Король покраснел и возразил:

— Это я случайно. Вообще-то я совсем не мудрый. Но иногда, видимо, бывают просветления.

— Просто вы добрый, — улыбнулась Эмилия Ивановна. — И заботливый.

Король ещё больше покраснел и сказал, запинаясь:

— Мне бы королеву хорошую, умную.

Лучше из бывших учительниц. Они учёные, детей любят и не избалованы высокой зарплатой. Королевство-то моё небогатое. Как вы думаете?

— Не знаю, — пожала плечами Эмилия Ивановна. — Это дело вкуса.

Она совершенно не отнесла к себе королевские слова. Конечно, он говорил вообще, а не с какими-то там намёками. Тем не менее интересный разговор о выборе королевы её отвлёк, и она не заметила, как по опустевшему жёлобу съехала, как с горки, Маруська. Серёжа тоже куда-то исчез. Эмилия Ивановна сегодня плохо исполняла свои обязанности. Наверное, это её капитан Бигос с утра разволновал.

Кстати, он первым залез на стену, эффектно задрапировался в свою бороду и сказал:

— Ну, слава Богу, с осадой покончено. Теперь прекрасная принцесса Эмили должна преподнести венок победителю и возложить на его усталое чело.

— Ваше чело слишком лохматое, чтобы на него ещё что-то возлагать, — строго сказала Эмилия Ивановна. — Причешитесь, в таком виде приличные люди на штурм не ходят.

— И с чего это ты победитель, когда я тебя всего супом уделал? — ревниво спросил Король.

— А я в тебя воблой попал, — возразил Бигос и провёл по волосам пятернёй.

— Победила дружба, — подытожила Эмилия Ивановна. — Просьба венков не возлагать.

— Тогда бал, — объявил Король. — По поводу нашей общей победы.

— Я пойду Марусю разбужу и одену, — сказала Эмилия Ивановна. Она не знала, что Маруська была уже далеко.

— Идите лучше, веселитесь, — грустно сказал подошедший Сергей Сергеевич. — Маруська уже встала. Я полчаса назад её видел, она надевала на воблу кукольное платье и ворчала, что бантик на жабрах не завязывается. Пусть у вас сегодня будет выходной.

Он щёлкнул пальцами, и на Эмилии Ивановне оказалось великолепное платье из серебряной парчи с жемчугом. Пират и Король отскочили, травмированные широким кринолином, раскрывшимся, как зонтик.

— Ой! — воскликнула Эмилия Ивановна. — Декольте уменьшите, пожалуйста, а то я боюсь сквозь него выпасть.

— Это был бы лучший аттракцион бала, — серьёзно сказал пират.

Эмилия Ивановна хотела стукнуть его веером, невесть откуда взявшимся в руке, но не достала из-за широкого кринолина. Михайлов послушно уменьшил декольте до приемлемых размеров и прикрыл его пикантной косыночкой.

— Сейчас бриллиантов добавим, — деловито сказал он. — В уши и на шею.

— Ой, не надо! И так фасон слишком вызывающий, — взмолилась Эмилия Ивановна. — Мне бы что-нибудь потемнее, попроще…

— Хватит ходить в серой мешковине, — строго сказал волшебник Сергей Сергеевич. — А будете возражать — сплошь покрою причёску бриллиантами и наколдую шлейф длиной в половину змея Навуходоносора.

— Ой! — в третий раз ойкнула Эмилия Ивановна. — Наверное, я по-дурацки выгляжу. Спасибо, вы очень добры, Сергей Сергеевич, но мне не идут красивые вещи.

— Конечно, не идут, если вы их никогда не надеваете, — хмыкнул волшебник. — Нельзя ценить себя так низко.

— Как вы прекрасны! — сказал капитан, восхищённо глядя на Эмилию Ивановну.

— Да, — грустно подтвердил Король. — Теперь вы на меня и не взглянете.

— Где зеркало? — со слезами на глазах воскликнула гувернантка. Михайлов послушно наколдовал зеркало.

— Ой… — сказала Эмилия Ивановна в четвёртый и последний раз. — Это я?

— Я дурак, — сказал Сергей Сергеевич. — Надо было сразу вам наколдовать что-то приличное. Но я считал, что одежда не главное, главное, что вы добры к моим детям и вообще хорошая. Я забыл, что для женщины платье — это часть души…

— А я против кринолинов, потому что они широкие и не подпускают к даме близко, — сказал пират. — Мадемуазель, начинается музыка, разрешите пригласить вас на первый танец.

— С удовольствием, — прощебетала Эмилия Ивановна, совершенно забыв, что она обижалась на капитана. Это платье на неё так умиротворяющее подействовало.

— Эй! А потом, чур, я! — прокричал Король вслед уходящей паре. — Михайлов, будь другом, наколдуй, чтоб её кринолин тявкал, как только этот нахал подойдёт к ней поближе. А можно и чтоб кусал.

— Но как же им тогда танцевать вальс? — улыбнулся волшебник. — Нет, Ваше Величество, тявкайте сами, а я с удовольствием устрою ей праздник. Эти дети совсем бедняжку замучили.

Если честно, Серёжа, Юзя и Маруська нисколько не замучили Эмилию Ивановну. Она любила с ними возиться и играть, и ей было с детьми интереснее, чем с иными взрослыми. Но Сергей Сергеевич этого понять не мог. Мужчины вообще многого не понимают.

Юзя исчезла из замка ещё до начала штурма. Она слышала, как пираты говорили, что поселятся в пещерах на берегу, и поняла, что Чёрного Принца тут же найдут! Случайно наткнутся! Он сидит в пещере, как лиса в норе, а охотники сейчас доразвлекаются и начнут облаву. Юзе стало жалко Чёрного Принца. Однажды она выпустила из мышеловки только что пойманную мышку. «Я его предупрежу, а он из благодарности раскается и всю наворованную землю вернёт. Опять же после штурма столько мусора останется, папа велит помогать при уборке, так что лучше это мероприятие прогулять», — думала девочка, торопясь к чулану, где валялся драный ковёр-самолёт. Вообще-то детям без взрослых летать не разрешалось — вдруг упадут. Михайлов даже наложил специальное заклятье, утяжеляющее ковёр при взлёте, чтобы Юзя и Серёжа, волшебники начинающие и маломощные, не смогли его поднять в воздух. Юзя билась с ковром минут пять, вся взмокла, но сил у неё хватило только чуть-чуть пошевелить бахрому. А пешком через лес до пещер бежать было долго, Юзя могла не успеть предупредить Принца. Тогда девочка потащила ковёр-самолёт к логову дракона.

— Эй! — крикнула она в чёрный вход. — Ты дома?

— Ну дома, — ответили из логова.

— Тогда высунься, дело есть.

— Ну высунулся, — из темноты логова выдвинулась большая чешуйчатая голова на длинной шее.

— Нельзя начинать каждую фразу с «ну», — вспомнила Юзя слова Эмили Ивановны.

— Ну нельзя, — согласился дракон и собрался уже убрать голову обратно, решив, что Юзя его для того только и вызвала, чтобы сделать замечание по культуре речи.

— Эй, подожди, не прячься, — заторопилась девочка. — Пожалуйста, подуй на мой ковёр. У тебя тёплое огненное дыхание, ковёр, как стратостат, поднимется кверху, и я полечу.

— Ну подую, — сказал дракон и подул. От струи горячего воздуха ковёр взмыл в небо, Юзя едва успела плюхнуться на него животом.

— Ну подул, — констатировал дракон, глядя, как вдали исчезает маленький квадратик ковра с болтающимися ногами. — Ну и что?

Он немного подождал, не будет ли продолжения, потом втянул голову в пещеру и задремал.

А ковёр-самолёт на предельной скорости пролетел Лысый Лес, побережье, и его чуть не унесло бризом в море. Юзя еле-еле совершила посадку прямо в прибой и по колено в воде выволокла набрякший ковёр на песок.

— Лежи тут и сохни, — сказала она ковру.

Ковёр разговаривать не умел, но посмотрел на девочку укоризненно: мол, как тут высохнешь в такой сырости на мокром песке, когда солнце вот-вот сядет.

— Это твои проблемы, — сказала Юзя строгим папиным тоном. — Как хочешь, так и сохни. Сам в море упал. А я папе скажу, что ты меня хотел утопить, как Герасим Муму.

Ковёр был необразованным, неизвестной Муму почему-то очень перепугался и стал шевелить бахромой, как веером, и демонстрировать свою добрую волю: мол, сохну, сохну, не зови свою страшную Муму, я уже почти высох. Юзя погладила его и пошла к пещере, где скрывался Чёрный Принц.

Больше её не видели.