на двух из них изображена Афродита.

Одежда и покрывало для головы и плеч были расшиты множеством бляшек разных форм и размеров. На них оттиснуты изображения Деметры, Коры, Геракла, Афины, Гелиоса, Медузы, сфинксов, грифонов и разных животных; на многих бляшках представлены девушки, танцующие священную пляску. Все перечисленные украшения сделаны из золота. Они вместе с одеждой из дорогой ткани составляли немалый вес, так что жрица могла двигаться лишь размеренно и торжественно, привлекая всеобщее внимание не только своим высоким положением и выдающейся ролью на празднике, но и редким блестящим нарядом, сияющим золотом.

По большей части функции жрецов исполняли мужчины, и лишь в некоторых культах первенствующее место принадлежало жрицам. В лапидарных надписях Ольвии, Херсонеса и Боспора упоминаются жрецы разных богов (IPE I2. 32, 42, 104, 139-144, 155, 189, 191, 192, 194, 201, 202, 357-361, 384, 386, 410, 414, 415, 698, 699, 700; КБН. 6, 25, 974, 1044; НО. 26, 29, 68, 70) и значительно реже жрицы, которые служили здесь Деметре, Артемиде и Кибеле (IPE I². 190, 192, 237; КБН. 6а, 8, 14, 21, 1040). Сведения о местных жрецах содержатся также в граффити, такова, например, надпись III в. до н. э. на канфаре из Ольвии: «Гейрогейтон Гефесту, исполнив обязанности жреца, посвятил»[86]. Среди граффити находится древнейшее свидетельство о жрецах в Северном Причерноморье: в письме, прочерченном на стенке керамического сосуда, жрец Метрофан в третьей четверти VI в. до н. э. написал о разрушении святилищ на периферии Ольвии[87].

Кроме жрецов забота о проведении праздников лежала на избранных специально для этого лицах, называвшихся агонотетами. Они следили за соблюдением намеченной программы, за порядком присуждения призов и внесением имен победителей в специальные списки. Обычно агонотетами избирали состоятельных граждан, потому что зачастую отпущенных государством средств не хватало, кроме того, многие агонотеты, вкладывая свои деньги в устройство ярких зрелищ, завоевывали таким способом популярность в своем городе[88]. Демосфен в речи «О венке» (XVIII, 118) с гордостью напомнил афинянам, что, будучи агонотетом, он внес на нужды жертвоприношений 100 мин. Во время праздника агонотет устраивал многолюдные приемы гостей. Плутарх в «Застольных беседах» (VIII, 4, 1) рассказал, как агонотет Соспид на Истмийских играх «проводил праздничные приемы, угощая многих иногородних и едва ли не всех граждан», кроме того он позвал домой близких друзей на симпосион в узком кругу.

Практика избрания агонотетов существовала и в Северном Причерноморье, о чем свидетельствуют три надписи эллинистического времени из Гермонассы (КБН. 1039), Нимфея и Тиры[89]. Там сохранились имена двух боспорских агонотетов – гражданина Гермонассы Местора, сына Гиппосфена, и гражданина Нимфея Теопропида, сына Мегакла. Исполнив свои обязанности, они сделали посвящения богам, в честь которых устраивали праздник. В третьей частично уцелевшей надписи из Тиры говорилось об обязанности агонотетов следить за объявлениями о наградах во время праздника. Вероятно, имя агонотета включалось в частично уцелевший каталог победителей на каком-то празднестве римского времени в Херсонесе (НЭПХ. 127).

В заключение следует сказать еще об одной особенности греческих праздников. Для праздничных зрелищ эллины первыми создали стационарные сооружения; это были театры с совершенной акустикой, способные вместить всех граждан города, а также стадионы и ипподромы с определенными дистанциями для всевозможных видов соревнований и местами для зрителей. В эллинистическое время театр входил в число обязательных общественных зданий всякого сколько-нибудь заметного города. Там во время праздников греки собирались следить за состязаниями хоров, поэтов, драматургов и музыкантов. О праздничных концертах певцов и музыкантов, а также о драматических представлениях в Северном Причерноморье речь пойдет в главе, посвященной театру, а о стадионах и ипподромах в главе «Спортивные и музыкальные агоны».

Перечисленные сооружения указывают на развивающуюся особенность античных праздников эллинистического времени, которая приобрела законченную форму в римский период и процветает до наших дней. Сначала у греков, как и у прочих древних народов, в празднике в той или иной роли активно действовали все члены общины; затем они постепенно разделяются на зрителей и тех, кто совершает различные ритуалы, участвует в мусических, атлетических и конных агонах. В результате появились профессиональные актеры, музыканты, танцоры, мимы, спортсмены и даже постановщики праздников. Таким образом, формируется одно из основных отличий от старых фольклорных празднеств, которое до сих пор характеризует почти все современные общественные праздники: теперь деятельные участники в меньшинстве, а основную массу образуют зрители, наблюдающие предложенные им концерты, спектакли, спортивные состязания, парады, фейерверки и другие зрелища.

Милетские поселения в Северном Причерноморье в начальный период существования справляли сходные празднества, повторявшие многие ритуалы, принятые в метрополии. Со временем государства на северных берегах Понта пошли по разным путям своего исторического развития, и это в частности сказалось на характере широко распространенных здесь праздников Аполлона.

Колонисты перед отъездом на новую родину обращались к оракулу Аполлона[90]. Ведь греки почитали этого бога в качестве основателя городов и предводителя экспедиций, выводивших колонии, поэтому ему давали соответствующие эпиклезы Архегет и Ктист. Эллины по большей части отправлялись к Дельфийскому оракулу[91], но милетяне в VI в. до н. э. получали напутствие у Аполлона Филесия (Дружелюбного), называвшегося также Дидимским[92]. Его святилище располагалось в местности Дидимы недалеко от Милета, и там жрецами служили видные граждане города. В середине VI в до н. э. в Дидимах был сооружен один из лучших храмов того времени[93]. Близ него из расщелины в скале вытекал источник, и оттуда, как и в Дельфах, поднимались одурманивающие испарения, приводившие жреца в экстаз, во время которого он произносил веления бога[94].