Сходное желание руководило заказчиками при сооружении склепа Алкима, сына Гегесиппа, умершего на рубеже нашей эры. Картина похищения Коры на стене этого склепа написана более эмоционально и с большим количеством персонажей[319]. Соотношение размеров фигур не имеет столь явных нарушений, как на рассмотренной выше фреске. Возница погоняет мчащуюся квадригу, а Плутон в развевающемся плаще стоит в колеснице; одной рукой он понукает возницу, а другой держит Кору, бессильно схватившуюся за голову. Позади колесницы в недоумении остались ее четыре подруги (рис. 33). В центре потолка склепа находится голова Деметры или Коры, окруженная венком из цветов.

Третий пантикапейский склеп открыт в 1841 г. и затем, к сожалению, разрушен, а его точное местоположение остается не определенным. Сохранились лишь план и несовершенно выполненные рисунки середины XIX в., но даже они дают представление о великолепии этого сооружения[320]. Две камеры, покрытые росписями, по богатству и разнообразию сюжетов не имеют себе равных на Боспоре. Поэтому представляется вполне оправданным предположение, что в этом склепе во второй половине I – начале II в. н. э. похоронили одного из боспорских царей[321].

Самое подробное в боспорской монументальной живописи изображение мифа о Деметре украшало одну стену этого склепа. Справа находились две испуганные подруги Коры, с которыми она собирала цветы, когда земля разверзлась и Плутон схватил девушку. У ног бегущих в страхе ее подруг лежали брошенные корзины с цветами. Центр стены занимал стоящий на бегущей колеснице Плутон. Одной рукой он сам правил четверкой коней, а другой держал сопротивляющуюся Кору. На правой стороне стены была нарисована Деметра с факелом, ищущая свою дочь[322]. Эта трехчастная картина в царском погребении, на мой взгляд, может служить одним из косвенных свидетельств о причастности боспорских царей к Элевсинским таинствам в римское время.

В разных частях греческой ойкумены эллины поклонялись Деметре и Коре по элевсинскому образцу. Геродот отметил святилища элевсин-ской Деметры в Ионии и на Пелопоннесе (Her. IX, 57, 97), а Павсаний описал подобные храмы в Беотии, Лаконике и Аркадии (Paus. II, 14; IV, 1; VIII, 14, 15, 31). Жители аркадского города Фенея утверждали, что местные мистерии не отличаются от Элевсинских (Paus. VIII, 14, 12). В IV в. до н. э. афинянин Метап, знаток элевсинских таинств, внес изменения в мистерии Деметры и Коры, издавна праздновавшиеся в Мессене (Paus. IV, 1, 5). Сходные с элевсинскими обряды совершались в Милете и его колониях, например, в Кизике[323].

Рассмотренные выше надписи, вазовые рисунки, фрески и скульптура свидетельствуют, что в городах Северного Причерноморья также проводились праздники Деметры и Коры по элевсинскому образцу. Жрецы и жрицы, возглавлявшие такие эти празднества, нередко сами проходили посвящение на Элевсинских мистериях в Аттике. Они воочию наблюдали, как совершаются таинства, и могли повторить на родине священные ритуалы.

Праздники Деметры в греческих колониях Северного Причерноморья справляли, начиная с архаического периода. Здесь найдено множество монет и терракот с изображениями Деметры и Коры (рис. 34, 35). В руках последней нередко находится цветок или плод граната, напоминая о том, что она собирала цветы, когда ее похитил Аид; он заставил пленницу съесть зерно граната и таким образом признать похитителя своим супругом[324]. В одном граффито V в. до н. э. упомянут ольвийский храм Деметры[325]. Храм этой богини стоял также в центре Пантикапея и на окраине Горгиппии[326].

Возле этих храмов справлялись праздники и перед жертвоприношением, по традиции, исполняли гимн, обращенный к богине. Тогда непременно вспоминали знаменитый миф о том, как богиня искала похищенную Плутоном дочь, как радовалась, когда та возвратилась, как от этой радости вновь расцвели все растения, а Деметра даровала людям пшеницу и послала Триптолема учить людей ее возделывать. Упомянутый выше фрагмент чернофигурной ольпы с его изображением свидетельствует, что уже в архаический период в Ольвии знали героя мифов Элевсинского цикла, и, может быть, ольпу как парадный сосуд использовали на праздничных ритуалах. Возможно, на ольвийских праздниках пели гомеровский и орфические гимны с упоминанием Триптолема; ведь ольвиополиты отличались выдающейся любовью к Гомеру (Dio Chrys. XXXVI, 9-10) и среди них в VI-V вв. до н. э. были приверженцы учения орфиков[327].

Находки на развалинах святилища, расположенного на Фанталовском полуострове у берега Керченского пролива, показывают, что здесь в VII вв. до н. э. исполнялись ритуалы в честь Элевсинских богинь[328]. В 63 г. до н. э. произошло разрушительное землетрясение на Боспоре в то время, когда царь Митридат справлял праздник Деметры (P. Oros. VI, 5, 4). Ученые полагают, что несчастье случилось осенью, и именно этот праздник проходил в Пантикапее по образцу элевсинских мистерий[329].

Наверное, женщины, погребенные в курганах Павловский и Большая Близница, исполняли жреческие обязанности на праздниках такого рода. Их похоронили в парадных жреческих костюмах и положили в могилу предметы, связанные с элевсинским культом. Жрицы Деметры трижды названы в боспорских надписях (КБН. 8, 14, 18). Одна из них в III в. до н. э. сделала посвящение Деметре Фесмофоре (КБН. 18), культ которой весьма близок к элевсинскому[330].

Две упомянутых ольвийских надписи, множество терракот с изображением Деметры и Коры[331], а также существенное влияние Афин на все области жизни Ольвии в классический и раннеэллинистический периоды позволяют с большой долей уверенности думать, что, как и в Пантикапее, здесь справлялись празднества по образцу элевсинских.

Мистерии, ежегодно проводившиеся на маленьком острове Самофракии, известны по археологическим и письменным источникам, начиная с VII в. до н. э.[332] Из разных греческих полисов сюда собирались эллины, чтобы принять посвящение в таинства местных богов. Их имена не полагалось знать непосвященным (Strab. X, 3, 21). Только в схолиях к «Аргонавтике» Аполлония Родосского (I, 917) со ссылкой на утраченное сочинение автора эллинистического времени перечислены четыре имени самофракийских богов: Аксиерос, Аксиокерса, Аксиокерсос и Касмилос.

В эллинистический период мистерии на Самофракии приобрели наибольшую популярность. Тогда здесь на месте прежних построили более крупные храмы и помещения, куда допускались только принявшие посвящение. Самофракийские мистерии во многом стали сходны с элевсинскими: мисты делились на посвященных первой и второй ступени, а почитание четырех названных богов напоминало ритуалы, сопровождавшие праздник Деметры и Персефоны с участием Аида и Плутоса.

Геродот (II, 51) назвал Самофракийские мистерии оргиями Кабиров и рассказал, что там представляли какое-то священное сказание. Это подтверждается найденными остатками святилища, построенного при жизни Геродота; оно включало круглое театральное помещение с поднимавшимися вдоль стен ступенями для зрителей и алтарем в центре[333]. «Отец истории» упомянул и о внешнем виде Кабиров, сказав, что они похожи на карликов (III, 37). Такими их изображали античные коропласты во множестве терракотовых фигурок, найденных в различных частях греческой ойкумены; древнейшие статуэтки из Северного Причерноморья относятся к начальному периоду колонизации. Кабиры представлены их в различных возрастах, от младенческого до преклонного; обычно они мужского, изредка женского пола, тучные, с большим животом, голову их увенчивает колпак-пилос[334].