Старомястинские дома строились очень давно. Это трехчетырехэтажные здания, примыкающие одно к другому так, что у двух соседних домов одна стена общая. В фасаде каждого дома на одном этаже три-четыре окна. Все восстанавливалось так, как было, также укладывали кирпич, с таким же количеством окон, стекол, дверей. Восстановлены и знаменитый старомястинский рынок и древнейший костел Девы Марии, поднялись из пепла и ожили улицы Мяста, снова стоит как новый кафедральный собор Святого Яна — очень монументальное сооружение в готическом стиле, в котором покоятся останки великого сына Польши писателя Генриха Сенкевича. Конечно, восстановительные работы в городе еще не закончены. И в Старе Място, как, впрочем, и на многих улицах, во многих районах столицы, продолжается восстановление разрушенных зданий.

В центре города стоит величественный дворец науки и культуры, созданный советскими архитекторами и художниками и построенный руками советских рабочих. Это дар советского народа дружественному польскому народу. Скоростной лифт быстро поднимает посетителя на верхний этаж, и здесь перед ним раскрывается величественная панорама Варшавы.

Мы видим большой город — сердце страны — с населением, превышающим миллион человек. Большая часть города раскинулась на возвышенном левобережье Вислы, меньшая — Прага — находится на низком правом берегу реки. Взору посетителя открываются быстро расцветающие районы столицы, ее дома, памятники, сады и парки. Вот вдали виднеются корпуса недавно сооруженного завода легковых автомобилей, далее дымятся трубы завода качественных сталей, видна Висла, разрезающая город на две части, и во многих районах высятся острые шпили древних костелов.

Выставка советской книги в Варшаве была открыта две недели. Ее посетило около десяти тысяч человек. Советским представителям на выставке в эти дни было довольно трудно.

В числе посетителей были люди самых разнообразных профессий, специалисты с разным уровнем подготовки, разными взглядами, вкусами, люди разных возрастов.

К чести нашей науки, особым почетом и вниманием пользовалась советская научная книга.

— Что у вас есть по физике?

— Есть ли книга по атомной энергии?

— Я бы хотел иметь каталог книг по математике?

— А что есть из опубликованных работ академика Курчатова?

— Когда вы собираетесь лететь на Луну?

— Почему нет альбома по Сибири?

— Может ли ваша межконтинентальная ракета облететь вокруг земного шара?

— Над чем работает академик Капица?

— Где у вас книги о спутниках?

Вопросов, как видим, много, и на некоторые из них ответить очень трудно.

Художественная литература — классическая и современная советская — пользовалась большой популярностью. Советские писатели, издатели и полиграфисты могли бы получить большое удовлетворение, если бы они побывали в эти дни на выставке и послушали высказывания посетителей.

У читателя может возникнуть вопрос: а как же с языком?

Ведь книги, представленные на выставке, изданы на русском языке? Такой вопрос и законная, связанная с ним тревога ранее возникали и у меня.

Но история Польши не одну сотню лет была тесно связана с историей нашей родины. Соседние народы познавали, изучали, влияли друг на друга, знакомились с бытом, культурой, языком. И совершенно неожиданно нам почти нигде не понадобились переводчики. Многие поляки пожилого и среднего возраста знают русский язык, многие хорошо знают украинский, белорусский, молодежь в школах изучает русский язык. В ход пошли три братских языка — часто это вызывало веселые улыбки.

Наиболее привлекательным и оживленным все же был отдел детской литературы. Тут действительно было что посмотреть. Я имею в виду детей — посетителей выставки. Школьники младших классов, а часто и дети дошкольного возраста в сопровождении папы или мамы останавливались у стендов, брали в руки особенно приглянувшиеся им книги, долго рассматривали их, не желая с ними расставаться.

Интересный случай произошел при закрытии выставки в Варшаве. В восемнадцать часов 5 октября выставка была объявлена закрытой. Но посетители еще долго не уходили, беседовали у стендов, делились мыслями, впечатлениями. Наконец, все ушли. Дежурные обходят стенды и собираются гасить свет. И вдруг за стендами с детской литературой мы слышим громкий хохот. Оказывается, два посетителя в возрасте 11–12 лет сели на пол в углу за стендом и с таким увлечением рассматривали детские книги, что даже не слышали о закрытии выставки. Дирекция выставки подарила этим болельщикам-посетителям понравившиеся им книжки.

Об этом стало известно польской печати и радио. И здесь, несколько забегая вперед, следует упомянуть о случае, который произошел в Кракове. Одному из посетителей, дирижеру краковского театра, очень понравился изданный Музгизом альбом «Большой театр». Этот альбом во всех городах привлекал внимание посетителей, но Краков музыкальный город, и здесь к альбому бьш особый интерес. Дирижер дважды приходил на выставку, рассматривал и читал его текст. Потом как-то обратился ко мне.

— Я очень хотел бы иметь этот альбом.

— Прошу заказать в киоске, — посоветовал я.

— Там нет, а мне он очень нравится.

— Но у нас он в единственном экземпляре на выставке, — извинился я.

Дирижер с сожалением поставил на стенд книгу и отошел. Потом снова подошел ко мне и с улыбкой спросил:

— Когда вы закрываете выставку в Кракове?

— Двадцать шестого октября в восемнадцать часов.

— В этот день я последним покину выставку, — сказал он.

— Почему? — не понял я.

— Тогда вы по установленной вами традиции преподнесете мне альбом «Большой театр», — ответил дирижер.

Мы оба дружески рассмеялись и пожали друг другу руки.

Выход был найден.

Пятого октября утром мы поехали в Желязову Волю. Знаем мы небольшой подмосковный город Клин, где находится Домик-музей гениального русского композитора Чайковского, дорога сердцу каждого советского человека Ясная Поляна, где похоронен великий писатель земли русской Лев Толстой. Желязова Воля — родина Фредерика Шопена. Это в нескольких десятках километров от Варшавы.

Ровное, неширокое асфальтированное шоссе, обсаженное на всем протяжении деревьями. Между прочим, в Польше много зелени; а дороги напоминают аллеи и повсюду раскинулись сады. Почти нет крестьянских изб или даже пригородных домов, вокруг которых не было бы фруктовых деревьев. На дворе октябрь, но осень теплая, поздняя, и на деревьях еще висели плоды — яблоки, груши, сливы.

Если говорить о польском пейзаже, то следует сказать еще об одной особенности. Когда вы из Москвы на самолете летите в Варшаву, то до границы видите под крылом самолета широкие, раздольные колхозные и совхозные поля. Самолет пересек границу. Если вы и не знаете об этом, то стоит только взглянуть под крыло и увидишь разительную перемену. Под фюзеляжем самолета убегают узкие полоски земли. С большой высоты они кажутся очень маленькими и даже жалкими. В Польше ведь еще значительная часть сельского населения единоличники, и полоски эти — их поля.

Дорога повернула вправо, машина бежит по узкой, но ровной дороге, направляясь в бывшее имение помещика Скарбека. Перед нами густой красивый парк с еще буйной и не опавшей, но уже пожелтевшей листвой. Машина останавливается у ворот. Здесь стоят несколько легковых автомобилей и два автобуса. Это прибыли туристы.

По широкой аллее идем к небольшому светлому дому. Дом одноэтажный, построен из камня, окна большие, вокруг высокие тенистые деревья.

Еще многие годы назад установилась чудесная традиция — по воскресеньям давать концерты в доме, где впервые увидел свет и отдал всего себя без остатка музыке великий композитор. Никакого концертного зала или площадки нет. В одной из комнат дома у окна стоит рояль. Окна и дверь на террасу открыты. В парке у раскрытого окна и далее на аллеях расставлены скамейки, стулья. На них сидят туристы — пожилые мужчины, женщины, стоит молодежь.