— Я требую объяснений! — неприятным голосом визжал он. — Одда является такой же частью Империи, как и любая другая планета, и у нас есть права! Кто бы вы там ни были, немедленно отзовитесь, иначе вам не сдобровать!

Конкрайт кричал так, потому что лет-полковник Фирс в ответ на его длинную тираду не сказал ещё ни слова. Лет-полковник посмотрел на искажённое яростью лицо президента Одды и, вздохнув, сделал знак дежурному установить канал связи.

— Я — лет-полковник Фирс, командир блокирующей эскадры. Сейчас вам сбросят всю документацию из министерства миграции, которая послужила основой для полной блокады. А также копию приказа командующего округом.

— Вы там все с ума посходили?!! Из-за какого-то несчастного вируса блокировать целую планету?

— Это не просто вирус, господин президент, — подчёркнуто вежливо ответил Фирс, — сотрудники министерства миграции консультировались с целым рядом научных учреждений. Эксперты нашли большую схожесть вируса, обнаруженного на вашей планете со штаммом «бешества Квисло». А это, сами понимаете, чревато глобальной войной.

«Бешество Квисло» — одна из давнишних разработок лабораторий сепаратистского движения «Равенство». После атаки на штаб-квартиру «Равенства» штамм был выпущен преступниками в атмосферу, и спустя несколько часов все обитатели планеты сражались друг с другом. «Бешенство Квисло» заставляло людей впадать в состояние полного безумства и атаковать себе подобных. А те, кто выжил в общей безумной схватке, умирали от истощения сил. Коротко говоря, после «бешенства Квисло» на планете не оставалось разумной жизни.

— Да мне плевать на ваши приказы и враки миграционного министерства! Я похож на сумасшедшего не больше, чем вы! — плюясь от злости, орал Конкрайт.

— Между прочим, сейчас вы на сумасшедшего очень похожи, — не удержался и съязвил Фирс.

— У нас чистейшая планета — на ней в два раза меньше всяческой заразы, чем на любом из узловых миров! — продолжал бушевать президент Одды. — Немедленно убирайтесь прочь или я обращусь в Имперский Шаанский трибунал!

— Мои корабли до получения соответствующего приказа никуда не уберутся, — спокойно сказал лет-полковник. — И до Шаанского трибунала вы тоже не достучитесь — мы закрыли все каналы связи.

— Тогда я сам лично отправлюсь на Шаан, и можете мне поверить…

— Корабль будет тотчас сбит, — перебил его Фирс, — мои полномочия распространяются даже на президентское судно.

Президент Конкрайт длительно и изощрённо выругался и, злобно ударив кулаком по столу, отключился. Лет-полковник с огорчением подумал, что даже если эта неожиданная командировка завершится через неделю, в чём он искренне сомневался, то потом его ещё месяц будут таскать по особым отделам после жалоб и кляуз президента Одды. Одним словом, в этом году Фирсу не видать бархатного сезона на Апреле.

А внизу на Одде, едва исчезло изображение лет-полковника, президент Конкрайт чудесным образом вдруг утратил ярость и злобу, которыми дышали все его слова и жесты. Напротив, он иронично улыбнулся — блок-эскадра надёжно перекрыла утечку информации с Одды. А то, что они увидят с орбиты, ничего предоссудительного собой не представляет — Одда живёт своей обычной жизнью: люди возделывают землю, работают, отдыхают. И ничего похожего на «бешенство Квисло».

Таким образом, благодаря хитроумному плану Оттамы мать получила от двух до трёх месяцев на преобразование оставшегося населения Одды. К счастью, подобных людей с каждым днём на планете оставалось всё меньше, и в основном они были фермерами и охотниками, далеко живущими от Свен-Тауна. Ничего, два, максимум три, месяца, и население Одды полностью будет состоять из туэлли.

Он пружинисто поднялся и направился к ангарам — ему предстоял визит к матери. Конкрайт, как и все туэлли, был безоговорочно предан матери и мог немедля расстаться с жизнью по первому её велению… но всё-таки он должен был проконтролировать процесс трансформации людей в туэлли, чтобы знать точные сроки появления новых воинов, инженеров и админнистраторов. И, конечно, новых рабочих — недотуэлли.

Ещё приближаясь к границам системы Одда, на «Меченосце» получили официальное предупреждение от крошечных сторожевых бакенов. «Планетная система Одда на полном карантине. Немедленно покиньте пределы системы! Пересечение орбиты восьмой планеты считается нарушением карантинной зоны и влечёт за собой физическое уничтожение транспортного средства». Капитан Клин и пилот Крэйг переглянулись и синхронно пожали плечами — им не впервой преодолевать блокаду.

— Надеюсь, хоть у кого-нибудь сохранился аварийный маяк, иначе мы их будем искать до конца света, — сказал пилот, разглядывая карту Одды.

Капитан Клин тоже надеялся, что хотя бы один из сотни бойцов догадался сохранить и включить аварийный маяк.

— Двенадцать кораблей блокады… Пожалуй, без боя не прорваться. Топлива хватит на экстренное торможение у орбиты? — спросил он пилота.

— Значит, прыгаем за ограждение? — весело спросил пилот.

— Угу, — Клин сглотнул комок в горле. — Ты тут подсчитай всё, а я к ребятам пойду…

Процедура «прыжка», поднявшая настроение пилота «Меченосца», была смертельно опасной: ошибись пилот или навигационный комп, и корабль превратится в пылающий в атмосфере Одды метеор. Или взорвётся, столкнувшись с кораблём блокады. Капитан Клин уже несколько раз переживал подобные «прыжки за ограждение» во время предыдущих операций, но так и не привык к ощущению беспомощности и тягостного ожидания.

Кают-компания «Меченосца» казалась пустой — четырнадцать бойцов, скучковавшиеся в углу помещения, рассчитанного минимум на пятьдесят человек, как бы подчёркивали свою оторванность от остальной роты. Капитан Клин заказал слабый алкогольный коктейль на панели бара и подсел к товарищам. Его прибытия, казалось, никто не заметил: Сидас продолжал травить анекдоты, от которых держались за бока человек пять; четверо, пара на пару, сражались в трёхмерные шахматы; Позняк и Зорин мучили УПИЧ-2; Шумский и Ван-Вейс вполголоса беседовали. Клин прислушался к их разговору.

— … после победы на планетарной олимпиаде меня выдвинули на сектор, — рассказывал Ван-Вейс. — И там я занял четвёртое место из шестидесяти восьми. Казалось бы, чего ещё надо: весь из себя победитель, молодой, перспективный, на работу звали крупнейшие компании… Но вот заело меня, что место занял не призовое. И намекнул журналюгам, освещавшим то мероприятие, мол, недооценили устроители соревнования моих талантов, ну, да ладно… Репортёры озвучили мои туманные намёки, и уже на следующий день представитель комитета спросил меня, что я имел в виду. Я довольно нахально ответил, что, невзирая любые системы безопасности, мог бы расставить победителей по своим местам, то есть, себя на первое, но, мол, не стану. Он что-то сказал про всяких провинциальных выскочек. Короче, слово за слово, так и вышло, что я пообещал захватить контроль над главным университетским сервером.

— Захватил? — живо спросил Грег.

— Само собой! Понимаешь, в энергетическом поле процессоров семейства ФАД есть уязвимость: при скачке напряжённости один из каналов отключается. Всего-то на долю секунды, но в этот момент можно проникнуть внутрь процессора, а затем уже забирать под свой контроль поочерёдно канал за каналом. И чем больше ты забрал, тем выше твой приоритет. В общем, всё достаточно несложно…

— И что было потом?

— А потом как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Я прибрал к рукам университетский сервак, поставил себя на первое место и, тем самым, выиграл спор. Но откуда мне было знать, что сервер участвует в системе обработки данных всепланетного голосования — там как раз выборы проходили. Короче, меня обвинили в срыве процесса и подтасовке результатов, и совсем было собрались упрятать в комнату с зарешёченным окном, если бы не вмешался Жора. Он вовремя понял, чем чревато для меня проявление мастерства по взлому высокотехнологичного оборудования, и присоветовал завербоваться в ВКФ. А уж оттуда он меня перевёл в «Вихрь», где я вот уже три года тружусь по специальности.