— Мне нужно уйти. Уладить последнее дело, — сказала Аня, вспомнив об Антоне.

— Ты вроде уже все дела уладила? Что еще?

— Я сама разберусь.

— Я помогу, пойду с тобой.

— Нет! — рявкнула она. — Я сказала, без тебя обойдусь.

Виктор все понял, отвернулся, отошел в сторону.

— Как его зовут? — глухо спросил.

— Не важно.

— Я ведь все равно узнаю.

— И что сделаешь? Убьешь? Придумай что-нибудь оригинальное. А то Сергей использовал против него старомодные и до банальности избитые методы.

— Любишь?

— Зачем спрашиваешь? Хочешь сделать мне больно? Бей тогда сильнее, я уже ничего не чувствую.

— Прости… Но ты же согласилась на мое предложение?!

— Да. Именно поэтому ты не имеешь права задавать мне подобные вопросы. У нас сделка. Ты помог мне, я — тебе. И никакой любви! Каждый сам по себе, у каждого свое, отдельное сердце, свои чувства, своя жизнь.

— Повезешь своего любовника в Москву?

— Это мое дело. Думаю, у тебя там тоже есть любовница. И возможно, не одна.

— А если — нет?

— Это уже твое дело!

Антон стоял у окна, смотрел на Аню, стараясь запомнить каждую ее черточку. Он прощался с любимой. Слов, чтобы удержать ее, он не находил.

— Что мне сделать?

Аня молчала. Она пришла к нему домой впервые. «В первый и последний раз», — думали они одновременно. Так получилось, что самый счастливый вечер превратился в самый печальный. Она держала в руке бокал шампанского. Рассматривала на просвет. Пузырьки газа медленно поднимались вверх, чем выше, тем быстрее становился их полет, они взлетали над поверхностью, как маленькие фонтанчики, и разрывались. «Вот так и любовь, — думал Антон. — Взлетела и исчезла».

— Что мне сказать, чтобы ты не уезжала?

Аня продолжала молчать. «Ничего не говори, — мысленно умоляла она. — Или у меня не хватит сил, чтобы сделать то, что я должна совершить!»

— Я не смогу без тебя жить!

— Не надо, Антон!

Он отвернулся. Смотреть на нее и знать, что больше никогда не увидишь, — невыносимо.

— Останься!

Она подошла, обняла его, прижалась губами к шее.

— Отпусти меня, — шептала, — отпусти, пожалуйста!

— Я не хочу терять тебя!

Он повернулся. В глазах Антона застыли слезы. Аня взяла в ладони его лицо. Целовала губы, щеки. Нос, глаза. В ее глазах была обреченность, покорность судьбе, безысходность.

— Так надо, — умоляла она. — Пойми, пожалуйста, меня! Я не могу поступить иначе. Мне тоже очень больно расставаться. Помоги мне!

— Как? — Его губы дрожали.

— Мне будет легче, если я буду знать, что ты есть. Если буду уверена, что ты живешь, дышишь, ходишь. Пообещай мне!

— Я люблю тебя. — Его пальцы вцепились в ее руки, словно этим могли удержать.

— Я тоже тебя люблю. — Ее глаза наполнились слезами до краев, но слезы, застыв, дрожали и никак не могли выплеснуться. — Так глупо, я очень старалась не влюбиться, чтобы потом не было так больно. Не получилось. Сама не знаю, когда это случилось.

— Значит, ты не любишь его?

Она покачала головой.

— Но тогда почему?

— Я же тебе все объяснила.

— Не понимаю. Почему ты?

— Не знаю. Но он спас Катю. Я у него в долгу, не могу отказаться. Это уже вопрос чести. И еще… Я пообещала сестре, что увезу ее из этого города. Она не сможет жить здесь после всего, что с ней произошло. Здесь она тихо сходит с ума, и я вместе с ней. А через год много чего может измениться.

— Через год ты приедешь? Вернешься?

— Не знаю…

— Ты сказала — через год. Что это значит?

— Через год я смогу уйти от него.

— Если ты не вернешься, то через год я приеду к тебе, — пообещал Антон.

Вместо ответа она прижала его к себе.

— Ты не забудешь меня через год? — допытывался он.

— Я никогда тебя не забуду, — томно шептала Аня.

Антон, нащупав пуговицы ее блузки, стал их расстегивать. Медленно. Он научился. Так, как она любит, как ей нравится. Не торопясь, без суеты. Наслаждаясь каждой секундой, задерживая мгновения, будто эта неспешность может остановить время.

«Ему так будет легче, — думала Аня. — Нельзя отнимать у него последнюю надежду. Пусть думает, что мы расстаемся на год. За это время он может забыть меня, встретить другую, полюбить. Или хотя бы смириться с разлукой».

Всегда легче тому, кто уезжает. Смена обстановки помогает, не остается времени на тягостные воспоминания. Новые лица, знакомства, дела, новый город, улицы, дом, даже кровать другая. Ничто не напоминает о былом.

Всегда трудно тому, кто остается. Все, каждая мелочь вызывает воспоминания, куда бы ни упал взгляд. Все окружающее связано с каким-нибудь событием. Тем сложнее забыть, память не отпускает, не позволяет начать заново, тянет в прошлое.

— Люби меня!.. — Голос Ани взрывает тишину.

Бешеный стук сердца отбивает ритм. Глаза в глаза. Стоны страсти запутываются в длинных прядях ее волос. Влажные ресницы, как взмах крыльев птицы. Пальцы пробегают по телу, как по клавишам рояля. Губы шепчут, ласкают, целуют сверху вниз и обратно. И души рвутся ввысь, чтобы слиться так же, как и тела здесь внизу. А там наверху решаются судьбы, чье сердце остановится, а чье будет биться, чье — трепетать, а чье — разобьется вдребезги.

— Попрощалась со своим Ромео? — усмехнулся Виктор, когда Аня вернулась.

И пожалел, что спросил. Обжегся о ее взгляд.

— Он спросил меня: «А можно умереть от оргазма?» — Аня продолжала прожигать Виктора взглядом, ее голос леденил кровь.

— И что же ты ему ответила? — Виктору совсем было не смешно, хотя умом он понимал, что тот вопрос довольно смешон в своей глупой наивности.

— А я спросила: «Сколько раз в жизни можно разбить любящее сердце?» — сдавленно продолжала она. — Ты хочешь потоптаться на этих осколках? Сам вот только пораниться не боишься?

Глаза Ани вновь наполнились слезами, превратились в два соленых озера, но быстро пересохли, не успев пролиться.

— Ты добился своего. Я стану твоей женой. Ты получишь мое тело и то, что тебе еще надо с моей помощью. Но мое сердце и душу ты не получишь.

— Никогда? — глухо спросил он.

— А зачем тебе? У тебя и своих-то нет, что ты станешь делать с чужими?

— Чтобы вернуть свои.

— А ты, случайно, не помнишь, кто там у Шекспира первый умер — Ромео или Джульетта?

— Нет, не помню. Зачем тебе? — всполошился он.

Аня закрыла дверь в свою комнату.

— Аня? Открой! Почему ты спросила? Аня, что ты там делаешь?

Виктор всячески пытался загладить свою вину перед Аней. Хотя она и сама осознавала, что не так уж сильно он перед ней виноват. Так обстоятельства сложились. Он тоже оказался в трудном положении и должен выпутываться, как может.

— Анют, ты все еще сердишься на меня? — спросил он, стараясь держаться поодаль на случай, если этот вопрос вызовет в ней новый приступ ярости.

— А ты на меня разве не злишься? — спросила Аня в ответ. Она тоже повела себя не лучшим образом, и теперь ей было немного стыдно. Совсем чуть-чуть.

— Нет, совсем не злюсь, — ответил Виктор, садясь напротив Ани. — Мне это даже понравилось. Классно получилось. Такой свадьбы еще ни у кого не было. Об этом напишут во всех газетах, журналах, может быть, при этом приврут еще чего-нибудь для остроты сюжета.

Такого ни у кого не было! Это уж точно! И преувеличивать не нужно. Сюжет и без того острее некуда. И все из-за того, что Ане захотелось Виктору отомстить. За все сразу. За то, что сестру использовал; «мерзкий метод, удар ниже пояса» — эти и еще более грубые слова Аня и сказала.

«Где ты таких словечек набралась? — улыбался он, слыша гнусные ругательства, слетающие с губ очаровательной женщины. — Неужели в больнице? Это твои пациенты тебе такое говорили, когда ты их без наркоза резала?»

В ответ он услышал еще более нецензурные выражения, чему удивился гораздо сильнее. Такое и пьяные шоферы не выдадут!