Как видно из этого стихотворения и свидетельств других античных авторов, служители Кибелы в Греции и Риме были скопцами. Они занимали видное место в празднествах в честь Матери богов, воспроизводивших одну из древних форм почитания производящих сил природы. Аттис играл роль, сходную с той, которую исполняла Кора в Элевсинских мистериях. Его смерть и воскресение знаменовали замирание жизни растений зимой и их пробуждение весной. Возрождение Аттиса давало также мистам надежду на то, что они после смерти воскреснут в иной жизни.
В середине IV в. н. э. Фирмик Матерн в послании византийским императорам об искоренении язычества описал некоторые моменты мистерий Матери богов. Приняв христианство и осуждая языческие культы, Матерн не боялся открыть известные ему тайны. Он сообщил, что проходившие посвящение брали какую-то еду с тимпана, пили из кимвала и подвергались мучительным обрядам, во время которых испытывали ужасный страх. В подземелье их зарывали в землю до головы и отпевали как умерших; затем они воскресали, когда жрец шепотом произносил: «Воспряньте духом, мисты: бог спасен! И мы обрящем от трудов спасенье!»[347].
В последней четверти V в. до н. э. афиняне построили Метроон – храм Матери богов с отделением для хранения государственного архива (Dem. XIX, 129; XXV, 98)[348]. Храмовая статуя богини, исполненная учеником Фидия Агоракритом (Plin. NH. XXXVI, 17), стала образцом для изображений Кибелы во многих городах Эллады. Вплоть до первых веков нашей эры образец Агоракрита оставался господствующим для воплощения образа богини в монументальной скульптуре и терракотах. Кибелу изображали сидящей на троне со львом на коленях или у ее ног. Голову богини увенчивал калаф, в правой руке находилась чаша, а левой она придерживала большой тимпан. Терракотовые статуэтки с подобной композицией во множестве найдены в Ольвии и на Боспоре[349]. Вольные копии скульптуры Агоракрита украшали Пантикапей и Херсонес; тем же оригиналом вдохновлялись мастера, создававшие небольшие мраморные статуэтки Кибелы (рис. 36)[350].
Колонисты перенесли из Милета культ Кибелы в свои поселения в Северном Причерноморье и, вероятно, по традиции справляли весной праздники в ее честь[351]. Самые ранние свидетельства VI в. до н. э. относятся к Ольвии и ее округе, а древнейшие боспорские и херсонесские памятники такого рода датируются последней четвертью V в. до н. э. Это граффито с посвятительной надписью Матери богов на донышке чернолакового сосуда из Мирмекия и голова мраморной статуи Кибелы из Херсонеса[352]. Таким образом, в классический период празднества Матери богов проводились не только в милетских колониях, но и в дорийском Херсонесе. Там находилось святилище богини, куда херсонеситы приносили свои дары. Из них сохранился фрагмент краснофигурного кратера, расписанного на рубеже V-IV вв. до н. э.; на него нанесены граффито с монограммой Кибелы и рядом рисунок ее священного животного льва[353].
О праздниках Кибелы в Ольвии и в ее округе достоверно известно с середины VI в. до н. э. В городе их справляли на отведенном священном участке Западного теменоса. Там найдены фрагменты сосудов VI-V вв. до н. э. с посвящением Матери богов и вотивные плитки с ее изображением, изготовленные во второй половине VI в. до н. э. местными мастерами по милетским образцам. Праздники сопровождались жертвоприношениями, во время которых закалывали преимущественно коз, о чем свидетельствует анализ костных остатков в ямах-ботросах, куда закапывали все ненужное[354].
Кроме того, Кибеле приносили бескровные жертвы. На особом керамическом блюде раскладывали разные злаки, горох, чечевицу и др. (Pollux. IV, 103). Этот обычай, как писал Афиней (XI, 476), был широко распространен во многих местах, где поклонялись Кибеле. Богине также посвящали кушанья, специально приготовленные для ее празднества. В Афинах, например, варили галаксию – ячменную кашу на молоке. Поэтому весенний афинский праздник Матери богов назывался Галаксиями[355]. Описывая празднества Кибелы в Риме, Овидий сказал, что богине приятна древняя еда из молока, смешанного с сыром и зеленью (Ovid. Fast. IV, 369-371).
Вскоре после основания Ольвии колонисты поставили алтарь Матери богов в Гилее, лесной области, простиравшейся к востоку за реками Гипанисом и Борисфеном; там же они установили алтари Геракла и речного бога Борисфена. Ольвийский жрец, посетивший Гилею в третьей четверти VI в. до н. э., сообщил о разрушении этих алтарей в написанном на стенке амфоры письме; оно частично уцелело до наших дней[356].
В V в. до н. э. напротив Ольвии на Гипполаевом мысу стоял храм Матери богов, упомянутый в «Истории» Геродота (IV, 53). Правда, из-за разночтений в рукописях господствует мнение, что историк имел в виду храм не Кибелы, а Деметры. В связи с этим стоит подробно остановиться на аргументах в пользу того и другого рукописного чтения.
В отечественной и зарубежной историографии давно уже отпали сомнения в том, кому поклонялись ольвиополиты в святилище на Гипполаевом мысу. Все исследователи во второй половине ХХ в., касаясь этого вопроса, писали о святилище или храме Деметры[357]. Они исходили из единственного сохранившегося свидетельства об этом в «Истории» Геродота. В изданиях греческого текста «отца истории», в русских[358], украинских[359] и западноевропейских переводах[360], осуществленных в конце XIX-XX вв., действительно написано о святилище Деметры. Геродот указал, что оно находится на Гипполаевом мысу, выдвигающемся, подобно корабельному носу, между слиянием рек Гипаниса и Борисфена, а напротив него живут ольвиополиты, называемые историком борисфенитами.
В сохранившихся более чем сорока рукописях «Истории» в этом месте существуют разночтения. Часть рукописей называет богиню не Деметрой, а Матерью[361]. Издатели ХХ в. сочли это ошибкой переписчиков, пропустивших первый слог в имени божества – Μητρός вместо Δήμητρος. Но можно предположить и другое: средневековые переписчики знали имя античной богини Деметры и не помнили гораздо реже упоминавшуюся древними авторами Мать (богов) или Кибелу, поэтому они исправили мало понятное Μητρός на Δήμητρος.
Во времена Геродота ольвиополиты поклонялись обеим богиням, и поэтому, по справедливому замечанию В. В. Латышева, невозможно окончательно решить, какому чтению следует отдать предпочтение[362]. И все же содержание приведенной Геродотом новеллы об Анахарсисе (IV, 76), а также новые находки граффити с именем Матери богов позволяют, на наш взгляд, привести более основательные доводы в пользу Кибелы. О почитании же Деметры в районах восточнее Гипаниса в VI-V в. до н. э. ничего не известно.
Ольвиополиты называли Гилеей область в низовьях Борисфена (Her. IV, 9, 19, 54, 55, 76; Mela II, 5; Plin. NH. IV, 83). Некоторые исследователи считают, что она располагалась на левом берегу Днепра; по нашему мнению, следует согласиться с учеными, локализовавшими Гилею по обоим берегам реки[363]. Ведь Гилея, буквально лесная область, не ограничивалась территорией на одной стороне Борисфена, потому что в низовьх реки леса росли по обоим берегам. Скорее всего ольвиополиты считали Гилеей лесной массив, лежавший напротив их города и его сельской округи, а он простирался и на восток за Борисфен.
