— Очень. А об Эльзе ты что-нибудь узнал?

— В последнем письме она пояснила, что ей, старой и одинокой женщине, крайне необходимо видеть рядом с собой какую-нибудь инфантильную мордашку.

— И кого она имела в виду — тебя или меня? — спросила Аня.

— Я бы не стал придираться, — заметил Виктор. — Голод — не тетка.

— У тебя все так печально?

— Не у меня, а у нас.

Бабулька Эльза встретила их у дверей своего дома. Дышала свежим воздухом в саду. Казалось, она была рада их видеть. Рот ее сморщился в приветливой улыбке.

— Bienvenue! Je voudrais bien faire votre connaissance! (Добро пожаловать! Я хотела бы с вами познакомиться!) — сказала им при встрече Эльза Францевна.

— Bonjour! Comment allez — vous? (Здравствуйте! Как вы живете?) — ответила на приветствие Аня.

— Не трудитесь, милочка. Я могу говорить по-русски, — ответила на это Эльза. — У вас, кстати, жуткое произношение.

Ане немного не понравилось такое начало, и она с места в карьер кинулась нападать на несчастную Эльзу, не подозревавшую о характере своей новой знакомой.

— А вы-то сами поняли, что сказали по-русски? — хмыкнула Аня. — У вас не только с произношением, но и с пониманием — жуткие проблемы.

Теперь уже удивилась Эльза, посмотрела на Виктора. Тот беспомощно развел руками — мол, сами выпутывайтесь, я тут вам не автор…

— Дорогие мои, зовите меня тетя Эльза. — Она снова улыбнулась и повела гостей в дом.

Вслед за ней они поднялись на второй этаж в отведенную им комнату. В ней был высокий потолок и огромная кровать под балдахином.

— Для молодоженов, — хитро усмехнулась тетя Эльза, показывая рукой на кровать.

Эльза ушла, оставив их располагаться и отдыхать с дороги. Когда же Аня и Виктор спустились вниз, на столе в столовой уже был накрыт ужин. Подбадриваемый тетушкой, Виктор поглотил неисчислимое количество разнообразной пищи.

— Стараешься съесть про запас? — шутила Аня. — Тетя Эльза не даст умереть с голоду.

А бабулька воздавала должное в это время их сочувствию по поводу ее преклонного возраста и одиночества, а также выразила благодарность за то, что теперь она обрела в своем ближайшем окружении столько юных и любезных родственников.

— Кажется, она над нами издевается, — сказала Аня Виктору, когда они ложились спать.

— Не кажется, а точно, — недовольно подтвердил он. — Не зря же от нее сбежали все ее ближайшие родственники.

— Везет мне в последнее время на сумасшедших, — заметила Аня. — Что думаешь делать?

— Делать будешь ты!

— Спасибо за доверие, — занервничала Аня. — Подскажи, что именно?

— Еще не знаю, но уверен, что ты ее сделаешь, — ответил он. — Я бы поставил на тебя, если бы кто-нибудь хотел заключить со мной пари.

В пять часов утра их разбудил истошный крик бабуси. Когда Аня с Виктором вбежали заспанные к ней вниз, она преспокойно стояла, держа собачонку на поводке, и предложила им прогуляться вместе с ней и щенком по кличке Тедди. Виктор растерянно посмотрел на Аню, увидев ее выражение лица, сделал ей умоляющий жест, который означал: пожалей бабусю — она нам еще пригодится.

— Я — пожилая женщина, — пояснила Эльза, — мне во время прогулки может стать плохо. И никого не будет рядом?

— А почему так рано? — ласково прощебетала Аня, разглядывая щенка, которому явно тоже хотелось еще поспать, он пытался лечь прикорнуть у ног Эльзы, но та, дергая за поводок, поднимала Тедди.

— У меня бессонница, — пожаловалась она.

— А у меня — нет, и у Тедди, похоже, тоже, — заметила Аня. — И я иду спать дальше. Виктор, как сильный и благородный мужчина, может составить вам компанию. А за Тедди я присмотрю, он может поспать со мной.

Аня отцепила поводок со щенка, подняла его с пола и отправилась наверх в свою комнату. Недоумевающая и онемевшая Эльза осталась стоять с поводком в руках.

— Это она спросонок такая тихая, а то могла бы что-нибудь похуже выкинуть, — неловко пояснил Виктор, стоящий в одних трусах. — Ну, идем гулять?

Эльза подозрительно посмотрела на его наряд:

— Ты прямо так собрался идти?

— Да. А что? Я в Москве каждый день по утрам в трусах гуляю. И как раз в это время, — убедительно заявил он. — Когда мы услышали, что вы зовете, я готовился к утренней прогулке.

— Я расхотела гулять, — капризно сказала Эльза, отбросив в сторону поводок.

Виктор поднялся к Ане.

— Как ты считаешь, мы не сильно переиграли? — спросил он Аню. — Она нас не выгонит без денег?

— Она сама играет. Такие, как она, простужаются на наших похоронах и только после этого умирают. Так что ее завещание нам уже не пригодится.

— Думаешь, не видать нам ее денежек?

Она не ответила, легла спать.

Во время обеда тетушка Эльза заговорила о том, что она называла своим хобби. С прошлого года она занималась рисованием, и со временем это увлечение превратилось почти в наваждение. Она поднялась с места и направилась к комоду из орехового дерева. Вернулась она с портфелем своих рисунков.

— Я почти всегда рисую в столовой, — сказала она. — Здесь такое прекрасное освещение. Скажите мне, что вы думаете об этом?

И она протянула им пять или шесть десятков листов рисовальной бумаги. Виктор разложил рисунки на столе между стоявшими в беспорядке тарелками и принялся тщательно их рассматривать. Анна взглянула на них, склонившись через его плечо.

Все они были выполнены карандашом, и только один или два были слегка подкрашены пятнышками акварели. Все рисунки изображали одно и то же: четыре яблока в низкой вазе из китайского фарфора.

Тетушка работала над рисунками от души. Она стирала резинкой бумагу и скоблила ее до тех пор, пока поверхность ее не становилась рыхлой и жалкого вида. Виктор сделал Ане жест, чтобы она не вздумала сказать тете правду, и стал ломать голову, как бы изречь хоть что-то приятное об этих каракулях.

— Вам… уф! Вам удалось… действительно… уловить нечто важное по сути в этих яблоках, — выдавил он после некоторой паузы. — И вообще весьма достоверно!

Эльза улыбнулась.

— Я так рада, что они тебе нравятся, — скромно заметила она. — Эмми говорит… Эмми — это моя служанка. Она говорит, что глупо трудиться над рисунками так яростно! Но я не хочу остановиться. Я не в состоянии закончить работу, пока не достигнуто художественное совершенство произведения.

Она помолчала, потом добавила:

— Знаешь, я испытываю неимоверное затруднение!

— Что вы говорите? — Виктор изобразил участливость.

Аня с полным равнодушием слушала их разговор.

— Яблоки засыхают! Это ужасно. Я кладу их в морозилку, однако они все равно портятся недели через две или три.

— Замените их другими, — предложил Виктор.

— Ох нет! Они же будут не такой формы и цвета, — возразила она.

— И вкуса, — добавила со смехом Аня. — И сколько времени вам нужно, чтобы их нарисовать?

Эльза неопределенно пожала плечами.

— Можно погружать их в расплавленный воск, — подсказала ей Аня. — Это весьма способствует их сохранности.

— Хорошая мысль, — обрадовалась Эльза и отправилась давать служанке поручение.

— Что ты об этом думаешь? — спросила его Аня.

— Вполне безобидно, — беззаботно ответил Виктор.

— Меня беспокоит что-то смутное, — поделилась Аня.

— Что?

— Никак не пойму. Эта ее одержимость рисованием…

— Считаешь, у нее с головой не все в порядке?

— Ты посмотри, сколько раз она нарисовала одну и ту же вазу с яблоками! Это ненормально.

— Нам это чем грозит?

Аня не смогла объяснить свою тревогу.

— У меня идея! — воскликнул Виктор. — Давай сделаем ей маленький приятный подарок!

Они отправились в магазин. Оказалось, что коммерческие возможности Бьо отнюдь не безграничны. После некоторых колебаний и споров Аня и Виктор сошлись в едином мнении, что аквариум, в котором плавали две яркие золотые рыбки, более подходит для подарка.

Тетя Эльза пришла в неописуемый восторг. Казалось, она по-настоящему увлеклась рыбками. Она охала и ахала, восхищалась извилистостью и тонкостью их плавников, а в конце концов установила аквариум на небольшую подставку рядом с мольбертом.