— Уснешь тут, — обрадовалась она его появлению, — шумят, кричат, грубят.

— Это я там маленько побуянил, — сознался он. — Врачи здесь — полные идиоты.

— Согласна, — подтвердила она. — Еще и хамы.

— Не волнуйся. Я его уже того.

Виктор сделал жест рукой, будто он кому-то шею свернул. Аня расширила глаза.

— Никто не пострадал, — поспешил он ее успокоить. — Только его моральное достоинство.

— Я домой хочу, — капризно протянула она. — Забери меня отсюда.

— Сей секунд. Позвоню, чтобы машину подогнали. — Виктор взял телефон, но остановился. — Ань?

Он сделал паузу, подождал, когда она повернется к нему с вопросом в глазах.

— А почему ты мне о ребенке ничего не сказала?

Она тоже сделала паузу.

— Сама недавно узнала.

— А почему ты мне недавно не сказала?

Пауза затянулась. Он ждал ответа.

— Ты бы возражал.

— Это мой ребенок. — Виктор сделал акцент на слове «мой».

— Ты так в этом уверен? — Ее вдруг стала раздражать его убежденность. — Совсем недавно ты обвинил меня в супружеской измене. Даже ревновать пытался.

— Но я же извинился! Ребенок мой, — упрямо повторил он. — Я его никому не отдам. Если захочешь развестись, он останется со мной.

Аня счастливо улыбалась. Прижалась к нему, обвила руками за шею.

— Я не люблю тебя, — прошептала она ему на ухо.

— Я тебя тоже, — таким же радостным голосом признался он, поцеловал. — К черту эту любовь! Нам и без нее хорошо.

— Угу, — согласилась она, а потом, будто вспомнила что-то, отстранилась. — А что с Ликой?

— Не знаю.

— Так узнай.

— Мне интереснее ты…

— Я-то в порядке. Она лишь слегка зацепила мою машину, водитель успел увернуться. А потом она врезалась в кого-то, на ее машину другая налетела. Я очень испугалась. Она жива?

— Тут такие непонятливые врачи. Я лучше Юрку отправлю, у него хорошо получается с идиотами разговаривать.

— Да, он находит с ними общий язык, — пошутила Аня.

— Точно. А тебя можно домой забирать?

— Конечно.

— А ребенок? Он в порядке?

— Пока да.

— Что значит «пока»?

— Пока ты его не достал своими занудными расспросами!

Когда они приехали, Виктор на руках пронес Аню в дом.

— Зачем? — слабо протестовала она.

— Надо, — настаивал он.

— А ты только один раз так делал. На свадьбе. Помнишь?

— Еще бы! У всех невесты на свадьбе себя нормально ведут, а ты кричала: «Поставь тетю на место!»

— Ты тоже не особенно нормальным женихом был!

— Это еще почему?

— Потому! Похищение невесты — свадебный ритуал. А ты пистолет выхватил и орал как дурак: «Это частная собственность! Вход воспрещен».

— Ну… я просто дурачился.

— Ты просто дурак по жизни. Не дай Бог, ребенок будет на тебя похож!

— Лучше, чтобы на тебя?

— А что?

— Когда все гости кричали «горько», ты потребовала, чтобы они отвернулись.

— Я злилась на тебя. Ты вынудил меня выйти замуж, используя самый мерзкий способ — через мою сестру.

— Я не об этом говорю. Как тебе удалось заставить их всех отвернуться? Почему они тебя послушались?

— Послушались они, как же! Никто и не думал отворачиваться!

— Им некогда было — они разбежались в страхе, когда из свадебного торта выползла твоя прожорливая змея! Ты так и не сказала, где взяла ее!

— Элементарно, — рассмеялась Аня. — Купила в зоомагазине.

— Мы с тобой идеальная пара, — подвел итог Виктор.

Юрий постучался к ним в комнату, заглянул.

— Вить, поговорить надо, — сказал он. — Извини, Анют, дела!

— А ну-ка иди сюда, — потребовала она.

Он зашел.

— Какие тут от меня секреты? Я тоже имею долю в этих делах!

— Да мы не о работе, — оправдывался он.

— А о чем?

Юрий замялся.

— Сознавайся, — требовала она. — Или я о тебе Виктору кое-что расскажу.

— Что? — В Викторе разгорелось любопытство. Узнать что-то пикантное о Юрке? Вот это да!..

— Сначала пусть говорит Юра, — отказалась Аня отвечать.

— Юра, говори! — приказал Виктор.

— Ты просил о Лике узнать, — растерянно пробормотал он.

— Говори! — потребовали Виктор и Аня одновременно.

— Она умерла, — тихо сказал Юра и опустил глаза.

Виктор посмотрел на Аню, она — на него.

— Она пыталась убить тебя, — напомнил он.

— Я знаю, — сказала Аня.

У всех на душе стало мерзко.

Барсов зашел в репетиционный зал.

Девушка в спортивных брючках и маечке читала на диване книгу. Темные волосы рассыпались по плечам. Он подошел к ней. Глянул на обложку. «Культурология».

— Учишься? — спросил он, чтобы как-то начать разговор с девушкой.

— В институте культуры, — ответила она. — Что-то здесь искал?

— Кого-то. Мне нужна Екатерина Вячеславовна. Не знаешь, где она?

— Радуйся! Это я.

— Ты? Мне Виктор… Меня послал… Клип и… — Он растерянно подбирал слова, не веря, что эта девушка, которая еще учится, работает хореографом.

— Виктор Робертович послал тебя ко мне репетировать для съемок клипа. Я правильно поняла? — строго спросила она.

Барсов кивнул.

— Ты опоздал на пятнадцать минут. Пришел в неподходящей одежде и обуви. Как ты собираешься ставить танец? В ботинках и галстуке? — Она разговаривала с ним требовательно, словно учитель с нерадивым учеником.

— Но… — начал он оправдываться.

— Не перебивай! — повысила Катя голос. — Я уже потеряла из-за тебя кучу времени! Придешь завтра к десяти утра. Форма одежды — спортивная. Принесешь диск с песней.

— Я не могу в десять, — возразил Анатолий, разозлившись, что с ним разговаривают в таком тоне.

— А я не могу в другое время. Не хочешь работать — решай сам свои проблемы.

Конфликт с хореографом продолжался и на другой день, и на третий. На каждой репетиции она была недовольна всем, что бы он ни делал, срывалась, кричала, не стесняясь в выражениях.

— Ты — как слон в посудной лавке! — кричала Катя во время очередной экзекуции. — Или ты считаешь, что это движение лобком вперед соответствует твоему сценическому имиджу? Мне не нужны сомнительные движения! Еще раз!

Она снова включала фонограмму, и пытка начиналась сначала.

— Стоп! У тебя слух есть? Медведь в детстве ничего не оттоптал? Слушай внимательно. Ты же в ритм музыки не попадаешь.

Музыка включалась заново. Взмокший и уставший, Барсов начинал репетировать танец сначала.

— Куда рука пошла? Разворачивайся. Не отставай от ритма. Быстрее. У тебя что, ноги не двигаются?

У него не было больше сил ни танцевать, ни терпеть оскорбительные крики. Она заметила его недовольство и завелась еще больше.

— Я не захлебываюсь от восторга по поводу твоего таланта! — Катя подошла к нему вплотную, бурно жестикулируя. — Меня просто бесит твоя эстрадная развязность обаяшки, любимца публики. А твое напыщенное самодовольство уже вот где стоит.

Барсов не выдержал:

— Хватит на меня орать! Тебе платят не за это, а за то, чтобы придумывала движения для клипа. Недостаток фантазии прикрываешь собственным психом.

— В твоих движениях сквозит слащавая приторность и невыносимая фальшь! Мальчик из конфетной коробки! Пытаешься совместить классику и эстраду в одном флаконе? Уровень нашей эстрады несовместим с уровнем нашей классики: флакон лопается в первую же минуту!

Барсов собрался уйти, хлопнув дверью.

— Куда пошел, мы еще не закончили! Я тебя не отпускала, — выкрикнула она ему в спину.

— Я не намерен тебя больше терпеть, — зло ответил он. — Ты вылетишь с этой работы. Я постараюсь. Тебе не поможет, даже если ты будешь ползать передо мной на коленях и умолять простить тебя.

Он сделал то, что хотел уже несколько дней, а именно — вышел и изо всех сил хлопнул дверью. Звук отдался по всему коридору.

Он хотел видеть Аню, надеялся встретить ее в студии и только потому терпел эту несносную Катю, которая издевалась над ним и заставляла называть себя по имени-отчеству.