Маккормик улыбнулся: пожелание старого прапорщика звучало смешно, но было видно, что оно идёт от души.

— Спасибо, сэр! До свиданья!

Сержант покинул строевую часть и, выходя из парадных дверей здания кадрового управления, нос к носу столкнулся с недоброй памяти знакомцем — полковником Шлаем. Полковник стрельнул взглядом на сержанта, отдавшего ему честь, небрежно приложил руку к фуражке и проследовал в кабинет начальника кадрового управления. Секретарь — молоденький лейтенант, уже знал Шлая (в прошлый визит полковник устроил здесь настоящий скандал) и немедленно доложил о его прибытии начальнику. Шлай не стал ждать разрешения и вошёл в кабинет.

Полковник Эстефанио, обрюзгший и выглядевший гораздо старше своих сорока четырёх лет, поднялся и с хорошо заметной тревогой посмотрел на Шлая. Перед ревизором финансового управления он чувствовал себя, как кролик перед удавом, потому что лучше всех прочих знал об экономических грешках своего управления. Впрочем, грешки — это сказано мягко.

Шлай, не теряя времени даром, достал из кармана серебристую коробочку, набрал на небольшом дисплее какую-то комбинацию и положил коробочку на стол. Эстефанио в панике подумал, что ему конец — Шлай даже не скрывает, что собирается записывать разговор. Значит, в дело вступит военная прокуратура, потом трибунал, конфискация, тюрьма… Шлай, угадав мысли кадровика, открыто ухмыльнулся:

— Бросьте, полковник, это всего лишь экран против подслушивания. Если бы я хотел вас посадить, то сделал бы это уже через час после начала проверки вашего управления — перечень ваших преступлений длиннее гастийских червей, которые, как вы знаете, в длину бывают метров по двести.

Эстефанио заметно приободрился.

— Господин полковник, готов вам помочь в любом вопросе.

— Ну, разумеется, — Шлай хищно улыбнулся, — вы поможете. Запоминайте: мне нужны материалы, касающиеся роты «Вихрь». Личные дела действующих и бывших бойцов…

— Но у нас только на тех людей, которые проходили обучение на Сольтане, — осторожно сказал Эстефанио.

— Полковник, мне нужны ВСЕ материалы. И если их качество меня не устроит, пеняйте на себя.

— А если устроит? — осмелился спросить Эстефанио.

— Тогда я сокращу перечень ваших преступлений до списка нарушений. Получите всего лишь выговор.

Полковник Эстефанио быстро сообразил, что выговор, даже строгий, это ничто по сравнению с тюрьмой, а потому через полчаса все документы, имеющие отношение к роте «Вихрь», лежали на столе перед Шлаем. Ревизор порылся в электронных личных делах, скопировал их на свой информационный кристалл, затем перешёл к бумажным вариантам. Наверху стопки лежал одиночный листок с заявлением.

— Занятно, — Шлай несколько раз перечитал просьбу сержанта о переводе. — Крыса почуяла, что её нору скоро разворошат? Полковник, пожалуй, я заберу с собой это заявление. И никуда не переводите сержанта Маккормика до моего личного приказа. Я подыщу ему другое место.

Эстефанио, само собой, закрыл глаза на явное нарушение режима секретности и только спросил:

— Разумеется, господин полковник! Скажите, ваш список не уменьшился?

Шлай неопределённо хмыкнул.

— Уменьшился, но не настолько, чтобы вместо трибунала вам объявили выговор. Найдите мне компромат на командира роты «Вихрь», и вместо наказания получите благодарность и премию.

Полковнику Эстефанио оставалось лишь взять под козырёк.

Генерал Оттама закончил разговор и задумчиво забарабанил пальцами по столу. Ему только что сообщили, что несмотря на тотальный контроль ещё трём фермерам удалось улететь с Одды. Их уничтожили уже после посадки на Гахелине. Для этого пришлось пожертвовать одним из агентов — он выполнил роль кровавого маньяка, взорвавшего корабль вместе с экипажем и пассажирами. Так дальше продолжаться не могло.

— Что ж, придётся вводить в действие нашего вице-адмирала, — тихо сказал Оттама, набрал на коммуникаторе номер Виловера и договорился с ним о встрече.

Оттама заказал в зале антигравитационного кегельбана дорожку, приехал в заведение заранее и заказал за свой счёт выпивку — будущий стресс адмирала надо было как-то смягчить, не то, не ровен час, помрёт раньше срока. Виловер не заставил себя долго ждать, прибыл ровно в семь, как и договаривались. Оттама предложил Виловеру выпить.

— Официант клялся, что это настоящая водка из бенгазийского чертополоха.

Себе Оттама налил красного вина. За дегустацией спиртного и пустой болтовнёй прошло минут десять. Вице-адмирал ёрзал в удобном, мягком кресле и не мог дождаться, когда же Оттама сообщит ему причину вызова.

— Адмирал, не желаете сыграть? Восьмая дорожка наша.

— Нет, благодарю, я сейчас немного не в форме, — пропыхтел Виловер, выпив очередную рюмку.

«Ты не просто не в форме, ты — жирная свинья», — подумал Оттама, но на лице его не дрогнул ни один мускул.

— Зря, господин адмирал, вы должны следить за своим здоровьем. Оно вам понадобится. Потому что у нас на горизонте появились неприятности.

Виловер поперхнулся куском запечённого тритона.

— Я так и знал! Что случилось?

— Пока ничего, но обязательно случится. Дело в том, что на Одде, соседней с Гахелином системе, планируют создавать транспортный узел. Это мне сообщил доверенный источник в министерстве миграции.

Виловер уставился на Оттаму, и чернокожий генерал с раздражением подумал, что смысл сказанного явно не дошёл до сознания вице-адмирала.

— Если транспортный узел сделают на Одде, то «Вселенский строитель» Зидена вылетит в трубу, потому что у него контракт на Гахелин. А на Гахелине узла, понятно, не будет.

Теперь до адмирала дошло.

— То есть, вложенные деньги пропали? — вытаращился он. — Но я занял под проценты… Что же делать?

— Ещё не пропали, не волнуйтесь, — успокаивающе проговорил Оттама.

— Нет! Я сейчас же заберу кредитки обратно! Как мне связаться с вашим Зиденом?

— Полноте, господин адмирал, какие кредитки? Даже если бы Зиден хотел, он всё равно не смог бы вам вернуть деньги — они все в работе. Он ведь закупал оборудование, материалы, арендовал транспорты…

— Слушай, генерал, мне кажется, ты меня кинул! — заорал Виловер. — Да ты знаешь, что я с тобой сделаю?

— Умолкни, придурок! — процедил сквозь зубы Оттама. — Здесь полно чужих ушей.

— Я тебя запру в шлюзе и буду постепенно откачивать воздух, — прошипел Виловер, — до тех пор, пока у тебя глаза не лопнут! Или ты не вернёшь мне деньги. Все до одной кредитки.

— Мои деньги там же, где и твои. И я так же заинтересован вернуть их. Хотел бы кинуть, не стал бы звать тебя сюда.

Побагровевший вице-адмирал тяжело дышал, словно сделал длительную пробежку. Наконец он немного успокоился и спросил:

— Что ты предлагаешь?

— Если на Одде случится что-нибудь экстраординарное, то узел останется за Гахелином.

— Говори толком, не томи, — рассердился Виловер.

— В министерстве миграции у меня есть завязки. Там помогут сделать санитарное заключение, что продукция, экспортируемая с Одды, заражена каким-нибудь неизвестным вирусом. Тогда по правилам должны будут объявить карантин.

— И что?

— Пока медэксперты разберутся, что за вирус, пока найдут способ его нейтрализации, пройдёт месяца три-четыре. За это время на Гахелине начнётся формирование транспортного узла.

Адмирал Виловер откинулся на спинку кресла, лицо его просветлело.

— Фух, а я уж напугался! Значит, всё в порядке?

«Да ты не напугался, ты в штаны наделал!» — подумал с отвращением Оттама.

— Есть одно «но». Карантин должен быть жёстким, чтобы никто не мог ни прилететь на Одду, ни вылететь с неё. Иначе правительство Одды поднимет шум, и наша авантюра раскроется.

— А кто им помешает поднять шум по субпространственному каналу? — удивился Виловер. — Даже просто чиркнут пару строк в блогах единого информатория, и всё!

— Наконец-то, адмирал, вы зрите в корень проблемы, — одобрительно кивнул Оттама. — Вот для этого и нужно присутствие блокирующей эскадры, чтобы ни один сигнал не вырвался в обитаемый космос с этой планеты.