— Скажи: ку-шать. Ку-шать. Чего смотришь? Рот-то открой и языком вот так шевели, как я.

Маруська высунула язык перед носом младенца.

— Смотри, не укуси его нечаянно, — сказал оказавшийся поблизости Серёжа.

— Нет, я только лизну, — и Маруська лизнула малыша в розовый носик.

— Я думала, он сладкий, как пироженка, а он невкусный, солёный, — разочаровалась она.

На следующий день ребёнка запеленали с открытыми ручками, и Маруся заметила, что он беспорядочно машет ручонками перед своим лицом и пугается. Маруся развеселилась: «Вот так храбрец! Собственных рук боится! А ещё мальчик называется!» Впрочем, может, это действительно страшно, когда перед носом что-то шевелится? Маруська решила проверить: замахала руками перед своей мордашкой. Нет, нисколько не испугалась. «Я очень храбрая, — обрадовалась девчушка. — Я не боюсь своих рук, а он боится!» Тут ребёнок нечаянно задел свой носик и заплакал. Маруся продолжила проверку и тоже стукнула сама себя по носу. И тут же заплакала — оказывается, это больно. Так и пришлось Эмилии Ивановне утешать их, ревущих хором.

А однажды гувернантка застала девочку склонившейся над люлькой. Маруся тихо-тихо беседовала с младенцем, убеждая его в чём-то. Эмилия Ивановна прислушалась.

— Взрослые говорят, что ты мальчик. А я вот не уверена. По-моему, ты девочка, — шептала Маруся ребёнку. — Ты лучше будь девочкой, и я дам тебе свою воблу поиграть и в платьишко нарядить. У моей воблы Олечки знаешь, какое платье красивое? Всё красненькое и в оборочках. А если ты мальчик, то не дам. Даже если ты сейчас мальчик, то перевоспитайся в девочку. Договорились? Вот и хорошо.

Старшие дети тоже нормально отнеслись к появлению малыша. Серёжка старался поменьше бывать в доме, но если надо было чем-то помочь — не отказывался. Юзя с удовольствием разговаривала с ребёнком, гремела ему погремушками, но старательно увиливала от глажки пелёнок и мытья бутылочек. Впрочем, она сознавала, что если бы не гувернантка, то всё самое трудное пришлось бы делать ей, Юзе, как старшей женщине в семье.

— Какое счастье, что вы у нас есть, — сказала она однажды Эмилии Ивановне.

— Да, — с чувством подтвердил Сергей Сергеевич. — Вы просто дар небес.

Эмилия Ивановна смутилась от удовольствия. В ней уже много лет никто особенно не нуждался и уж конечно не называл её «даром небес».

— Дар, — согласился Король. — Мне этот дар тоже нравится. По-моему, такая женщина должна быть королевой. Вы подумайте, мисс Эмили, может, вы хотите стать королевой? Иногда бывает интересно. А этого ребёночка, раз уж он вам так нравится, я могу усыновить и сделать наследником престола.

— Ну вот ещё, — возмутился Михайлов. — Это мой сын, хоть и явно лишний. У него совершенно мои глаза, такие же серые.

— Подумаешь, — возразил Король. — У меня тоже серые глаза. Может, это мой сын?

Оба мужчины с подозрением посмотрели на Эмилию Ивановну.

— Я-то тут при чём? — развела руками Эмилия Ивановна. — Я этому ребёночку ни в коей мере не родственница. Прямо бразильский сериал какой-то.

— Я все пелёнки достирал. Больше нет? — заглянул в комнату капитан Бигос, от которого валил пар. — А что вы тут делаете?

— Да вот Король к Эмилии Ивановне сватается и грозится ребёнка усыновить, — невинно сказал волшебник Сергей Сергеевич.

— Что?! — взревел капитан. — Я, значит, стираю, а он тут женится?

— Да это шутка, никто ни на ком не женится, — поспешно заговорила Эмилия Ивановна. — Не в моём возрасте думать о браке.

— Глупости, — развёл руками Бигос. — У нас прекрасный возраст: мы полны сил, расстались с иллюзиями юности и научились ценить мир в семье и маленькие радости жизни.

— Лучше давайте поговорим вот о чем, — перевела разговор Эмилия Ивановна. — Ребёнку скоро месяц, а у него до сих пор нет имени. Давайте назовём его как-нибудь.

— Джоном, — предложил Король. — У нас в семье старших сыновей всегда называют Джонами. А вдруг я его всё-таки усыновлю.

— Мадагаскар, — придумал капитан Бигос. — Мадагаскар Михайлов — прекрасно звучит. Или Сингапур. Сингапур Сергеевич — очень благозвучно.

— Олечкой, — сказала Маруся. — Может, он всё-таки девочка.

— Леонардо, — предложила Юзя.

— В честь Леонардо да Винчи? — удивилась Эмилия Ивановна, не замечавшая прежде за Юзей особого интереса к живописи.

— В честь Леонардо ди Каприо, — поморщилась Юзя.

— Никаких Леонардо. Нужно покороче назвать — Лёшкой или Сашкой, — сказал Серёжа. — Чтобы мне было удобнее его звать. А вы как думаете, Эмилия Ивановна?

Эмилия Ивановна раскрыла было рот, чтобы ответить, но тут со двора донёсся жуткий вопль. Он был таким громким и нечеловеческим, что у всех в замке заложило уши. Младенец захныкал.

— Что?! — возмутился Сергей Сергеевич. — Твой братец опять обижает змея?

— Может, Навуходоносор просто вмешался в наш разговор и просит назвать ребёнка его именем? — предположил Серёжа. — Навуходоносор Сергеевич Михайлов… В этом что-то есть.

— Только через мой труп, — возразила Эмилия Ивановна.

Тут в дверь постучали, и в комнату ввалился мужчина в маске, вооружённый до зубов и выше.

— Нет! — простонал Король. — Неужели всё начинается снова!

— Важные новости, — отпыхиваясь, сказал шеф внешней разведки. — Я счёл нужным доложить лично. Змей Навуходоносор наконец-то встретился в море со своим хвостом, отделённым от него три недели назад посредством противозаконного волшебства особой, которую я не буду называть.

— То есть Чёрным Принцем, — пояснил Король, очень довольный, что догадался.

— Ну встретился и встретился, что ж орать-то? — проворчал волшебник Сергей Сергеевич. — Ребёнка напугал. Или Навуходоносор подрался со своим хвостом?

— Никак нет, — отрапортовал шеф разведки. — Волшебство уважаемого господина Михайлова было запланировано так, чтобы всё вернулось на свои места. Поэтому хвост должен был найти своего хозяина и осуществить последующее к нему прилипание. Но хвост, как вы понимаете, господа, совершенно безмозглый орган, одним словом, тупица. И вот сегодня в семнадцать ноль-ноль по местному времени змей Навуходоносор проплывал в заданном районе, мигрируя на север. Мой лучший агент Килька-515 отметил… Впрочем, вам лучше не знать подробностей. Короче, хвост почуял змея, опознал его и тут же к нему прилип!

— Но это же хорошо, — сказал Король.

— Да, но, к сожалению, он прилип не сзади, где положено быть всякому уважающему себя хвосту, а ко лбу. Вот змей и орёт.

— Да-а, — протянул Сергей Сергеевич. — Его можно понять. А почему сейчас он замолчал?

— Привык, — сказал шеф разведки. — Люди ко всему привыкают. Змеи тоже.

— Может, переколдовать ему хвост назад? — предложил Михайлов.

— Не надо, — возразила Эмилия Ивановна. — А то он опять закричит, а маленький только что успокоился.

— Тогда я пошёл к месту службы, — сказал шеф неуверенно.

— Поужинайте с нами, — предложила Эмилия Ивановна. Шеф очень обрадовался и сразу сел за стол, хотя ужин ещё не подавали.

— Ой, как поздно, ребёнка пора купать, — спохватилась Эмилия Ивановна. И вдруг кресло у камина замерцало синими огнями; замигало, как игральный автомат, моргнули все свечи. В кресле, удобно развалясь, сидел Чёрный Принц.

— Привет, — сказал он. — А вот и я.

— Ну привет, — ответил Король. — Вечно ты не вовремя. Мы сейчас купаться будем.

— Что?! — удивился Чёрный Принц. — Купаться? Я пришёл на переговоры. Я пришёл, чтобы решить наконец все наши…

— Вы извините, — перебила его Эмилия Ивановна, выпутывая младенца из пелёнок. — Это хорошо, что вы пришли, но сейчас мы собираемся купать ребёнка. Вы подождите тут, в кресле. Мы быстро.

Чёрный Принц захлопал ресницами.

— Я же не с ребёнком буду разговоры вести, а с братом и волшебником Михайловым, — обиженно сказал он. — Купайте своего розового таракашку на здоровье, хоть утопите, мне-то что. А я поговорю с моим недотёпой-братом о важных вещах.